Затем я подвернула ногу и чуть не потеряла туфлю. Я знала, что рано или поздно это случится — подошвы сабо слишком высокие и тяжелые для танцев. Я чуть не упала, но меня подхватил темноволосый парень в черной рубашке без ворота и черных джинсах.
Карие глаза на узком улыбающемся лице, покрытом капельками пота, были так близко! Он привел меня в равновесие и отошел, а я, как цапля, стояла на одной обутой ноге, поджав босую.
Парень нагнулся, отыскал туфлю и поднес к уху, словно телефонную трубку.
— Алло? Кто говорит? Это тебя! — дурачился он, протягивая мне туфлю.
Я взяла туфлю и, подыгрывая ему, тоже поднесла ее к уху и сделала вид, что слушаю.
— Никто не отвечает, — сказала я.
Я оперлась на его плечо и обулась. Парень оказался довольно сильным, от него приятно пахло одеколоном, потом и чем-то цитрусовым.
Далеко не сразу я сообразила, что по-прежнему опираюсь на его плечо.
— Прости, — сказала я, неуверенно отступая назад. «Сколько же коктейлей я выпила?»
Я обернулась и попыталась отыскать глазами Терезу. Интересно, она еще танцует? Я беспомощно вглядывалась в голубую дымку и ритмично двигающиеся тени танцующих, схватив парня за руку.
— Тебе не кажется, что здесь жарко? Я думала, будет прохладнее. Разве здесь не должно быть прохладно?
— Я тоже вспотел.
Я заметила шрамик у него на подбородке и ямочки, совсем крошечные, как точки. Они появлялись, когда парень улыбался. Карие глаза смотрели тепло и приветливо, и казалось, в них прятались смешинки. Мне всегда нравились люди со смеющимися глазами, которые умеют относиться к жизни с юмором. К сожалению, таких парней я встречала довольно редко.
— Пойдем! — Он взял меня за руку и повел через толпу на танцполе к аварийному выходу. — Хочешь освежиться на берегу?
— Нет, постой, — вырвалась я. Танцпол слегка покачнулся. — Подруга… Я не могу бросить подругу.
Тут я увидела Терезу на противоположном конце танцпола. Она танцевала с Бобом или Ронни или сразу с обоими — я не могла разглядеть в беспорядочном переплетении рук, ног и тел, двигавшихся словно под водой.
Да уж, я действительно перебрала. А как не перебрать, если коктейли на вкус — настоящий фруктовый сок. Невозможно вовремя остановиться.
Итак, Тереза развлекается и даже не заметит, если я ненадолго выскочу на улицу. Я взяла нового знакомого за руку, и он повел меня к выходу мимо девушки в красном лифчике и коротеньких шортиках с татуировкой на спине, изображающей бросающегося на добычу сокола. Мимо столика, за которым сидели подростки, швыряющие на пол пустые стаканы. Парень раскрыл дверь, и мы попали на улицу.
Терраса ресторана выходила на океан, за столиками толкались посетители, которые пили пиво ведрами и уничтожали огромные порции куриных крылышек.
Океан напоминал широкую черную полосу под пурпурным ночным небом.
Я вздохнула полной грудью. Свежий прохладный воздух казался солоноватым. К пляжу вели деревянные ступеньки. Я шла как во сне, будто не я, а кто-то другой спускается с незнакомым парнем к пляжу.
— Эй, незнакомец, как тебя зовут? — вырвалось у меня.
Парень обернулся. Его глаза были темнее океанской воды.
— Джексон. Джексон Милнер.
— Привет, Джексон, я — Элли Сакс.
Он церемонно пожал мою руку.
— Приятно познакомиться с тобой, Элли. Не желаешь прогуляться?
Мои глаза привыкли к темноте, и я смогла разглядеть, что по пляжу прогуливаются и другие парочки. Я скинула сабо и оставила их у ступенек.
— Конечно!
Мы спустились к самой воде. Как приятно идти по влажному песку босиком! Прохладный ветерок привел в порядок мои мысли.
Из окон клуба, оставшегося за спиной, слышалась музыка.
— Ты здесь отдыхаешь? — спросила я и тут же поскользнулась на влажном песке. Мы стукнулись плечами.
— Да, живу у одного парня из школы. А ты?
— Работаю няней в семье, живущей в Уотермилле.
— Ты любишь детей? — спросил Джексон, внимательно меня разглядывая.
— Уже нет!
Мне понравилось, как он смеется и то, каким Милнер показался сильным и надежным, когда я на него налетела.
— А ты работаешь или просто отдыхаешь?
Носком туфли он пнул камешек в воду.
— В основном отдыхаю. Но полдня работаю в магазине «Спицы» в Саутхэмптоне. Мы продаем велосипеды. Может, ты видела магазин? На Джобс-лейн? Сейчас я стараюсь побольше отдыхать, осень будет довольно напряженной.
— Почему?
— Поступил в юридический колледж. Учеба начнется в конце августа.
— Что за колледж?
— Кардозо, — вздохнул он. — Я был абсолютно уверен, что поступлю в Нью-Йоркский университет, но не поступил. По-моему, конкурс там не менее десяти человек на место.
— Ну, Кардозо считается тоже хорошим колледжем, — заявила я, будто что-то в этом понимала.
Участок пляжа, до которого мы дошли, заливал яркий свет. Обернувшись, я увидела, что это прожектора другого клуба, располагавшегося неподалеку на высокой дюне.
Внезапно Джексон схватил мою руку, обнял за талию и пустился в пляс, увлекая меня за собой.
— Не могу стоять на месте среди огней прожекторов! — прокричал он.
Откинув назад голову, я рассмеялась, и мы закружились среди моря огней.
Да, я кружилась, я танцевала, я снова танцевала! Я чувствовала себя такой легкой и… Свободной! Очень давно я не была так счастлива и понимала, что дело не только в выпивке.
Мы миновали ярко освещенный участок и, взявшись за руки, опять спокойно пошли по пляжу. Болтали о пустяках. Джексон продемонстрировал отличное чувство юмора. Он не оставался серьезным, но и не нес околесицу.
Джексон выглядел очень надежным.
Понравилась ли ему я? Не скажу точно — вроде бы да.
Я рассказывала ему о первых днях в Нью-Йорке после приезда из Мадисона. О том, каким огромным и чужим мне все казалось. Как я однажды пришла в кофейню и не знала, что такое клубный сандвич! Или стандартный кофе — с молоком или без?
Не слишком ли много я болтала? Казалось, ему интересно. Хотя кто знает, что он думал на самом деле!
Может, просто хотел с кем-нибудь переспать!
Всегда поражаюсь, что во время беседы человек одновременно разговаривает и с другим человеком, и с самим собой!
Наконец Джексон тоже стал рассказывать о себе. Он вырос на Манхэттене, в районе Ист-Сайд, окончил Ривердэйлскую школу в Бронксе, а два года назад получил диплом по литературе в университете Уэсли.
— Абсолютно никчемный диплом, — горько пошутил Джексон. — Какую работу можно получить с таким дипломом?!
Почти весь прошлый год он участвовал в программе «Жилье для бедных», помогая строить дома для бездомных.
— Следующей яркой страницей в моей биографии будет юридический колледж!.. Перестань зевать, Элли!
— Я не зеваю! — запротестовала я. — Просто немного запыхалась.
— Хочешь вернуться?
Я бы с радостью гуляла с ним всю ночь! Но мы повернулись и медленно побрели обратно к клубу. Вскоре впереди показался участок, ярко освещенный огнями прожекторов. Мне стало любопытно, будет ли Джексон снова танцевать.
К моему удивлению, он остановился в темноте. Стало тихо, только слышался негромкий плеск волн. Джексон притянул меня к себе.
— Прости, я хотел сделать это с той самой минуты, как увидел тебя.
Он взял меня за подбородок и нежно — так нежно, как никто другой, — поцеловал в губы.
Мы поцеловались, и я увидела фигуру, выходящую на освещенный островок перед нами.
Парень. Блондин. Слегка покачиваясь, он вступил на залитый светом прожекторов островок. Он шел такой знакомой походкой…
Уилл!
Нет. Конечно же, нет. И все же это был Уилл. Бедный погибший Уилл.
Вырвавшись из объятий Джексона, я побежала к освещенному островку.
— Уилл! Уилл?
Я слышала, как меня зовет Джексон. Губы все еще хранили вкус его поцелуя. Только я не могла остановиться. Я бежала на свет, бежала к Уиллу, которого так давно не видела, который так давно умер. Вот он стоит, я вижу его совершенно отчетливо…
И куда же он делся?
Я выбежала на ярко освещенный прожекторами островок пляжа. Ноги устали от быстрого бега, а сердце бешено колотилось. Никого. Парень словно испарился.
— Уилл! Уилл? — Я запыхалась и не могла кричать.
Он снова исчез.
Я обхватила ладонями колени и, задыхаясь, стала ловить воздух ртом, беспомощно вглядываясь в темно-багровую полоску берега.
Почему я вдруг снова увидела Уилла?
Я так долго боролась с его призраком! Столько лет я видела его везде, куда бы ни отправилась!
Неужели снова?
Почему я переспала с Фрэнки Монро?
Сама не знаю. Разве можно ответить, с какой целью что-то делаешь в семнадцать лет?
Наверное, это имело какое-то отношение к той шумной компании, в которой я оказалась в средней школе. Так здорово, черт возьми, чувствовать, что ты популярна. Наверное, это давало мне чувство неуязвимости.
