С тех пор многое изменилось, но чувства, которые я испытываю, глядя на нее… остались прежними. Она такая же пылкая и полная гордости, как и раньше.
Основное внимание видео сфокусировано на роботах, которые, безусловно, тоже очень волнуют меня, но оказаться за бортом своих последних соревнований национального чемпионата – это… совсем не то, о чем я мечтал. Мне грустно, и я очень хотел бы быть сейчас с остальными, но на самом деле даже испытываю облегчение, что не держу контроллер в руках. Тащить всех на себе так долго было моей обязанностью, что, подозреваю, мое тело буквально физически восстало против этого. Когда я выныривал из забытья и слышал то и дело вспыхивающие споры Кая с Эмметом, должен ли я все равно управлять нашими ботами, несмотря на свое состояние, то мучился, ведь я человек, который никогда и никого не подводил. И если бы они пришли к единому мнению, что я должен поехать на соревнования, то, наверное, я бы просто взял и поднялся с постели. И ни секунды не сомневался бы, что это правильное решение. Но, честно говоря, хвала небесам, что в конце концов от меня ничего не зависит.
Даже если Мак прав, утверждая, что я обязан этой команде, Бель права еще больше. Как и Дэш. Я – это еще не вся команда. Команда – это мы все, работающие сообща. Мы вместе собирали этих ботов, и неправильно, что мне потребовалось проваляться в постели двадцать четыре часа, чтобы понять, насколько сильно я им доверяю – всем им. Потому что если бы они не смогли добраться сюда без меня, то и я бы не смог без них. У ребят есть все, что нужно для победы; они целый год неустанно работали ради нее, и мне легче – нет, я рад, – что теперь понимаю одну простую вещь: для триумфа я им не нужен.
Так что меня огорчает не то, что пилот ботов не я, а то, что я не с ними там, выиграем мы или проиграем. Люди, мелькающие в этом пятнадцатисекундном ролике, который я без конца смотрю по кругу, – мои самые лучшие друзья. Моя команда. И мы потратили много недель, месяцев и лет на создание того, что так легко позволяем другим людям разрушать. Ведь единственное, что никогда не сломается, – это наша связь друг с другом.
Даже, я надеюсь, наша связь с Бель.
У двери раздается шум, и я слегка приподнимаюсь, полагая, что это кто-то из ребят вернулся в номер во время перерыва, чтобы рассказать мне, как идут соревнования. Однако в комнату проскальзывает мама. Наверное, ей позвонил Мак.
– Привет, милый, – произносит она, прокрадываясь внутри на цыпочках так, словно опасается подхватить от разбросанных вещей какую-нибудь заразу, что, в принципе, не так уж и далеко от истины. – Ты не спишь?
– Нет. – Я приподнимаюсь на локте. – Но чувствую себя все равно не очень.
– А-а-а, ну ладно. – Она кладет свою сумочку и вздыхает. – Неудачное время ты выбрал, а? Ты ведь никогда не болеешь, малыш.
– Я знаю. Это вообще не круто.
Она права. Я никогда не болею.
– Но тебе не обязательно было приходить.
– Конечно, обязательно. – Мама протягивает руку, проверяя мой лоб. – Кажется, в руководстве было сказано, что нужно делать вот так, – бормочет она, слегка хмурясь, – хотя не берусь утверждать, что именно я сейчас ищу.
Я не могу удержаться от смеха.
– Ты молодчина, мам, – отвечаю. – Уверен, в том справочнике немало всяких неэффективных рекомендаций.
– Он несколько противоречив, это правда, – со вздохом признает она. – Ну-ка, подвинься. Я отменила тайский массаж ради тебя.
– Папа не приедет, да? – спрашиваю я, услужливо пододвигаясь.
Мама приобнимает меня и прислоняет мою голову к своему плечу, и это успокаивает.
– А ты хотел бы, чтобы он приехал?
Честно говоря, это будет пустой тратой его времени. Ведь обычно отец не отменяет своих дел ради таких пустяков, так что я не очень-то возражаю. Его время весьма ценно, и, поскольку мы не так уж и близки, я бы предпочел не переживать, что его работа простаивает из-за меня. Когда ему приходится исполнять отцовские обязанности, в основном я чувствую себя виноватым, что отрываю его от более важных дел.
– Да нет, – отвечаю я, удивляясь про себя, почему же мне так трудно заставить себя произнести это вслух. – В смысле, я же не на соревнованиях сейчас и вообще…
Я прерываюсь, поскольку в маминой сумочке пищит телефон. Она достает мобильник, и – удивительно! – оказывается, что по видеосвязи ей звонит отец.
– Помяни черта. – Мама принимает вызов и поднимает телефон так, чтобы мы оба поместились на экране. – Наш птенчик жив, Матео, – звонко сообщает она отцу, ероша мне волосы. – Мы все еще успешно справляемся с родительством.
– Прекрасно, – с усмешкой отзывается тот. Никто и никогда не заставлял его смеяться так, как это делает мама, но тем не менее он все же переводит взгляд на меня. – Как себя чувствуешь, сын?
Знаю-знаю, я только что сказал, что мне не нужно, чтобы отец бросал свои дела ради меня, но это не значит, что мне не приятно услышать, что он все еще интересуется собственным отпрыском.
– Нормально, пап, – отвечаю я, утыкаясь в маму чуть сильнее. – Со мной все в порядке.
Бель
– От Тео что-нибудь слышно? – спрашиваю я Дэша перед четвертым боем.
Мы уже набрали достаточное количество побед, так что следующая схватка будет решающей. Никогда не видела, чтобы моя мама выглядела такой взволнованной и испуганной одновременно – я даже успела заметить, как она закрыла глаза руками, когда Хроматика получила удар, расколовший ее разноцветный полимерный панцирь надвое. К счастью, к ней наклонился папа и стал что-то объяснять, чтобы успокоить; наверное, то, что мы сделали под ним металлическую основу. Я знаю, что они не собираются снова сходиться, но это все равно здорово. Приятно видеть, как родители поддерживают друг друга, даже если это всего на один день.
– Он только что прислал мне кучу эмодзи, – сообщает Дэш, порхая пальцами по экрану. – Смотри.
И он демонстрирует мне вереницу современных иероглифов.
– О, тогда ладно.
Не то чтобы я ждала, что Тео будет слать мне секретные послания с больничной койки, но…
– А вот это адресовано тебе. – Дэш показывает последнее всплывшее на экране сообщение, которое гласит: «Скажи Бель, чтобы она была осторожнее с МАЦ».
– Оу.
Тео имеет в виду механизм автоматического центрирования, который он сконструировал сам; это довольно хрупкая штука. Такие ставят на случай, если бот может опрокинуться на спину, и тогда МАЦ возвращает его в вертикальное положение. Но с учетом веса пластиковой брони Хроматики мы были вынуждены ограничить массу системы питания только шестью с половиной килограммами, так что МАЦ, вероятно, запустится не сразу.
Полезное напоминание, конечно, но раз он не назвал меня Бельканто или как-то еще в этом роде, то…
– Да, спасибо, – отвечаю я Дэшу. – Он просто имеет в виду деталь бота. Ничего такого.
– О, хорошо. Круто. А то я начал волноваться, что сейчас происходит какой-то интимный момент и это тайная шифровка…
– Дэш, ты же занимаешься робототехникой не первый год, ты отлично знаешь, что такое МАЦ, – говорю я, а затем ошеломленно впиваюсь в него взглядом, поняв, что именно услышала. – Подожди, что?
Друг бросает на меня пристальный взгляд.
– Он скучает по тебе, – прямо заявляет Дэш.
Услышав это, я чувствую горечь, но ведь мы с Тео расстались не просто так.
– Честно, так будет лучше…
– Нет, не будет. – Он пихает меня локтем так, как это обычно делает Люк. – Ты ведь тоже по нему скучаешь. Признайся.
Я морщусь. Можно было бы упорно все отрицать, вот только он видел мое лицо, когда сказал, что Тео прислал мне сообщение. А Дэш не полный идиот.
– Я не говорю, что не скучаю по нему, а просто…
– Это все, что я хотел услышать. Эй, соберись, Бель, – добавляет Дэш, слегка подталкивая меня в сторону Нилам, которая неистово машет мне руками. – Выиграй нам еще один бой, ладно?
Еще один.
Еще. Один.
