— До того как это произойдет, мы должны… Мы обязаны доказать, что он самозванец и присвоил себе имя другого человека в корыстных целях, — объявила Трикси непререкаемым тоном. — Можешь ты сейчас же пойти к своей матери и спросить, какие глаза были у ее родителей?
— Я ее уже спрашивала, — признала Ди. — Вчера вечером спрашивала, едва только улучила момент, когда Монти не околачивался поблизости. Знаешь, что она мне сказала? Что ей по этому поводу ничего не известно. Ее родители умерли, когда ей было несколько месяцев от роду.
— Но портреты! — настойчиво проговорила Трикси. — Она же сотни раз видела их портреты!
— Мама сразу так расстроилась, когда я начала разговор о дедушке и бабушке, что у меня не хватило смелости даже упомянуть про портреты.
— Но ты — то, — не отступала Трикси, — ты — то эти портреты тоже видела, и не однажды.
Диана слегка смутилась.
— Видела, разумеется. Но, знаешь, с глазами, я заметила, связана довольно странная вещь. Цвет чужих глаз как — то не запоминаешь и вообще особого внимания на него не обращаешь. На цвет. До вчерашнего дня я не сомневалась в том, что у Белки синие глаза. А она считала, что раз у меня черные волосы, то и глаза, значит, тоже черные. Но у меня они вовсе не черные. Они фиалкового цвета.
— Стало быть, — с явным самодовольством комментировала Трикси, — я наделена способностью замечать гораздо больше, чем все остальные люди. Или почти все.
— Ты в самом деле так думаешь? — насмешливо осведомилась Ди. — Тогда скажи, пожалуйста, — какого цвета глаза у водителя нашего школьного автобуса? Этот вопрос я вчера задала Белке, и она честно созналась, что не имеет понятия.
Трикси виновато улыбнулась.
— К сожалению, вынуждена ответить то же самое. Чего не помню, того не помню.
Внезапно ей в голову пришла неожиданная идея. Она с надеждой глянула на подружку:
— А разве у твоей мамы не сохранились старые фамильные фотоснимки, на которых можно было бы рассмотреть глаза ее родителей и понять, светлые они или темные. Вспомни, Ди! Не бывает же, чтобы в семье не берегли такие вещи! Это ведь память о прошлом. Может, где-нибудь лежат их паспорта или водительские права? Или другие документы с фотографиями? Ведь были же какие — то документы у твоих предков!
— Не исключено, — без особой уверенности ответила Ди, — На чердаке, я знаю, стоит пыльный смешной сундук, набитый всякими старыми вещами, в том числе и памятными подарками и мелкими сувенирами. Их владельцев давно уже нет на свете. Но предупреждаю: водительских удостоверений тебе там не отыскать; мои дедушка и бабушка были очень бедные люди.
— Тогда, может быть, мы отыщем их свидетельства о рождении, — бодро предположила Трикси, не желая терять оптимизма.
Почти весь остаток дня, до самого вечера, девочки исследовали содержимое старого, сильно потрепанного сундука. Точнее говоря, сундучка, потому что он оказался весьма миниатюрным. Они терпеливо рылись в нем, рассматривали старые фото графин, дневники, письма, подписанные счета, свидетельства о рождении, однако нужной информации так и не добыли. Когда они аккуратно укладывали все обратно, Трикси вдруг проговорила, усмехаясь:
— Слушай, я подумала о дядюшке Монти. Не покажется ему странным мое присутствие за вашим обеденным столом нынче вечером?
— Не покажется. — Ди сделала лукавую гримаску. — Я ему сказала, что мы помирились, потому что ты попросила у меня прощение. Я, конечно, солгала, не отпираюсь, но я полагала, что иной раз и самому требуется солгать, чтобы разоблачить опасного лжеца.
Трикси рассмеялась.
— Чтобы ты сама себе не казалась лгуньей, я готова и вправду попросить у тебя прощение.
— Это мне следует просить у тебя прощение, — очень серьезно произнесла Ди. — Но я бы, само собой разумеется, ни за что не поверила, что ты дурно отзываешься о нашей семье, если бы не считала его маминым родным братом.
Трикси не успела ничего ответить, как Диана поспешно закрыла ей рукой рот.
— Тс — с—с… — прошептала она. — Кто — то крадется сюда по лестнице. — И прибавила громко: — Какая прелесть! До чего приятно провели мы время. Обожаю чердаки! Ты тоже, да? И к чему ждать, когда наступит дождливый день? Обследовать старые чердаки можно в любую погоду, даже самую распрекрасную!
— Целиком и полностью с тобой согласна, — подхватила Трикси тоже во весь голос. — Чердаки — это ужасно интересно. Я рада, что мы с тобой одного мнения. Конечно же, забраться под крышу мансарды нам никто не мешает в какой угодно день недели. Надо подумать об экскурсии на чердак в доме у кого-нибудь из наших друзей. Правильно я говорю?
Обмениваясь наспех сочиненными фразами, девочки всячески избегали смотреть в сторону лестницы, которая все явственней трещала под чьими — то шагами.
— Я не раз слышала, что на чердаках людям иногда удается отыскать необычайно ценные вещи вроде старинных марок или даже предметов антиквариата, — продолжала Трикси. — Найти что-нибудь ценное прямо сейчас мне бы очень не помешало. Понимаешь, какая вышла незадача. Нежданно — негаданно я оказалась в долгу у Марта. Задолжала ему целый доллар. Семьдесят пять центов за такси и двадцать пять за то, что он находился при Бобби в то время, когда это по правилам полагалось делать не ему, а мне. Теперь мой братец настойчиво требует у меня деньги…
Ди не имела ни малейшего представления о том, про что толкует Трикси, но пылко поддержала беседу.
— Святая правда! На чердаках чего только не валяется. И как было бы хорошо помочь тебе уладить финансовые отношения с Мартом. Посмотри по сторонам попристальнее. Что, например, ты думаешь о том старом кресле в углу? Оно, правда, сломано, и спинка повреждена, но вдруг оно антикварное?
Человек, подслушивавший их разговор, двинулся по скрипучим ступенькам вниз. Звук его шагов постепенно смолк.
Для вящей безопасности бдительная Трикси, однако, еще некоторое время продолжала что — то молоть про доллар, который она теперь должна Марту и про покрытые пылью древние ценности, десятилетиями дожидающиеся, чтобы с них стряхнули пыль и вернули к жизни. Она оставила этот увлекательный сюжет лишь тогда, когда сочла, что до того, кто их слушал, ее слова больше не доносятся. Тогда она умолкла, перевела дух, а потом тихонько вымолвила:
— Пари держу, это был дядюшку Монти.
— Больше некому, — мрачно согласилась Ди. — И я ужасно боюсь, что он успел услышать то, что я о нем сказала. Ох, Трикси, знала бы ты, как мне страшно! Что он теперь сделает — теперь, когда ему известно, что я считаю его мошенником, а вовсе не братом моей матери?!
— Абсолютно ничего, — преспокойно отвечала Трикси, закрывая сундучок и начиная спускаться по лестнице. Через несколько минут они уже были в комнате Ди; девочка развила свою мысль: — Мне — то ведь он ничего не сделал! А превосходно знал, что я о нем думаю с тех самых пор, как попыталась разглядеть портреты в галерее на празднике в честь Хэллоуина.
— Кое — что он все — таки сделал, — уточнила Ди. — Он попытался разрушить нашу дружбу, оклеветать тебя самым гнусным образом. Но тебе он просто больше ничего не мог сделать. А со мной все гораздо проще. Я ведь. нахожусь под одной с ним крышей.
Девочка пугливо вздрогнула, лишний раз припомнил, в какой опасной близости от дяди Монти она находится почти круглосуточно.
— В настоящий момент я тоже нахожусь с ним под одной крышей, — беспечно пошутила Трикси.
Лицо Дианы просветлело.
— Есть идея— Слушай, почему бы тебе не остаться у нас на весь уик-энд? Я бы ничего не боялась, если б ты спала со мной в одной комнате. Пожалуйста, Трикс, не отказывайся. Скажи, что согласна!
— Да я — то с радостью, — проговорила Трикси. — Только вот моя мама вряд ли это одобрит. Если, правда, твоя мама позвонит ей и скажет, что просто жаждет заполучить меня на весь уик-энд, что ей это доставит огромное удовольствие и всякие прочие слова в том же духе, тогда моя мама на девяносто процентов уступит. Но все равно у меня нет никакой одежды, никаких нужных вещей. Конечно, Брайан и Март могли бы завтра забросить все это со школьным автобусом…
— Вот и прекрасно! — Ди захлопала в ладоши. — Мальчики тебе привезут все необходимое. А сейчас я пойду, — продолжала она, воодушевившись, — и попрошу свою маму позвонить твоей! Прямо сейчас!
Она вышла. Трикси осталась стоять посреди комнаты, невидящим взглядом уставившись в окно.
Как бы мог поступить дядя Монти, пронюхай он, что они с Ди подозревают его в мошенничестве? Пятьдесят тысяч долларов — ужасно большая сумма. Громадная куча денег. Если он сочтет, что они могут вмешаться и разрушить его планы, пойдет ли он на все, отважится ли на крайние меры, чтобы не дать им разоблачить себя?
Решение пришло к Трикси мгновенно: нынешней же ночью она осмотрит камин на веранде! Как только все в доме уснут, в том числе и Диана, она потихоньку встанет и пойдет. Надо добывать улики! Времени осталось совсем мало.
