— Эй! Тут кто-нибудь есть? — крикнула она. На чердаке царили полумрак, холод и тишина. «Конечно же, здесь никого нет», — успокаивала себя Леа.
Она влезла на чердак и стала шарить по стене, пока не нашла выключатель. Единственная лампочка без абажура залила чердак тусклым желтым светом.
Леа взглянула на окно, потом повернулась к заколоченной двери.
Никого. И ничего. Пусто и тихо.
Облегченно вздохнув, она потянулась к выключателю. И тут вновь явственно услышала шаги.
Совсем близко.
Три шага в одну сторону, два в другую Леа замерла, прислушиваясь. Как бы ей хотелось, чтобы звуки доносились сверху, с крыши.
Чтобы ее догадка о треснувшей черепице подтвердилась.
Но она уже поняла, откуда раздавались звуки. Они доносились из комнаты с заколоченной дверью.
«Это сумасшествие», — подумала Леа.
И все же она направилась к двери, предварительно сняв шлепанцы, стараясь двигаться беззвучно. Приблизилась и прижала ухо к двери.
«Этого не может быть! — Но она по-прежнему слышала шаги. — Я схожу с ума! Я помешалась!
Эта дверь заперта уже сотню лет. Заперта и забита досками!»
— Эй! Вы меня слышите?! — крикнула Леа. Она замерла в ожидании ответа, плотнее прижимая ухо к двери.
За дверью — тишина. Как будто в ответ на ее вопрос шаги прекратились.
Леа почувствовала озноб, сердце отчаянно стучало. В тусклом желтом свете лампочки все вокруг казалось ненастоящим, нереальным, как в старом кино на выцветшей пленке.
Леа сложила руки рупором и прижала их к двери.
— Эй! Отзовитесь!
Вновь ответом была тишина. Гнетущая тишина. Как будто по другую сторону кто-то замер, прислушиваясь.
И тут раздался какой-то булькающий звук.
Леа отпрянула от двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как какая-то темная жидкость просачивается поверх двери и стекает вниз. Вот она хлынула на пол, забрызгав ей ноги.
Леа взвизгнула и отскочила назад.
Густая, темная жидкость. Кровь!
Она продолжала стекать по двери, образуя лужу у ног девушки.
Не в силах оторвать глаз от этого кровавого водопада, Лея зашлась в бесконечном, отчаянном крике.
— Дин! Приезжай! Быстрее! — как безумная, кричала Леа в телефонную трубку.
— Леа, постарайся успокоиться, — услышала она встревоженный голос Дин на другом конце провода. — У тебя истерика. Я ничего не могу понять.
— Ну конечно, ты ничего не можешь понять! Тут ничего нельзя понять! Умоляю, быстрее приезжай!
— Ладно, уже одеваюсь. Скоро буду. А где твои родители?
— Не знаю. У кого-то в гостях. Не оставили телефон, — задыхалась от скороговорки Леа, уставясь в пол, словно опасаясь, что кровавый поток настигнет ее и здесь.
— Ненавижу Фиар-стрит, — сказала Дин. — Какого черта вы там поселились? В прошлом году со мной на Фиар-стрит произошло такое…
— Дин, поторопись! Я в доме совсем одна! — прервала ее Леа.
— Ладно, уже еду, — откликнулась подруга.
Леа положила трубку.
«Конечно, моя история звучит невероятно, — думала она. — Как в такое можно поверить?! Шаги в комнате, которая уже сотню лет заколочена Водопад крови, стекающий по двери».
Леа уселась на кровать, все еще держа руку на телефонной трубке. Прислушалась. В доме стояла тишина. Ее нарушало лишь слабое тиканье часов, да за окном ветер гулял в голых ветвях деревьев. «Сейчас в доме тихо. А кровь на чердаке? Все еще течет? Может, она затопит весь чердак и просочится сквозь потолок к ней в комнату, прямо на кровать?»
Ужаснувшись при этой мысли, девушка посмотрела на потолок.
Это большое темное пятно на светлой штукатурке — разве оно было здесь раньше? А длинные прямые трещины? Леа не помнила, видела ли их прежде. «Нет, нет, я не могу здесь оставаться», — решила она, подбежала к стенному шкафу, открыла его и включила свет. Чулки, белье, футболки, блузки, еще какие-то вещи, которые она до сих пор не разложила по местам, казались ей незнакомыми.
«Здесь нет ничего моего, — шептала Леа, охваченная паникой. — Все для меня чужое. Что-то неладно с этим домом».
Девушка торопливо сбросила пижаму прямо на пол, натянула джинсы и свитер.
«Куда мне пойти? Что мне делать? Если бы только папа с мамой были дома! Но что они смогли бы сделать с этим потоком крови?»
Леа выскочила из комнаты, огляделась по сторонам и тут увидела, что она босиком.
— Куда ты идёшь? — громко спросила себя Леа дрожащим от страха голосом, — Ты сейчас ничего не соображаешь.
Старый пустой дом ответил ей молчанием.
Ее взгляд скользнул вверх по лестнице. Крышка люка была на месте.
«Но что сейчас происходит наверху? Я позвоню в полицию», — решила Леа.
Почему ей это раньше не пришло в голову? Девушка сбежала по лестнице вниз, босиком по холодным деревянным ступеням, включая все попадавшиеся ей лампы. На кухне она схватила трубку и набрала 911. После нескольких секунд потрескиваний в трубке раздался мужской голос.
— Полиция. Сержант Варнет.
— Здравствуйте. Мне нужна помощь.
— Чем я могу вам помочь? — В голосе сержанта звучала озабоченность.
— Тут у меня… кровь на чердаке…
Леа запнулась, не зная, как ей объяснить то, что с ней произошло. Она тупо уставилась в ночной мрак за окном.
— Простите, я вас не понял.
— Прошу вас, приезжайте. Я должна показать… Кровь, которая сочится из двери… А я совсем одна…
Леа понимала, что говорит бессвязно, но ее мозг упорно отказывался выстраивать фразы. Она отвернулась от окна и перевела взгляд на коридор, словно ожидая увидеть там кого-то или что-то. Но коридор был пуст.
— Пожалуйста, быстрее, — умоляла Леа.
— Я немедленно кого-нибудь пришлю, — ответил сержант. — Ваша фамилия и адрес?
Фамилия и адрес?
Так вот что такое настоящая паника. Когда мозг отключается, когда забываешь обо всем, кроме своего ужаса.
Надо что-то делать!
Раздался звонок в дверь.
Дин!
Память вернулась к Леа. Она продиктовала сержанту фамилию и адрес.
Звонок раздался вновь, длинный и настойчивый.
— Давайте еще раз убедимся, что я все правильно записал, — сказал сержант.
— Прошу вас, быстрее, — простонала Леа. Звонок надрывался.
Сержант повторил адрес.
— Патрульная машина будет у вас через пять минут. Надеюсь, за это время с вами ничего не случится.
— Надеюсь, — ответила Леа, бросая трубку, и поспешила к двери. Она открыла ее в тот момент, когда Дин вновь потянулась к звонку.
— Леа, почему ты не открывала? Я так беспокоилась!
Ее волосы были растрепаны, шерстяное пончо развевалось на резком ветру.
— Спасибо, что пришла. Быстрее заходи. Какой холод, — сказала Леа, оглядывая пустынную улицу.
На лужайке перед домом ветер кружил опавшие листья в бесконечном танце, гнул ветви деревьев. Казалось, все вокруг ожило.
Поежившись, Леа закрыла дверь.
— Мне страшно, — призналась она.
— Я не поняла, что ты мне говорила по телефону, — сказала Дин, снимая пончо и бросая его на вешалку. — Ты пошла на чердак и увидела кровь?
— Я была в своей комнате. Уже засыпала, — начала объяснять Леа. — И тут услышала наверху какие-то звуки.
— Наверху — это на чердаке? — уточнила Дин.
— Ну да. Шаги. По крайней мере, это было похоже на шаги. Но я знала, что этого не может быть. Поэтому я поднялась на чердак… и там… дверь… кровь текла по двери.
Дин недоверчиво покачала головой.
— Леа, это был всего-навсего сон, — мягко сказала она, ласково обнимая дрожащую подругу за плечи.
— Что?!
— Это был сон. Ночной кошмар. Иного объяснения и быть не может. Ты говоришь, что засыпала, и ты действительно заснула. Тебе все это приснилось. А потом ты проснулась в своей комнате и решила, что все было наяву. И позвонила мне.
Леа отстранилась от Дин.
— Ты думаешь, я спятила?
— Конечно, нет, — терпеливо продолжала Дин. — Просто некоторые сны бывают очень яркими, как будто все происходит на самом деле. Я сама тоже вижу страшные сны.
— Это не сон! — сердито возразила Леа. — Кровь брызнула прямо мне на ноги.
— А ты потом ноги мыла?
— Конечно, нет. У меня не было на это времени.
Обе посмотрели на босые ноги Леа. На них не было ни пятнышка крови. Леа взглянула на подругу.
— Я отскочила. Видимо, кровь все же на меня не попала. А потом я побежала вниз…
— Леа, — начала Дин, но та схватила ее за руку и потянула за собой. — Эй, куда ты меня тащишь?
— Пойдем. Ты сама все увидишь, — потребовала Леа, продолжая крепко сжимать руку подруги. — Я докажу тебе, что это не был сон.
— Подожди, — сопротивлялась Дин. — Может, нам не стоит туда ходить?
— Чего же ты боишься, если, по-твоему, это был лишь сон?
— Ну, мало ли… — Дин тряхнула головой, собираясь с мыслями. — Я не люблю старые темные чердаки.
