— Фруктов купить надо, — засуетилась Лешка. — Не идти же к больному с пустыми руками.
— По дороге и купим.
Приобретя корзиночку киви, друзья вошли в сороковую больницу.
— У Кузнецова сейчас посетители, — сказала им в приемной женщина в белом халате. — Хотите — ждите.
Друзья присели на стулья, но Ромка не усидел, вскочил и подбежал к женщине.
— А кто у него?
— Сослуживцы, наверное. А вот и они.
В приемной появились двое пожилых мужчин. Лешка с Венечкой встали, но их опередили три молодые девушки с букетом цветов.
— Здравствуйте, — с преувеличенной вежливостью поздоровались они с мужчинами и направились к палатам.
— Эти тоже к Кузнецову, — сказала женщина. — Его студентки.
— А нам, значит, опять ждать? — огорчился Ромка. — Долго они там будут, интересно?
Женщина пожала плечами:
— Не знаю, но время посещений уже заканчивается.
— Ребятки, вы что, к Кузнецову? — раздался женский голос. Невесть откуда взялась маленькая бойкая старушка, по-видимому, нянечка. — А его завтра выписывают. Я в его палате убиралась и слышала, как доктор наш, Павел Петрович, сказал, что кардиограмма улучшилась и он может отправляться домой.
— Это точно? — спросил Ромка.
— Точно, точно, — закивала старушка. — Мне уже сказали, кого в его палату переводить.
Лешка повернулась к друзьям:
— Тогда идемте отсюда, не стоит его раньше времени волновать. Он ведь, наверное, жутко расстроится, когда узнает, что у него собака пропала. Если б у меня Дик потерялся, я бы с ума сошла. А завтра он все равно об этом узнает, а мы придем и скажем, что его Банга забрал Георгий Кузнецов.
— Хотел бы я знать, кто это такой, — сказал Венечка, выходя из больницы.
На другой день после уроков трое друзей подошли к уже знакомому дому и позвонили в домофон. На звонок опять никто не откликнулся.
— Почему он не отвечает? — заволновался Ромка. — По-моему, из больниц выписывают до обеда. Неужели его еще не выпустили?
— А давай снова у соседей спросим, — предложил Венечка.
И тут откуда-то из-за кустов вынырнул их вчерашний знакомый — Санька.
— Вы к кому? — спросил он, оглядывая компанию. — Никого нет. Матвея Юрьевича не выписали. И дочка его еще не приехала.
— А она далеко отсюда живет?
— Да здесь же, в нашем доме.
— Правда? — вскинулся Ромка. — И в какой же квартире?
— А вон ее окошки. Зеленые занавески видите?
Друзья посмотрели вверх. Дочь Матвея Юрьевича жила на следующем этаже, прямо над квартирой своего отца.
— А о собаке ничего не известно? — спросила Лешка.
— Не-а. — Мальчишка покачал головой, собираясь убежать, но Венечка заступил ему путь:
— А скажи честно, как все было? Банг в самом деле от тебя убежал?
— В самом деле, — виновато кивнул Санька. — Мы дорогу переходили, а там машины. Он побежал, а я остался. И потом его не нашел. Только вы бабушке про дорогу не говорите.
— Не скажем. — Венечка посмотрел на друзей: — А теперь куда?
— В больницу! — решительно сказала Лешка и, тряхнув головой, зашагала по улице.
У входа им встретилась та же нянечка с большим баком в руках. Ромка шагнул ей навстречу и с укором сказал:
— А вы говорили, что Матвея Юрьевича сегодня выпишут.
Нянечка взглянула на него светлыми, выцветшими от старости глазами:
— Оставили его, отказали в выписке. Я и сама этому удивилась. Отчего-то ему вдруг хуже стало, вот и решили с этим повременить. Но вы слишком рано пришли, тихий час только начался.
— Пожалуйста, пропустите нас, — взмолился Венечка. — Мы, честное слово, никому не помешаем!
Старушка покачала головой:
— Я тут ничего не решаю.
— Нам к нему очень-очень нужно. На пять минуточек всего. Только одну вещь спросим — и сразу уйдем.
— Ну ладно, — смилостивилась нянечка. — Но всех вас провести не смогу. Одного кого-нибудь.
— Тогда пойду я, — решительно заявила Лешка. — Вы лишь покажите, где он лежит. Дело в том, что мы с ним не знакомы, но он нам, правда, очень нужен.
— Следуй за мной.
— Расспроси его о краже! — крикнул ей вслед Ромка.
Старушка ввела ее в палату и указала на кровать у окна. Впрочем, узнать хозяина собаки Лешка смогла б и сама, потому что палата была двухместной, и другую кровать занимал молодой парень.
Она подошла к Кузнецову и водрузила на его тумбочку плетеную корзиночку с шершавыми киви.
— Вы меня не знаете. Я — Оля, а по-домашнему Лешка. Можете называть меня, как хотите. — Достав из сумки каталог в желтой обложке, Лешка нашла в нем белого дога с черными пятнами и показала больному. — Это ваша собака? Нам этот журнал на выставке дали, и Галкин, директор клуба «Бэст», интересуется, почему вы на нее не пришли.
Матвей Юрьевич улыбнулся тепло и грустно.
— Это моя собака. А не пришли мы туда, сама видишь, почему. — Он обвел палату рукой.
Парень с соседней кровати поднялся, подвинул Лешке стул, а сам вышел в коридор. Но Лешка продолжала стоять. А Кузнецов взял в руки каталог, пролистал его и вздохнул:
— Да, не повезло нам с Бангом. Попади мы на эту выставку, главный приз был бы наш. У Бангуши моего двадцать медалей, но их могло быть и больше, если бы мы посещали все выставки подряд. Он у меня чемпион Украины, Бельгии, Германии, Голландии… Где только мы с ним не побывали! Будут у меня силы — и еще куда-нибудь съездим, он еще молодой, и у него все впереди.
— Он у вас красивый, — сказала Лешка и вспомнила, как встретила Банга в Светкином дворе и как он ей сразу понравился.
— Пес у меня замечательный во всех отношениях. Представляю, как сейчас, бедный, по мне скучает и по дому тоже. Он то у Арины, дочки моей, живет, то у соседей. Арина моя в шоу-бизнесе занята, из гастролей не вылезает, а собака не меньше кошки свое место любит.
— Ваша дочь артистка?
— Нет, администратор, и забот у нее куда больше, чем у певцов и музыкантов. Она завтра должна вернуться. Я-то надеялся сегодня выписаться и ее дома встретить, а теперь уж и не знаю, когда отсюда выберусь.
— Вы из-за кражи так разволновались, что заболели, да?
— Ты, я вижу, все обо мне знаешь, — удивился Матвей Юрьевич.
— Соседка ваша нам про все рассказала, — бесхитростно пояснила Лешка.
— А кому это — вам? — заинтересовался больной.
— Ну, мне, моему брату Роме и нашему другу Венечке. Они меня внизу ждут, нас всех сюда не пустили. — Лешка наконец села на стул, вспомнила о Ромкином наказе и осторожно спросила: — А у вас есть какие-нибудь версии, ну, предположения о том, кто мог вас обокрасть?
Матвей Юрьевич качнул головой:
— Абсолютно никаких. Находясь здесь, я достаточно поломал свою голову, но ничего путного в нее не пришло. Не могу понять, как вор догадался, что мы пойдем с Бангом гулять, когда я и сам этого не знал. Мы с ним обычно прогуливаемся гораздо позже и подолгу, и тогда я свою квартиру на охрану ставлю. В общем, загадка, да и только. Но ничего, без сервиза и блюда я как-нибудь проживу, бывают вещи и пострашнее. Скорее бы к Бангу вернуться!
— А почему вы его зовете Бангом, когда в каталоге написано Банга Лайк де Флер? — Этот вопрос давно мучил Лешку.
— Лайк де Флер — это как бы его фамилия. А кличка породистым собакам всегда дается на определенную букву. Когда я брал щенка в клубе, то там сказали, что она должна начинаться на «Б». Сначала я хотел назвать его Бимом, но вспомнил о трагической судьбе этой собаки и передумал. И тогда передо мной моментально всплыла еще одна кличка на ту же букву. А скажи-ка мне, пожалуйста, тебе самой она ни о чем не говорит?
Склонив к плечу голову, Лешка задумалась и виновато улыбнулась:
— Что-то знакомое, но не могу вспомнить.
— Так звали собаку прокуратора Иудеи Понтия Пилата, одного из главных персонажей «Мастера и Маргариты» Булгакова. Ты читала эту книгу?
— Нет еще, — смущенно ответила Лешка. — Фильм такой был, но я и его не смотрела.
— Ничего страшного, у тебя еще все впереди, — улыбнулся Матвей Юрьевич. — Так вот, в этой прекрасной книге очень зримо выписан гигантский остроухий пес Банга — единственное существо, к которому был привязан Понтий Пилат. Я и записал эту кличку в собачьи документы. Но кричать на улице «Банг!» гораздо удобнее, нежели «Банга!» с ударением на последнем слоге, и потому мой друг из Банги превратился в Банга.
— Теперь понятно, — сказала Лешка, а Матвей Юрьевич задумался, и улыбка вновь тронула его губы:
— Видела бы ты, каким смешным и трогательным Банг был три года назад. Таким маленьким, что не верилось, как скоро вымахает в великана. Когда я его выбрал, ему всего месяц был. Забрался ко мне под мышку и тихонько там запыхтел. И мы с Ариной сделали ему постель в детской ванночке. Но уже через неделю он стал из нее выскакивать, а дней через десять она стала для него тесна. Интересно, как там моя дочь с ним управляется? И соседи? Все твердят, что с ним все хорошо, а я почему-то беспокоюсь. Да, сколько мы с Бангом лишних хлопот людям прибавили! — Матвей Юрьевич озабоченно сдвинул брови и взял Лешку за руку. — Послушай, девочка, а не могла бы ты сделать мне маленькое одолжение?
