— Да. — И Обер признался также и в том, что письмо насчёт вертолётной площадки — тоже дело рук Клода.
— Так Клод работал в Ривер-Хайтс, а вы — во Франции? — уточнила юная сыщица.
— Верно. Похоже, рано или поздно вы выудите из меня, что вам надо, так уж лучше говорить все сразу. Один из слуг в доме Тремэнов — мой друг. Он-то и украл для меня приглашение на приём. Он подслушивал разговоры и узнал, что мистер Дру занимается Лебланом. Тогда я послал Клода в Штаты. Подделать документы — для него дело нехитрое, и он поехал туда под чужим именем. Но вашего отца он уже не застал. Зато разнюхал, что вы тоже собираетесь во Францию, и постарался запугать вас.
— Как вы только себя не называли, — вставила Джорджи, — Абдул, месье Неф, Зелёный Лев, Красный Король…
Обер кивнул и добавил, что некоторыми из этих имён пользовался и Клод — он подписывал ими свои угрозы Нэнси и её отцу.
— Я прекрасно разбираюсь в астрологии и алхимии, — хвастливо заявил он. — Это навело меня на мысль о золоте и подсказало шифр.
Обер подтвердил, что знак «М 9» на ступеньке лестницы в Оранжерею был оставлен им и обозначал место, где Леблан должен был положить деньги. Но, заметив девушек, он стёр надпись.
В продолжение всего допроса жена Обера сидела бледная от пережитого потрясения.
— Я ничего не знала, — твердила она, смахивая с глаз слезы.
Нэнси села рядом с ней на скамью. Она не забыла и о тайне миссис Блэр.
— Ваше девичье имя — мадемуазель Люсиль Манон? — стараясь говорить помягче, спросила Нэнси.
— Д-да, — удивилась мадам Обер.
— Я приятельница Жозетты Блэр. Много лет назад вы были её гувернанткой. Ей почти каждую ночь снится один и тот же страшный сон. Мы надеемся, что вы поможете нам докопаться до его причины.
— Я не очень понимаю, о чём речь, — удивилась мадам Обер. — Я ведь работала у них, когда Жозетте было всего три года.
— Во сне она видит себя именно в этом возрасте, — пояснила Нэнси и пересказала содержание кошмара. Несчастная женщина громко разрыдалась.
— Да-да, теперь мне всё ясно. И в этом отчасти виноват Луи. Наверное, он околдовал меня, совсем как месье Леблана. Когда я работала у родителей Жозетты, они на некоторое время оставили нас на своей вилле одних, а сами куда-то уехали. По соседству гостил Луи. Мы полюбили друг друга, но, по правилам хорошего тона, служанке и гостю не позволялось проявлять взаимную нежность, так что мы встречались тайно.
К тому времени, как пояснила мадам Обер, Луи уже нашёл подземную лабораторию средневекового алхимика.
— Она стала местом наших свиданий. Однажды я не смогла оставить Жозетту дома, пришлось взять её с собой. Луи не хотел, чтобы она видела его или лабораторию — девочка могла проболтаться, а он хотел сохранить свои опыты в тайне.
Тогда я предложила Жозетте сыграть в жмурки, отвела её в лес и завязала глаза. Там мы немного поиграли, и я привела её сюда. Когда я сказала, что надо спуститься по крутой лестнице, малышка испугалась. Я пообещала, что буду крепко держать её за руку, а чтобы ей было не так страшно, предложила считать ступеньки. Конечно, она тогда ещё плохо считала, но я делала это за неё.
— И их оказалось девяносто девять? — вставила Нэнси.
— Верно, — подтвердила Люсиль Обер. — Луи полагал, что алхимик, хозяин этой лаборатории, специально выстроил такую лестницу, ведь девять — магическое число. А замок очень старинный, он был выстроен ещё в четырнадцатом веке.
Помолчав немного, бывшая гувернантка миссис Блэр продолжила:
— Луи показал мне лабораторию, и мы пошли обратно. Глаза у Жозетты были всё ещё завязаны. На самой верхней ступеньке она вдруг споткнулась и чуть не упала. Луи подхватил её, всё обошлось, но бедная крошка стала с тех пор плакать по ночам.
— Ничего удивительного, эти девяносто девять ступенек кого угодно напугают, — обронила Бесс.
— Ну вот. Мать Жозетты уволила меня, — упавшим тоном закончила свой рассказ мадам Обер. — Она считала, что это я напугала её дочку. Очень скоро мы с Луи поженились.
— Когда я узнал, что сестры Бардо собираются в гости к мистеру Дру и его дочери, — вставил Луи Обер, — я стал регулярно пробираться к ним в дом и подслушивать, о чём они говорят. Однажды я услышал, как мадам Бардо читает письмо от сестры с рассказом о ночном кошмаре. Я тогда послал ей предостережение. Его отвёз Клод. Моя жена ничего об этом не знала.
Нэнси надеялась, что теперь, когда все выяснилось окончательно, миссис Блэр больше не будут мучить кошмары. Ей было очень жалко мадам Обер, не по своей вине оказавшуюся в такой ситуации.
Тут к ним подошёл Бомон.
— Извините, мадам, — обратился он к Люсиль Обер. — Вы должны пройти с нами, мы хотим задать вам ещё несколько вопросов.
Заливаясь слезами, мадам Обер пошла вслед за полицейским, но внезапно обернулась и с мольбой в голосе попросила Нэнси:
— Пожалуйста, передайте привет миссис Блэр и скажите ей, что я её нежно любила.
— Обязательно передам. — Нэнси тоже не могла сдержать слёз.
По приказу полицейских Луи Обер отпер потайной замок и распахнул дверь на лестницу. Нэнси вспомнила, что нужно выяснить ещё некоторые детали.
— А вы обыскали его одежду? — спросила она Бомона.
— Нет, — признался тот. — Стойте-ка! — И стремглав бросился в задний коридор.
Вернулся он, держа в руках арабский костюм, куфию и парик. Бомон обыскал карманы. Как и подозревала Нэнси, в некоторых из них оказались золотые вещицы мадам Бардо! Потом они обыскали лабораторию и нашли остальное золото.
Все смотрели на Нэнси восхищёнными взглядами. Полицейские покачали головами, и Бомон торжественно произнёс:
— Мадемуазель Дру, вы просто великолепны! Джорджи усмехнулась:
— Другими словами, Нэнси, ты молодчина!
Полицейские увели Оберов. Нэнси открыла дверь и пропустила подруг и отца вперёд. Те обменялись понимающими взглядами: юная сыщица хотела закрыть эту дверь — дверь тайны девяноста девяти ступенек — сама.
Neuf (франц.) — девять.
Горгульи — водостоки в форме мифических чудовищ.
Куфия — головной убор арабов.
Дофин — титул наследника престола во Франции.
