— А может, это сын профессора? — предположила Лешка и тут же себя опровергла: — Нет, сын профессора не станет так одеваться. Дотерпим до завтра, и все станет ясно.
— Дотерпим, — согласно кивнул Венечка.
Лешка решила звонить в клуб после уроков, чтобы дать его руководителю время найти хозяина собаки. Вернувшись из школы, она схватилась за домашний телефон.
Леонид Галкин о ней не забыл, но и ничем не порадовал.
— Я несколько раз звонил Матвею Юрьевичу, но дома у него никто не отвечает. А номер сотового у него сменился, и я его куда-то дел.
— А он один живет? У него дети есть?
— Этого я, к сожалению, не знаю.
— Тогда дайте нам, пожалуйста, его адрес. Мы к нему съездим и постараемся узнать, что случилось.
— Записывай, — сказал Галкин, — а потом позвони мне, чтобы я был в курсе дела.
— Обещаю.
Хозяин дога жил в районе станции метро «ВДНХ», и Лешка, благо это было недалеко, решила отправиться к нему немедленно. Ромку заинтересовала вся эта история, и он вызвался ее сопровождать. По дороге они встретились с Венечкой и направились по искомому адресу втроем.
Друзья подошли ко второму подъезду одного из огромных домов старой постройки, на щитке домофона набрали цифры «пять» и «три». Но им никто не ответил.
— Так я и думала, — хмуро сказала Лешка.
— Расспросим соседей, они должны знать, — предложил Ромка.
В это время к подъезду подошли две девушки, друзья проскользнули за ними и вышли из лифта на четвертом этаже — именно здесь находилась пятьдесят третья квартира. Лешка нажала на звонок, очень надеясь услышать собачий лай, но из-за двери не донеслось ни единого шороха.
Венечка тихо вздохнул, а Ромка подошел к соседней квартире и позвонил туда.
— Иду, иду, — раздался громкий голос, и дверь открыла полная пожилая женщина в бордовом халате и розовых тапочках с помпонами. — Вы к Саньке?
Ромка покачал головой:
— Нет, мы к вашему соседу, Матвею Юрьевичу Кузнецову. Вы не знаете, куда он делся?
— А главное, где его собака? Мы из клуба, нас попросили к нему сходить и узнать, почему они не пришли на выставку, — быстро добавила Лешка.
Из дальней комнаты выскочил мальчишка лет десяти такого же роста, что и Венечка. Очевидно, это и был Санька.
— А его в больницу увезли, давно уже, — выпалил он, не дав своей, по всей видимости, бабушке раскрыть рот. — Вернее, сначала его ограбили, а потом ему плохо стало, вот он в больницу и попал. Теперь там лежит.
— А… собака? — спросил Венечка.
Мальчишка покраснел и уставился на свои ноги.
— Так где же собака?
— Она пропала, — промямлил Санька.
— Как пропала? Почему?! — воскликнула Лешка, обращаясь к Санькиной бабушке.
— Ох, — вздохнула та и шлепнула внука по макушке. — Все из-за него получилось. Дождь кончился, он и пошел с ней гулять без поводка, думал, она будет его слушаться. Да не углядел.
— Банг сам убежал, я не виноват, — захныкал Санька. — Он быстрее меня бегает.
— Но он должен был вернуться домой. Вы его искали? За подъездом хотя бы следили? — строго спросила Лешка.
Женщина махнула рукой.
— И искали, и во дворе поджидали. Мне кажется, Санька с ним улицу переходил, к ВВЦ направлялся, а там движение какое! Пес скорее всего растерялся и не смог найти дорогу назад. А ведь я ему запретила туда ходить! Запретила, скажи?! — Она дернула внука за ухо.
— Я не ходил! — взвизгнул Санька.
— А сын у вашего соседа есть?
Санькина бабушка покачала головой:
— Нет, сына нет, одна дочь.
— А что у него украли? — вскинулся Ромка.
— Ох-ох-ох, — запричитала женщина. — Фамилия-то у него какая!
— Кузнецов-то? Обыкновенная, самая распространенная в мире. У нас в классе Вика Кузнецова учится, и еще Андрюша Кузнецов, и они не родственники. И в Англии Смитов полно. А у нашей мамы на работе…
— Он не простой Кузнецов, — перебила Ромку Санькина бабушка. — Вы когда-нибудь слыхали о кузнецовском фарфоре?
Ромка на всякий случай кивнул.
— Так вот он — потомок тех самых Кузнецовых.
— Я один раз чашку старую видела, ничего особенного, а мама сказала, что это ценная антикварная вещь, потому что на ней клеймо Кузнецовского завода, — вспомнила Лешка.
— Завод у Кузнецовых был в Ликино-Дулево, недалеко от Москвы, — покивала женщина. — И зовут соседа нашего Матвеем, как и последнего представителя той знаменитой династии. А коллекция фарфора у него какая! Сколько лет собирал всякие блюда и сервизы, откуда только не привозил! Их и украли.
— Все?! — воскликнул Ромка.
— Нет, конечно. Малую часть, но очень дорогую.
— Он что, свою квартиру не охранял? Как так вышло, что воры к нему влезли? И их, конечно, не нашли?
Женщина махнула рукой:
— Конечно! А как украли, тоже никто не знает. А все пес виноват. Попросился на прогулку в неурочное время, Матвей Юрьевич с ним минут на десять всего и вышел. Понятное дело, не стал квартиру на охрану ставить. Я обо всем этом знаю, потому что в окно смотрела, Саньку домой звала. Гляжу, Матвей Юрьевич с Бангом своим во дворе появился, за дом отошел и вскоре назад. Дверь открыл, я даже слышала, как он ключами гремел, стало быть, воры не поленились ее закрыть. Их-то я упустила, тихо действовали, подлецы. А еще минут через пять милиция примчалась. Трое поднялись, один в машине остался. Ну, я и зашла посмотреть, что случилось. И увидела, что сам Матвей Юрьевич за сердце держится, а чашек-тарелок в шкафу, сервиза самого ценного как не бывало. И блюда еще, очень дорогого… Вслед за милицией «Скорая» подоспела. А воры как сквозь землю провалились. Я не видала, чтобы кто-нибудь из дома выходил.
— Такой большой дом… и никто не вышел даже за короткое время? — усомнился Ромка.
— Ну почему, люди, конечно, сновали, но их мало было, так как дождь сильный шел. Со снегом. Но что с поклажей никого не было, за то ручаюсь. А сервиз в карман не спрячешь.
Ромка хмыкнул:
— Тогда все проще: вор — кто-то из соседей, которому не надо ни входить, ни выходить. Неужели ментам такое в голову не пришло?
— Они ж не глупцы, все квартиры обошли, до самого чердака добрались, замок проверили: как был внутри ржавый, так и остался, никто его, значит, не открывал.
— Чудеса какие-то! — удивленно вскричала Лешка.
— Чудеса, — подтвердила женщина. — Так вот, когда «Скорая» приехала, Матвей Юрьевич попросил меня собаку на несколько дней приютить, пока его дочка не приедет. Мы его, конечно, взяли, пес умный, чистый. Да только уж больно беспокойно он себя вел, все на улицу просился, хозяина, наверное, найти хотел. Мне было некогда, и я Саньке сказала: «Сходи, погуляй с ним минутку». Он и сходил. Век себе не прощу, что этому оболтусу доверилась. Что я теперь Матвею Юрьевичу скажу, как перед ним оправдаюсь?
Тяжело вздохнув, Санькина бабушка сердито посмотрела на внука.
— Он сам убежал, — снова захныкал Санька, — я не виноват, вот честное-пречестное слово, он сам.
— А дочка что? Очень огорчилась, когда обо все узнала? — с нетерпением спросила Лешка.
— Еще бы! А отцу попросила ничего пока об этом не говорить. Я один раз ему в больницу еду носила, пришлось сказать, что все в порядке. А врать-то как не люблю! И что теперь будет? Я все ночи напролет не сплю, все думаю, как пса отыскать. На столбах объявления клеила, а его дочка их, как приехала, в Интернете разместила, да все без толку.
— А где она сейчас?
— Снова уехала, скоро вернется.
— А когда все это случилось? В какой именно день? — вмешался дотошный Венечка.
— Давно, дней десять-одиннадцать назад, никак не меньше. Ну да, в четверг. Я утром к врачу ходила, запомнила.
— А в какой больнице находится ваш сосед? — уточнил Ромка.
— В сороковой, здесь, рядом, возле дома на ножках, знаете такой? У него там врач знакомый, вот он к нему и попросился.
Распрощавшись с Санькиной бабушкой, Ромка вошел в лифт, но поехал не вниз, а вверх, чтобы осмотреть замок на чердачной двери и самолично убедиться, что через чердак воры уйти не могли.
— Милиция и квартиры все обошла. Ты же не станешь перепроверять всех соседей? — испугалась Лешка.
— Не стану, конечно, — успокоил ее брат. — А странное ограбление, да? Я понимаю, если бы это было золото или деньги, по карманам их рассовал — и с приветом. Но блюдо-то куда девать? И чашки с блюдцами? В окно их не бросишь — разобьются. А с сумкой никто не выходил.
— А мне бы хотелось знать, что за бомж ко мне приходил, — с беспокойством произнес Венечка. — Может быть, в больницу сходим, поговорим с Матвеем Юрьевичем?
— Идемте, — охотно согласился Ромка.
— Фруктов купить надо, — засуетилась Лешка. — Не идти же к больному с пустыми руками.
— По дороге и купим.
Приобретя корзиночку киви, друзья вошли в сороковую больницу.
