ты веришь, что она заснет хотя бы после двадцать седьмой сказки? Лучше дай ей какие-нибудь игрушки.
— Игрушки — непедагогично! С ребенком надо все время общаться. Не волнуйся, завтра она уедет, и ты будешь отдыхать от нее два дна!
Молодой папа отшвырнул газету и пошел рассказывать сказку.
Толик Клюшкин болтался с друзьями по двору. Курили. Пели под гитару грустные дворовые песни. Потом встретили тощую бездомную собаку. Кто-то предложил подбросить ее в соседний кошачий клуб. Или покрасить аэрозольными красками.
— Не, — твердо сказал Клюшкин, — я ее к себе заберу. Буду воспитывать в духе нападения. Беломор, к ноге!
Собака поморщилась, но от Клюшкина не отошла. Побежала за ним по ступенькам на пятый этаж. Потом терпеливо ждала под дверью. Наконец Клюшкин, хлюпал носом, вышел в коридор. Достал из-за пазухи кусок колбасы и стал кормить собаку
— Ничего не получится, Беломор. Мамка не разрешает. Ты, говорит, сам тунеядец. Куда еще эту блохастую псину. Ничего ты не блохастая. Хорошая собака, только худая. Давай, наворачивай.
Так говорил Клюшкин, утирал скупые мужские слезы. И наворачивал колбасу вместе с собакой.
У Васи Булкина было восемь старших братьев и сестер. Все вместе они пытались сейчас улечься спать. Можно представить, что происходило в их комнате.
Уставшим родителям оставалось только делать громче звук телевизора.
— Чего это они там расшумелись? — проворчал отец.
— О завтрашней поездке болтают.
— А что там завтра?
— Да кто-то из них на конкурс какой-то едет... То ли Митька, то ли Петька, то ли Васька.
— А-а-а, — протянул Булкин-отец, зевнул и захрапел.
Поэт Самолетов был в этот вечер абсолютно один. Его родители-журналисты уехали на «задание» в Петропавловск-Камчатский. Шура листал энциклопедию «Сельское хозяйство и животноводство» и вдохновлялся картинками. Сено. Цветы. Грустный рогатый скот. Шура заварил кофе и написал:
Трава шумела-колосилась,
Коровы кушали-резвились,
Носились куры вокруг вил,
А я скучал и кофе пил...
При чем здесь куры и трава, Шура не знал. Написал для рифмы. Впереди еще была большая творческая ночь.
Миша Мосько помог маме вымыть посуду, вынес мусор и постирал свои носки, трусы и майки. Потом еще долго сидел и слушал мамины разговоры по телефону. Он был у мамы один, и мама была у него одна. Папа ушел от них еще до Мишиного рождения, заявив, что с такой мамой сына он все равно не воспитает так, как надо. В духе мужества.
— Танюсь, — ворковала мама в трубку. — Ты сколько сантиметров на боковые швы оставляешь? Да ну? А что ты вчера в щи положила? Да ну? А у меня все по-старому... Вот Мишка завтра уезжает выступать. Артист! Да! Думаю, пускать или не пускать? Может, пусть дома сидит? Целее будет. Не пущу, наверное. Дома работы хватает. Вон посуду помыть.
Миша свернулся калачиком на стареньком потертом диване и заснул.
Десятиклассница Лена Прыгунова одетая в кимоно, в это время была на тренировке в спортзале. Расправлялась с условным соперником. «Кия!» — и еще один валяется на матах. — Прыгунова! Ты что разошлась? — поинтересовался тренер.
— Чуть шею не свернула! — проворчал поверженный соперник.
— Ладно, вставай, — Лена подала парню руку, рывком подняла его, по-мальчишески хлопнула по спине и пошла переодеваться.
— Люська! — крикнул Степочкин-отец, сбрасывая на пол кашемировое пальто. — Иди, я тебе подарок привез!
Люся бросилась на шею папке. — Осторожнее, цепь порвешь, — веселый толстосум аккуратно сбросил рыжую дочку на пол, поправил толстую золотую цепочку на шее. Потом нырнул рукой во внутренний карман пиджака и извлек яркий пакетик с бантом.
Люся развернула упаковку и взяла в руки маленький мобильный телефон. Почти игрушечный. Но настоящий.
— Будешь мне звонить по ходу. Много не болтай, а то папка не расплатится. Да, там в прихожей шмотки какие-то в пакете, иди посмотри.
Люся поцеловала круглую папкину щеку и помчалась мерить подарки.
Оля Быкова, плотно поужинав, устроилась на кружевных подушках. Включила торшер, достала пухлую тетрадку с котиками на обложке и приготовилась писать.
ДНЕВНИК О. БЫКОВОЙ.
Публикуется впервые
«Завтра мы с хором едем выступать. И нас будет снимать телевидение. Здорово!»
Вошла Олина мама, такая же упитанная, как дочка. Принесла молоко и сырники. Полюбовалась своим ненаглядным чадом, поправила кружевное одеяло и искусственные цветы в вазе на столе.
Оля, терпеливо улыбаясь, дождалась, пока мама выйдет.
«Наш хор — очень разнообразный. Самый младший — Вася Булкин, первоклассник. Он лопоухий и вредный. Все время плюется бумагой и подкладывает кнопки. Чуть старше него — Катя Подполковникова. Она учится во втором классе. Она очень кудрявая и очень капризная. Потом идут шестиклассники. Это — мой друг Гоша Габаритзе, Маша Балуева и я. Гоша — отличник. Учится лучше всех, он мне нравится. Он вежливый, воспитанный. Но очкастый и робкий. Его всегда заставляют решать домашние задания. Еще Гоша увлекается компьютерами и своими изобретениями. Маша Балуева — самая красивая девочка в школе. Она — блондинка с голубыми глазами. Все мальчики в нее влюблены. Конечно, она стройная! Но злая и глупая. Про себя писать не буду. Я — толстая и некрасивая».
Белая персидская кошка Матильда Станиславовна вскочила на постель. Оля погладила ее, откусила сырник и продолжала писать
«...Из седьмого едут: Толик Клюшкин, Миша Мосько и Люся Степочкина. Люся — ужасно рыжая, но хорошая. Говорят, плохо учится по математике, но пишет хорошие сочинения. Я с ней, к сожалению, не общалась. Она хорошо одевается, носит всякие плейеры и пейджеры. Ни с кем не дружит. Миша Мосько - худой, бледный и какой-то жалкий. Ябедничает, со всеми соглашается, всех боится. Его не любят, а он старается всем угодить. Толик Клюшкин — грязный, прыщавый, пошлый, невоспитанный хулиган. Курит, ругается. Толку от него абсолютно никакого. Даже непонятно, зачем он вообще нужен.
Еще у нас в хоре два восьмиклассника — Олег Огурцов и Шура Самолетов. Олег — культурист, его все боятся. Вряд ли он умный, но считается самым крутым. Всех бьет. А Шура Самолетов — очень симпатичный, стройный, с длинными ресницами и волосами. Все время что-то сочиняет и мало разговаривает, По-моему, очень романтический.
Есть у нас в хоре еще одна девочка — Лена Прыгунова. Она из десятого. У нее мускулы, как у мальчика, и очень короткая стрижка. Ее побаиваются, а она считает всех мелюзгой».
Оля доела второй сырник, выпила молоко, спрятала дневник в портфель, обняла Матильду Станиславовну и
