В комнате тоже валялись куклы. И тоже без голов.
Все, — сказал Чайников обреченно. — Мы проиграли.
— Да почему проиграли? — с жаром возразил Брыкин. — Мы же знаем, где живет Картошка! Надо устроить в его квартире засаду!
— Засаду, конечно, устроить можно, — ответил Саша. — Но я более чем уверен — в ту квартиру Жуликов не придет. В общем, «глухарь».
— Какой «глухарь»? — не поняли ребята.
— «Глухарем» в угрозыске называют дело, которое не удалось раскрыть, — грустно объяснил Чайников.
— Ну так что, лейтенант, — обратился к нему командир группы захвата, — раз некого захватывать, мы на базу поехали.
Саша вяло махнул рукой.
— Езжайте.
И группа захвата уехала.
А Чайников сел у окна печальный, словно сестрица Аленушка с картины Васнецова, и стал смотреть на улицу. В доме напротив из окон валил густой черный дым. Суетились пожарные, глазели зеваки… Но Саше было не до горящего дома, не до пожарных и не до зевак… Он провалил свое первое дело.
Скоро прилетит с Камчатки Григорий Евграфыч, узнает о «глухаре» и, конечно же, скажет с упреком: «Эх, ты, Чайников, Чайников…»
И что Саша сможет ответить на этот упрек? Ни-че-го.
А суперопер между тем уже прилетел с Камчатки. И в ту самую минуту, когда Саша Чайников сидел у окна в квартире кукольника Шишкина, Григорий Молодцов сидел у стола в кабинете генерала Громова.
На столе стояли две кружки кваса и тарелка вареных раков. Друзья обожали и то, и другое.
Суперопер закончил долгий рассказ о поездке на Камчатку.
— Выходит, Гриша, штамма на Камчатке уже нет, — задумчиво произнес генерал и сделал большой глоток из своей кружки.
— В том-то и дело, Геша. — Молодцов потянулся к тарелке за раком. — Его украли еще в апреле.
— И никто не заметил?
— Никто. Потому что настоящий штамм был заменен фальшивым.
— А как ты догадался, что это фальшивка?
— Интуиция сыщика подсказала.
— Громов покивал головой:
— Понимаю… А тебе, Гриша, не удалось выяснить, кто подменил штамм?
— Удалось, Геша. Братья Кроликовы.
Генерал вздернул брови:
— Кроликовы? Это еще кто такие?
— Лидеры камчатской преступной группировки. Но они лишь исполнители. Главный след ведет сюда. В Питер.
— Надеюсь, Гриша, ты взял этот след?
— Разумеется, Геша. Украсть штамм братьям Кроликовым приказал Жуликов.
— А-а, Картошка, — сразу припомнил Громов. — Знаю такого. Известная личность в преступном мире. Значит, он заказчик?
— Нет, он не заказчик. Жуликову тоже приказали.
— Кто приказал?
— Васька Цыганов, по кличке Цыган.
Генерал присвистнул:
— Правая рука «крестного отца»?
— Вот именно, старик. Теперь тебе ясненько, Геша, кто заказчик?
— Ясненько, Гриша. — Громов залпом допил свой квас. — Надо кончать с этим «крестным отцом».
— Надо, — согласился Суперопер и тоже залпом допил квас. — Славный у тебя квасок, Геша.
Генерал нажал кнопку селектора:
— Леночка, принеси еще квасу.
— А раков, Геннадий Егорыч? — спросила секретарша.
Генерал посмотрел на тарелку. От раков остались лишь рожки да ножки. Точнее, клешни да панцири.
— И раков.
Секретарша принесла. Некоторое время друзья молча ели и пили. Затем Молодцов спросил:
— Что новенького на «дне», Геша?
Суперопер имел в виду, конечно, не дно Невы, а городское «дно» — то есть всевозможные притоны и «малины», где собиралась питерская братва. У милиции там имелись осведомители.
— Все по-старенькому, Гриша, — ответил Громов. — Правда, в последнее время ходят слухи, будто в Питер сам Ствол должен пожаловать.
— Это не слухи. Ствол уже пожаловал.
— Да ты что?! Не может быть!
— Может, Геша, может.
— Этого еще нам не хватало, — встревожился генерал. — Ствол — самый высокооплачиваемый киллер в России. А вдруг ему нашего губернатора заказали?
— Успокойся, старик, ему заказали не губернатора.
— А кого?
— Меня, — бросил Молодцов.
— Тебя? — Генерал недоверчиво смотрел на друга. — Шутишь?
— Нет, вполне серьезно.
— И кто тебя заказал?
— Думаю, «крестный отец». Видно, он узнал, что я иду по следу украденного штамма.
Громову все еще не верилось.
— Да с чего ты взял, старик, что тебя заказали?
Вместо ответа Суперопер кинул на стол резиновый муляж человеческой кисти. Точно такой же, какой нашел Брыкин у себя под дверью.
Генерал повертел муляж в руках.
— «Готовься к смерти», — прочитал он вслух надпись на резиновой ладони. — Визитная карточка Ствола?
— Точно.
— Откуда она у тебя, Гриша?
— Вытащил сегодня утром из почтового ящика.
Генерал Громов нахмурился:
— Н-да, неважные дела.
— Наоборот, Геша. Через киллера я выйду на «крестного отца».
— Каким образом?
Молодцов загадочно усмехнулся.
— Есть у меня один планчик.
Вечером того же дня Суперопер позвонил Саше Чайникову.
— Привет, Шура.
— Здрасте, Григорий Евграфыч. Вы с Камчатки звоните?
— Нет, Шура, я уже в Питере. Как делишки?
Чайников поглубже вздохнул. А, была не была!.. И затараторил в трубку:
— Григорий Евграфыч, я расследование завалил. Когда вы улетели на Камчатку, я…
— Стоп, Шура, — остановил его Молодцов. — Это не телефонный разговор. Давай-ка дуй ко мне.
Через час Саша Чайников был в квартире Суперопера. А еще через час он закончил свой рассказ. И невольно напрягся. Ну, сейчас начнется.
Но ничего не началось.
— Для начала неплохо, — констатировал Молодцов. — Очень даже неплохо.
Саша ушам своим не поверил.
— Неплохо, Григорий Евграфыч?
— Да, Шура. С фантиками ты правильно разобрался. И твоя версия насчет квартир Менькина и Шишкина тоже оказалась правильной…
— Это мамина версия, — уточнил Чайников, не желая приписывать себе заслуги Калерии Ивановны.
— Неважно, Шура. Главное, что ты шел по верному следу.
У Саши словно гора с плеч свалилась.
— Так вы считаете, из меня может получиться настоящий следователь?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Спасибо, Григорий Евграфыч, — с чувством сказал Чайников. — Вы для меня… вы… — У Саши защипало в глазах и запершило в горле.
Знаменитый сыщик похлопал молодого коллегу по плечу.
— Ладно, Шура, давай ближе к делу. Расскажи, как тебе удалось найти ребят на станции Дворкино.
— Ой, а я разве не рассказал? Нас с мамой к ним Белоснежка привела. Собака Стаса Брыкина.
— Знаю я эту собаку. Она на моего Эйнштейна похожа. Полюбуйся, какой был красавец. — Суперопер кивнул на большую фотографию, висящую в рамке на стене.
— Так это же Белоснежка! — воскликнул Чайников.
— Нет, Шура, это Эйнштейн. Ох и умный был пес. Видишь, сколько у него наград.
Саша с почтением смотрел на снимок.
— Да-а, много. А вот этот орден он за что получил? — Чайников указал на звезду с бриллиантами.
— За спасение английской королевы.
У Саши глаза от любопытства загорелись.
— Расскажите, Григорий Евграфыч!
— Потом, Шура, потом. — Молодцов закурил папиросу. — А сейчас вернемся к нашим общим бандитам.
— Общим?
— Да, Шура. Мое дело на Камчатке впрямую связано с твоим делом здесь, в Питере. — И Суперопер посвятил Чайникова в свое секретное камчатское дело.
— Ни фига себе! — по-детски воскликнул Саша. — Классно вы во всем разобрались!
— Еще не разобрался, Шура. Можно сказать, расследование только начинается. И начнем мы его с того, что выясним — кто заказал киллеру убрать Скальпеля.
— Вы хотите допросить Скальпеля?
— Нет, я хочу допросить киллера.
— Но он же на свободе.
— Вот и хорошо. Нам не придется тащиться в тюрьму. Ствол сам сюда явится.
— Вы шутите, Григорий Евграфыч?
— Нет, Шура, не шучу. Ствол действительно сюда придет. Ему заказали меня убрать.
— Вас?!
— Меня.
— И вы так спокойно об этом говорите?
Суперопер выпустил изо рта колечко дыма.
— А чего икру метать? Я уже привык. Меня не раз заказывали.
Саша опасливо покосился на окно, за которым сгущались сумерки.
— А вдруг Ствол уже пришел, Григорий Евграфыч?
— Это как раз то, что нам надо, Шура.
— Но зачем?!
— Он придет, а мы его — оп-ля! — и возьмем.
— А как мы его возьмем?
— С помощью приманки. Слышал о таком охотничьем термине?
Чайников помотал головой. Нет, не слышал.
Молодцов начал объяснять:
— Иду я, к примеру, охотиться на уток. И, чтобы приманить их, я использую резиновую утку. Она-то и называется — «приманка». Я ее спускаю на воду, около бережка, а сам с ружьем прячусь в кусты. И начинаю крякать. — Суперопер для наглядности покрякал: — Кря-а… кря-а… кря-а… То есть подзываю селезней к резиновой уточке. Они, естественно, подплывают. Тут-то я их и фотографирую.
