– А ну пошли, – сказал Кощей, косясь на грозного козла, – покажешь, где его нашел. И чудовище свое отгони.
– Васька! – скомандовал дед Шурик. – К ноге! Место! Лежать!
Козел покивал бородатой и рогатой мордой, выплюнул окурок. Подошел к хозяину, потерся об него и что-то коротко мекнул.
– Шаркай отсюда! – приказал дед.
Козел послушно пошагал к своему жилищу в виде собачьей будки.
А мы пошаркали к пруду. Дед шустро семенил впереди.
– Ваш, что ли, лисапет? Как же вы яво так измордовали? А вроде городские, приличные. Тебя как звать? А тебя? Во! Приличные вроде детки. Вот тута я его и обнаружил.
По краю пруда, подальше от его илистого берега и тропки, шла грунтовая дорога в одну колею. С одной стороны – осока с камышом, с другой – густой кустарник. В одном месте кусты были сильно помяты, за ними и валялся «лисапет».
Алешка тут же обнаружил на дороге мелкие осколки красного стекла. Подобрал их.
– Кровь? – спросил он меня, держа на ладошке красные стеклышки.
– Осколки габаритки, – сказал Кощей. – Машина велосипед ударила. Велик водитель в кусты забросил, а вашего Павлика… наверное, в больницу отвез.
– Да? – возразил Алешка. – Если бы он его в больницу повез, то велик бы в кустах не прятал.
– Оно верно, – Кощей вытащил из ушей сразу две папироски, одну из них предложил Шурику. – Давайте-ка в кустах пошарим.
– Правильно, – сказал Алешка. – Вдруг там где-нибудь страдает раненый Павлик. – И высыпал красные осколки в карман.
Мы обшарили все ближайшие кусты и, кроме пустых пластиковых бутылок и пачек от сигарет, не обнаружили никакого страдающего Павлика.
– В больницу отвез, – повторил Кощей. – Совесть взыграла.
– Я знаю, куда он его отвез, – сказал Алешка сурово. – Вот гад! Ну ему будет!
Глава XII
Леопарды боятся лягушек?
– Может, я чем подмогну? – спросил дед Шурик. – У вас, чуйствую, враги образовались. Можно на них козла мово натравить. Он боевой.
– Вы вот что, – сказал Кощей. – Вы подождите. У меня одна задумка есть. Посидите здесь. Скоро приду. – И он, не дожидаясь ответа, решительно зашагал к замку.
– Лисапет жалко, – сказал дед Шурик. – Отдавать придется. Ежли, конечно, хозяин еще жив.
– Вы это, – сказал я, – вы без плохих намеков. На этом лисапете офицер милиции ехал. На задание.
– Вона как! Тады, значится, точно отдавать придется, вещь казенная.
– А зачем вам велик? – спросил Алешка. – У вас козел есть.
– Да что с него толку. На ём в магáзин не съездишь.
– Зато у него рога есть, а у велика нет. И папиросы он не жует.
За таким вот «мудрым» разговором прошло ожидание. Вернулся Кощей.
– Оно все верно. Во дворе красная машина стоит – правая габаритка битая. Все сходится. Чего делать будем?
– Штурмовать. – Алешка встал как Илья Муромец. Только без сабли.
– Это дело. Подсказку дам. Я на всяк случáй обещал хозяину плошку кованую для вина доставить. Он на эти штучки очень падкий. Мысля-то есть?
– Еще какая! – Алешка заблестел глазами. – А плошка большая?
– У! Навроде футбольного мяча.
– В самый раз, – сказал Алешка. – Все свободны. А мы с тобой, Дим, опытные курьеры. Мы с тобой эту плошку в замок доставим. И Павлика освободим. Он от радости на Юльке женится. И будет у нее ужинать. А не у нас.
Футбольный мяч… Я стал о чем-то догадываться. Что-то стало всплывать в памяти. Футбольный мяч серого бумажного цвета под карнизом нашего караван-сарая. Мощное осиное гнездо. На десять тысяч жал. Беспощадное. Неотразимое.
Только вот как его использовать, это биологическое оружие?
– Лех, – сказал я, – а что, если запустить в зáмок…
– Верно мыслишь. И как ты догадался? Ты не обижайся, Дим, но по твоему виду никак не скажешь, что ты очень догадливый. Ты здорово маскируешься.
Спасибо, маленький братец.
– Дим, ты не обижайся. Я тоже один раз в жизни ошибся. Помнишь, я конфетами обожрался, чтобы коробка мне досталась? Я уже тогда замечтал набрать в эту коробку мышей. Или лягушек. Или комаров с пчелами. А теперь будет все по-другому. Я тебе эту коробку подарю. Когда у тебя будет невеста, ты в эту коробку будешь складывать ее письма и фотки. Ты рад? Тогда твоя задача простая. Взять у тетушки Марты большой пакет, срезать осиное гнездо прямо в него и туго этот пакет завязать.
– Все?
– Нет. Передать его мне. У ворот зáмка.
Все сошло благополучно. Близился вечер. Осиная стая слетелась после кормежки в свой футбольный мяч. И, довольно мирно жужжа, готовилась ко сну.
Я подставил пакет под гнездо, снял его с карниза и уложил в пакет. Аккуратно, без резких движений.
Алешка стоял поодаль и давал советы:
– Если что, Дим, не стесняйся – убегай. Но недалеко. Все равно они тебя догонят. Лучше всего беги прямо в пруд и ныряй с головой. Они подумают, что ты утонул, и вернутся к дому…
– И займутся тобой, – сказал я, спускаясь с лестницы.
– Жужжат? – спросил Алешка.
– Не очень. Их надо разозлить.
– Давай. У тебя получится. Только не здесь. И не сейчас. Пойдем или поедем?
Мы все-таки решили идти пешком, а не ехать на велосипедах. Нам казалось, что так мы сможем более плавно нести пакет с осиным гнездом. Раньше времени сердить их не хотелось. Они ведь не разбираются – кто враг, а кто друг. Кто за правое дело, а кто наоборот.
Когда мы огибали пруд, Алешка предложил:
– Может, еще лягушек наберем? Он лягушек боится.
– А куда мы их наберем?
– У тебя что, карманов мало? Тогда можно в твою бейсболку. Туда много войдет. Штук десять. Или давай по дороге какую-нибудь змею поймаем. Поядовитее. Ты любишь ядовитых змей ловить?
– Помолчи, Лех, ос разбудишь. Раньше времени.
А вечер уже наступал. От пруда потянуло влажной свежестью. Стало прохладно. Лягушки, словно услышав Алешку, убрались с тропки и висели в воде как лупоглазые поплавки. И время от времени сонно, протяжно квакали. Зато комары звенели бодро и кровожадно.
– Как ты думаешь, Дим, осы – они настойчивые по характеру?
– Вроде тебя.
– А как ты думаешь, они к нам уже привыкли? Мы для них свои? Или как? В смысле, кусачества.
– Скоро узнаем.
Я понимал, почему Алешка все время болтает – у него такая черта характера: когда волнуется, то начинает трындеть невпопад. У меня наоборот – я при волнении надуваюсь и молчу. Но Лешка, надо сказать, не за себя волнуется, а за дело. За успех операции.
Когда мы подошли к воротам зáмка, меня насторожила одна незначительная деталь. Нас будто уже ждали. Охранник без лишних слов растворил калитку, пропустил нас и сказал:
– Идите в дом. А что в сумке?
– Плошка для кошки, – сказал Алешка. – Для большой кошки.
Вроде леопарда, хотелось сказать мне. Но тут особо болтать не стоит. У нас тут другая задача.
В распашных дверях возник Макс во фраке и кивнул нам: мол, следуйте за мной.
Ну, мы и последовали. Сначала был холл, весь такой ковровый; потом коридор, весь в дверях, а затем – главный кабинет Леопарда. И всюду такая пластмассовая роскошь. И предметы старины.
Когда мы вошли, Леонард ходил по комнате и говорил в мобильник. Мы сразу врубились, что он разговаривает с нашим папой.
– Не упрямьтесь, полковник, у вас нет другого выхода. Ваш сотрудник сидит у меня в кладовке, под стальным засовом. Неужели его судьба вас не волнует? Ах, не волнует? А судьба ваших детей? Это не угроза. Это условие. Причем заметьте: я их не похищал, они сами ко мне пришли. Кому из них дать трубку? Держи! – Это он сказал Алешке. – Поговори со своим фазером. А то он не верит, что вы у меня в гостях.
– Привет, пап, – сказал Алешка. – Ты не волнуйся. Мы сейчас отдадим ему плошку для кошки и пойдем домой, с Павликом. А Леонард здесь останется. – Алешка помолчал и грустно добавил: – Ему, пап, будет очень грустно.
Леонард внимательно слушал и ехидно улыбался. Забрал у Алешки мобильник и сказал:
– Убедились, полковник? Что? Что вы говорите? Мне? Мне бежать? Из собственного дома? Вы в своем уме? Мое последнее слово: даю вам на решение пятнадцать минут. Жду вашего звонка. Напоминаю: здесь ваши дети.
– Ну? – Он швырнул мобильник на стол и хищно улыбнулся золотыми зубами из-под длинных усов. – С чем пожаловали?
– Заказ доставили. – Это я сказал. – Старинная плошка для картошки.
– Для кошки, – поправил Алешка.
– Это прекрасно! Я буду вас кормить баландой из этой плошки. Пока не поумнеет ваш отец. Давайте ее сюда. – И он протянул руку.
Я очень неловко подал ему сумку с «плошкой», ударив ее о подлокотник кресла. В сумке басовито загудело.
– Это что? – недоверчиво спросил Леонард. – Что за плошка? Певучая?
– Праздничная, – сказал Алешка, перемещаясь к двери. – С народными песнями. Для застолья.
Леонард распахнул пакет. Оттуда вырвалось тугое грозное облако. Мы вылетели в коридор и захлопнули дверь, за которой взревел звериным рыком Леонард.
А навстречу нам уже бежал его верный Макс.
