– Ты мне его опишешь, этого Клопика, да я уже и так знаю – он длинный, под два метра, тощий… Думаешь, там много таких будет?
– А вдруг сегодня в театр придет сборная по баскетболу? – засмеялась Виктоша. – Скажи уж лучше, тебе в театр пойти охота!
– Вообще-то я бы не против!
– Значит, говоришь, перст судьбы? – вдруг озорно блеснула глазами Виктоша.
– По-моему, да!
– Хорошо! – Виктоша быстро набрала номер.
– Ты кому звонишь?
– Маме, на работу! Мама, мамочка, извини, ты эти билеты еще никуда не пристроила? Нет? Отлично! Муська меня уговорила пойти! Хорошо! Буду ждать! Пока, мамуля!
– С чего это ты передумала? – удивленно вскинула брови Муся.
– Да так, «Пигмалиона» давно посмотреть охота!
– Ой, там «Пигмалион»? С Яковлевой?
– Вроде да!
– Кайф! Я ее обожаю! Она такая классная!
– Ты лучше позвони своим предкам, предупреди, – напомнила Виктоша.
Пока Муська дозванивалась матери на работу, Виктоша закрылась в ванной. Когда через несколько минут она вышла оттуда, у Муси отвисла челюсть.
– Ну, ты даешь! Что это с тобой?
Дело в том, что пепельные Виктошины волосы, как по мановению волшебной палочки, вдруг стали орехово-коричневыми с красноватым отливом.
– Ага, понятно! Пенка «Велла-колор»! Ой, здорово! Тебе идет! А от мамы не влетит?
– Не-а!
– Тебе хорошо! А мне папа не разрешает ничего! Глаза и то тайком крашу! – пожаловалась Муська.
– Не умеешь за свои права бороться! Ну, ничего, я научу!
– Ой, Вика! И почему мы с тобой раньше не дружили, а?
– Честно признаться, Муська, я тебя недооценивала! Я думала, ты так…
– Ни рыба ни мясо? – жалобно спросила Муся.
– Ага! А ты такая клевая девчонка оказалась! Надо мне тебя с Дарькой познакомить!
– Кто такая?
– Сестра моя троюродная, она на два года моложе меня, но с ней не соскучишься! Это она меня во все это втравила!
– А где же она?
– Да за городом где-то, на лыжах катается!
– Знаешь, Вика, я сегодня утром прочла в «ТВ-парке» гороскоп, и там было ясно сказано – Тельцы на этой неделе обретут новых друзей! Вот и не верь в них после этого!
И от полноты чувств девочки обнялись.
Потом Муся убежала домой, переодеваться. Без четверти семь они договорились встретиться у театра, туда же должна была приехать Виктошина мама и привезти билеты.
На сей раз Виктоша была в узеньком черном пальто и белой шапочке, под которую она убрала все волосы, чтобы не возникало лишних разговоров с мамой по поводу перемены их цвета. Еще успеется! Муська на всякий случай тоже переоделась. А то вдруг кто-то из бандитов приметил ее длинное светлое пальто в том дворе?!
Все прошло благополучно! Мама выскочила из машины, сунула дочке билеты, кивнула Муське и убежала.
– А почему тебя в школе Викой зовут, а дома Виктошей? – удивилась Муся.
– Виктоша – это слишком по-домашнему.
– А я все равно буду тебя Викой звать, привыкла уже!
– Да зови как хочешь, – милостиво согласилась Виктоша.
– Ты их не видишь?
– Пока нет!
Девочки вошли в театр, разделись. Виктоша тщательно взбила красноватую копну волос. Она ужасно нравилась себе.
– Муська, правда, мне этот цвет идет?
– Ага, ты совсем на себя не похожа!
– Слушай, Муська, скажи, пожалуйста, зачем мы сюда приперлись?
– «Пигмалиона» смотреть!
– А, понятно! – засмеялась Виктоша. – Ладно, пошли в зал!
Спектакль так увлек девочек, что они начисто обо всем забыли и искренне наслаждались превосходной игрой Елены Яковлевой и Валентина Гафта. В антракте они спокойно попили воды в буфете, съели по пирожному и пошли прогуливаться в фойе.
– Нет, все-таки Яковлева бесподобная! – восхищалась Муська.
– Да, она хорошо играет, но все же Одри Хепберн лучше!
– Это кто?
– Артистка такая была американская в бабушкином детстве. Умереть – не встать!
– А при чем тут она?
– Фильм такой был знаменитый, мюзикл по «Пигмалиону», «Моя прекрасная леди».
– Я танцевать хочу, я танцевать хочу… – тихонько напела Муська. – Этот?
– Именно! Бабушка как только приобрела видик, стала всюду искать кассеты с Одри Хепберн. Ой, Муська, какие это фильмы! Балдеж! Например, «Римские каникулы»! Я раз семь уже смотрела. А «Завтрак у Тиффани»! Это – вааще! И «Война и мир», и «Как украсть миллион», и «Шарада»!
– Постой, «Шараду» я смотрела по телеку, там никак не поймешь, кто герой, то ли жулик, то ли…
– Ну вот, а ты спрашиваешь, кто такая Одри Хепберн!
– Я просто забыла, как ее звать… Да, она что надо!
После спектакля девочки, очень довольные, оделись и двинулись к выходу. Вдруг Виктоша схватила Муську за локоть.
– Ты чего?
– Гляди, за дверью Клопик стоит! Меня высматривает! Ой, Муська, я боюсь!
– Пошли, в туалете переждем!
– Еще чего! Нас оттуда выгонят, когда толпа уже рассосется, – лихорадочно соображала Виктоша, – ладно, была не была, пошли, только я шапку надевать не буду. – Она тряхнула головой, и пышные волосы почти совсем закрыли лицо. – Отлично! Пошли!
Девочки протиснулись к выходу, Клопик даже не остановил на них взгляда.
Чрезвычайно гордая собой, Виктоша помедлила, чтобы надеть перчатки, как вдруг кто-то положил руку ей на плечо.
– Девушка, у вас часы есть? Она обернулась и увидела, что в глаза ей смотрит Клопик. Сердце у нее упало.
– Муська! Сколько можно торчать в театре! Я уж решил, что ты обманула маму!
– Папа! – воскликнула Муська, а Клопик сразу отдернул руку и отошел. – Папа! Что ты здесь делаешь?
– Мама послала меня за вами! Идемте скорее, а то я машину с трудом поставил!
– Папа, это моя подруга, Вика!
– Я знаю! Я видел Вику в школе!
– Здравствуйте! – пролепетала Виктоша. Ноги у нее дрожали. Как же вовремя подоспел Муськин папа.
– Девочки, скорее садитесь! – торопил Анатолий Петрович. – Здесь стоянка запрещена.
Виктоша и Муська мигом уселись в машину.
– Вика, ты где живешь? – осведомился Анатолий Петрович.
– Папа, Вика сегодня у меня переночует! – быстро сказала Муся.
Виктоша хотела было возразить, но тут же смекнула, что Клопик наверняка поедет за ними, и тогда…
– Ты поняла? – одними губами спросила Муся.
– Да, – кивнула Виктоша.
В самом деле, белая «восьмерка» преследовала их, но, к счастью, Анатолий Петрович ничего не замечал.
«Интересно, что я буду врать маме? С какой стати я ночую у Муськи?» – размышляла Виктоша, а Муська, здорово напуганная, то и дело сжимала Виктошины пальцы.
«Какая она хорошая, добрая и надежная», – подумала Виктоша, благодарно глядя на новоиспеченную подругу.
Уже подъезжая к Муськиному дому, девочки еще раз оглянулись. Белой «восьмерки» не было видно. Неужели Клопик отстал? Они радостно переглянулись. Машина въехала во двор, девочки сразу выскочили, и пока Анатолий Петрович ставил машину под ракушку, они внимательно огляделись, но ничего подозрительного не заметили.
– А твоя мама не рассердится, если я у вас переночую? – спросила Виктоша.
– Нет, что ты! У меня мама добрая, гостеприимная!
– Девочки, идите наверх, не ждите меня! – крикнул Анатолий Петрович, к которому подошел сосед-автомобилист.
Едва Муся сунула ключ в замочную скважину, как дверь квартиры распахнулась. На пороге, вся в слезах, стояла Мусина мама, Майя Дмитриевна.
– Мусенька, деточка! – Она кинулась к дочери и обняла ее. Муська была на целую голову выше мамы, и та рыдала у нее на груди.
– Мама! Что случилось?
– Мусенька, а где папа? – рыдая, проговорила Майя Дмитриевна.
– Он внизу, мама, он сейчас придет, в чем дело?
Виктоша чувствовала себя ужасно неловко, в семье явно какое-то горе, а она тут… Но тихо уйти она все-таки боялась.
– Мусенька, деточка, у тети Зины муж попал под машину!
– Ой, мама! А он жив?
– Ничего не знаю! Она только сказала, что он попал под машину, и просила скорее приехать!
– Погоди, мама, может, он еще отделался легким испугом!
– Ты так думаешь? – с надеждой спросила Майя Дмитриевна.
– Уверена! – очень твердо ответила Муся, и мама ее вдруг затихла.
– Ох, а что это за девочка? – казалось, она только сейчас приметила Виктошу. – Ах да, это же Вика! Вика, деточка, какое счастье, что ты пришла! Ты не переночуешь у нас? Сама видишь, какие обстоятельства, тащить с собою Мусю я не хочу, время позднее, а одну оставлять тоже боязно!
– Отлично, мама! Ты только позвони сейчас Викиной маме и попроси разрешения…
– Конечно, сию же минуту… Как имя-отчество твоей мамы?
– Анна Борисовна!
Майя Дмитриевна набрала номер.
– Никого, только автоответчик! – сказала она.
– Тогда я сама скажу! – Виктоша взяла трубку и сказала на автоответчик: – Мамочка, я останусь ночевать у Муси Лушкевич. Меня просила ее мама. Целую. Спектакль был офигительный! Спасибо!
