вернулись с работы и выбор собеседников расширился.
А может, вообще не стоило приезжать. Гришины могли с одинаковым успехом оказаться вполне нормальными людьми, и тогда поездка теряла смысл, а могли представлять опасность – тогда у меня были все шансы остаться здесь навсегда.
А может…
– Интересуешься? – раздалось откуда-то сбоку.
Я повернула голову: над войлочными вишнями, выстроенными в стройный ряд вдоль забора из сетки, нависал высокий пожилой мужчина в широкополой шляпе.
– Чем интересуюсь? – спросила я.
– Кем. Гришиными.
Мужчина обогнул деревья, подошел к калитке и сурово проговорил:
– Вот что: если ты, девочка, от этого заявилась, то чеши-ка отсюда. Нет здесь никого, поняла? И если он тут появится, мы его на пушечный выстрел не подпустим. Что, от Левки не досталось, смелый стал?
– Кто смелый?
– Дуру не включай. Он тебе денег дал? Не стыдно? По-человечески?
– Я правда не понимаю, о чем вы говорите, я по другому поводу…
Его темные с проседью брови сдвинулись к переносице:
– Я тебе русским языком сказал: пошла вон. Думаешь, я тебя за шкирку не схвачу, раз ты мелкая?
Я стояла метрах в пяти от него, но все равно инстинктивно отшатнулась. Прикинула, что бегаю я однозначно быстрее, чем этот хмурый дед. Снова попятилась и, собравшись с духом, сказала:
– Все, я ухожу. Только, пожалуйста, скажите: Левка – это Лев Андреевич? Нестеров?
Мужчина рывком распахнул калитку, бодро пошел прямо на меня – слишком бодро, похоже, насчет его слабых физических способностей я погорячилась, и рявкнул:
– Я тебя сейчас пинками до китайской границы погоню! Что вам от Левки-то надо?
Нас разделяло пару шагов, когда я выдохнула:
– Ничего мне не надо. Он пропал.
* * *
– Дурак твой брат. Кто ж девку так подставляет?
Борис Сергеевич – так звали грозного дедулю – провожал меня на электричку. Мы хрустели яблоками, он с гордостью рассказывал, как их выращивал, и ворчал.
У меня родилась вполне нормальная байка: мой брат – волонтер, занимается розыском пропавших. К нему обратились соседи Левушки – потеряли нового жильца. Брат мой и так разрывается, – знали бы вы, сколько народу пропадает! – так что я ему помогаю, собираю информацию.
– Не страшно ему за тебя? – прищурился Борис Сергеевич.
Образ брата в моей голове получился чем-то средним между Лешкой и лейтенантом Есениным. Интересно, такому было бы за меня страшно?
– Он мне доверяет, – ответила я.
– Ну-ну, – хмыкнул Борис Сергеевич. – Не знаю, чем тебе помогу, дело-то ерундовое. Там же как было: Гришины – муж и жена, бывшие. Они как развелись, Гришин еще долго тут жил, жена его не выгоняла. Потом он уехал куда-то, вернулся, а жена дом собралась продавать – он ей принадлежит. Так бывший как с цепи сорвался: давай, говорит, половину денег.
– За что? – не поняла я. – Дом же не его?
– А он говорит, что его: я с тобой тут жил, шкафчик повесил и кран починил – значит, это тоже мое. И ладно, мало ли дураков на свете? Так он же по ночам ломиться стал, орал пьяный, что в суд пойдет и жену бывшую вообще без копейки оставит.
– Суд его в психушку отправит, – не удержалась я.
– Пора бы, – вздохнул Борис Сергеевич. – Он недавно угрожать ей стал. Спалю, говорит, твой сарай с тобой вместе. Мне не достанется, так и тебе не достанется.
– Жесть.
– Можно и так сказать.
– Извините, история ужасная, но при чем тут Лев Андреевич?
– Так Левка Гришину защищал. На прошлой неделе приехал – он тоже дом продает, покупателей ждал, а тут как раз этот герой опять заявился. Так Левка с ним сначала разговаривал, по морде от него отхватил, а потом три дня Гришину стерег. Она боялась, бедная, что муж ее правда сожжет. Или прибьет. – Борис Сергеевич аккуратно завернул яблочный огрызок в салфетку и уложил в карман. – В Левке килограммов пятьдесят веса – и то, если вместе с портфелем, а мужик.
– А что потом? Ну, Лев Андреевич был с Гришиной три дня, и?
– Так она дом продала и уехала к сестре в Новгород, как планировала. Я так понимаю: она продажи с отъездом и ждала. – Борис Сергеевич разрезал воздух ребром ладони. – И все просила никому не говорить, куда отбывает, и все Левку благодарила, и все просила бывшего не трогать, если что. Мол, он человек со сложным характером, это его беда. Это я со сложным! А Гришин – скотина. А бабы – дуры.
Я решила благоразумно не ввязываться в феминистический спор и поинтересовалась:
– А Лев Андреевич мог… Не знаю, с ней уехать?
Борис Сергеевич хрипловато рассмеялся:
– С чего это вдруг? Думаешь, любовь у Левки с Гришиной была? Не было. Просто человек такой.
Я представила Левушку, который получает кулаком по носу от разъяренного Гришина. Представила, как он не смыкает глаз, охраняя покой перепуганной соседки. Представила его осунувшееся бледное лицо, которое вообще-то сначала показалось мне пресным и неприметным. Оно таким и было, да, зато сам Левушка был совсем другим.
– Знаете, это просто несправедливо. – Я пнула мелкий камушек, он отлетел куда-то в траву. – Вы уже второй, кто говорит мне, какой Лев Андреевич прекрасный, как всем помогал и… Ему нужна помощь – возможно, я точно не знаю. И что? Он никому не нужен.
– Ты давай не дави на совесть, – повысил голос Борис Сергеевич. – Если бы Левка у меня что попросил – я бы в жизни не отказал. С тобой же разговариваю? Значит, помочь хочу. А мог бы подзатыльник дать и домой отправить.
– Да, подзатыльник бы меня расстроил. Как вы думаете, мог Гришин… Что-то сделать Льву Андреевичу?
– Мог – не мог… Ты как в кино, честное слово. Откуда я знаю? Буйный он, это да. Подраться мог.
– В драках разное случается.
– Да что ты каркаешь? – рассердился Борис Сергеевич. – Все хорошо с Левкой, сердцем чую. Так брату и передай, пусть серьезнее ищет.
– А где Гришина искать, не знаете?
– Откуда? Знаю, что он в обувной мастерской работал, где-то на Академической. – Борис Сергеевич посмотрел сначала на крупные наручные часы, а потом вдаль – туда, откуда слышался гул поездов. – Ну, дальше дотопаешь. Ты как про Левку что узнаешь – приезжай. А лучше пусть он сам приедет, дай бог.
Я рассеянно кивнула, поблагодарила его за яблоки и за разговор и, когда Борис Сергеевич уже развернулся, чтобы уйти, зачем-то спросила:
– Можно последний вопрос? Гришин, случайно, не рыжий?
– Рыжий. Как таракан. И зараза такая же.
Глава 10. #без_вестей #как_там_в_полиции #выговор
«Есть новости», –
