Королевская Кобра (успокаиваясь). Конечно, есть! Кобра из Средней Азии, ползите сюда.
К коапповцам подползает Среднеазиатская Кобра.
Удильщик. Постойте, какая же это кобра? У нее нет рисунка очков!
Капюшон есть, а очков нет. Человек. Перед нами самая настоящая Среднеазиатская Кобра, Удильщик. Ее еще называют Слепой Коброй — как раз за то, что у нее на капюшоне нет рисунка очков. Уважаемая Слепая Кобра, раскройте, пожалуйста, пасть... Так, подставим под ядовитые зубы стеклянную чашечку... Не беспокоит?
Слепая Кобра отрицательно мотает головой.
Берем оба электрода и слегка прикасаемся к углам рта... Слабый удар тока, и... Стрекоза. Смотрите — из двух верхних зубов вытекли желтые капли! Человек. Это яд, Стрекоза. Ну, вот и все... Спасибо, Слепая Кобра, вы свободны. Не было больно?
Слепая Кобра опять мотает головой.
Королевская Кобра. Прекрасный метод, Человек, — быстрый и безболезненный. Я слышала, что вы уже применяете его в своих серпентариях?
Стрекоза. Ах, я давно мечтаю отдохнуть в серпентарии, но не могу достать путевку.
Кашалот. Стрекоза, ваше невежество не имеет границ! Перебить ее величество, да еще спутать серпентарий с санаторием! Неужели вам неизвестно, что серпентарий — это... это... ммм... Продолжайте, ваше величество.
Королевская Кобра. А мне нравится сравнение Стрекозы... Ведь серпентарий — питомник ядовитых змей — действительно напоминает санаторий: змей там кормят, поят, живут они в домиках, семейным дают отдельные комнаты — не во всяком санатории так бывает. А что яд у них берут, так без процедур ни в одном санатории не обходится. Долг каждой ядовитой змеи — переселиться в серпентарий. Я незамедлительно удаляюсь, чтобы издать соответствующий королевский указ. Змеи, за мной! Прощайте! Все. Прощайте, ваше величество!
Королевская Кобра, сопровождаемая своей свитой, уползает.
Стрекоза. Как обидно — змеи уползли, а эпитафия мне так и не понадобилась... (Декламирует с чувством.) «То, что лежит на этом скорбном ложе, Когда-то было Стрекозой...»
Новая, более современная эмблема медицины должна содержать намек на электрический способ получения змеиного яда. Разумеется, змея на эмблеме должна быть ядовитой (на древней, всем известной эмблеме чашу обвивает неядовитая змея — эскулапов уж).
Человек (смеется). Еще не все потеряно, милая Стрекоза: змеи уползли, но в этой чашечке остался змеиный яд. Мартышка, дайте мне, пожалуйста, вон ту банку. Благодарю. В этой банке, друзья, хлористый кальций, он жадно поглощает воду. Теперь смотрите: я погружаю в банку чашечку с ядом, хлористый кальций забрал у него влагу, и в чашечке остались...
Мартышка. Желтые кристаллики — прямо как золотые крупинки!
Человек. Эти крупинки во сто раз дороже золота! Это сухой змеиный яд. Чтобы получить один грамм такого яда, нужно выдоить десятки змей. Зато этот грамм поможет вернуть здоровье многим тысячам людей. Из разбавленного змеиного яда наши медики делают теперь ценнейшие лекарства — випрасал, випраксин, випратокс и многие другие. Древняя эмблема медицины — чаша, обвитая змеей, — приобрела сейчас новый смысл. Яд водяного щитомордника и гюрзы останавливает кровь при сильных кровотечениях, яд гадюки помогает иногда при ревматизме, радикулите и других болезнях... Вот почему сотни смелых людей — змееловов, вооружившись специальными орудиями лова, отправляются на поиски ядовитых змей, вот почему мы содержим питомники змей — серпентарии!
Кашалот. А яд кобры? Вы ничего о нем не сказали...
Человек. А яд кобры, дорогой Кашалот, избавляет от боли, но как избавляет! Есть такое лекарство — морфий, оно то лее облегчает боль, но к нему привыкают, и больной даже после выздоровления с трудом обходится без морфия. У обезболивающего средства из яда кобры нет этого коварного свойства! И это еще не все: яд кобры — хорошее лекарство при астме, гипертонии и других недугах, а кроме того, яд кобры и других ядовитых змей нужен для исследований в биохимических лабораториях. Дело в том, что змеиный яд — это целый «букет» очень сложных белковых соединений, нигде больше они не содержатся в таком богатом ассортименте.
Кашалот (торжественно). Клянусь — если когда-нибудь такой целебный яд появится у меня, я не задумываясь отдам его весь, до последней капли!
У входа на поляну КОАППа показался огромный Сетчатый Питон.
Питон (приближаясь). Ай да Кашалот, вот молодец, добрая душа! Голуба моя, будет у тебя яд — это я тебе говорю, Сетчатый Питон, не узнаешь? Дай-ка я тебя обниму! (Обвивает Кашалота.) Теперь узнаешь?
Кашалот кряхтит, говорит сдавленным голосом что-то нечленораздельное.
Питон. Чего? Никогда меня не видал? Вот те раз! Я тебя тоже первый раз вижу, а все равно люблю. Вот одни говорят, среди всех змей я самый крупный: росту во мне полных десять метров и весу центнер. Другие возражают — нет, мол, самая крупная — анаконда, водяной удав из притоков Амазонки, в ней больше одиннадцати метров. А я им говорю: врете, самая крупная змея — Кашалот, потому что люблю тебя, хоть что хошь со мной делай! Кашалот снова кряхтит.
Давнее соперничество этих двух гигантов за право называться самой длинной на свете змеей закончилось не так давно победой водяного удава анаконды: в Колумбии обнаружили анаконду длиной в 11 м. 43 см. Но кто поручится, что этот рекорд удержится? Не найдется ли со временем и среди сетчатых питонов претендентов на звание чемпиона мира?
Чего? Отпустить маленько? Это можно, только ты мне скажи, ты мне друг или кто? Кашалот хрипит.
Друг, значит... Ну, ладно, отпущу. Кашалот. Уф... ну и хватка! Послушайте, Сетчатый Питон, вы что, тоже приползли на испытания «электродоилки»? Питон. Да на кой мне твоя доилка — яда-то у меня нету. Зубов почти сотня, шестьдесят четыре на верхней челюсти да тридцать четыре на нижней — и ни одного ядовитого! На тебя посмотреть приполз, без задних ног спешил. (Всхлипывает.) Нет у меня задних ног — одни махонькие косточки остались от них, посреди мускулов спрятались, как и у тебя, роднуля моя. А от передних ног и косточек не осталось, сгинули... (Внезапно прекращает всхлипывать.) Слушай, ты в жмурки играть умеешь?
Гепард. Мда, несколько неожиданный поворот темы. Что называется, ни с того ни с сего... Кашалот (обескураженно). Какие жмурки?
Питон. А-а, не умеешь... Сейчас научу. Мартышка, завязывай мне глаза.
Мартышка завязывает Питону глаза платком.
Покрепче давай. Теперь ноздри воском залепи. Запах я и языком чую, как все змеи, только язык высовывать я не буду. Наружные уши залеплять не надо — слава богу, нет их у меня, как и у всех змей, — глупостей меньше слышишь. Теперь подальше отползу. (Отползает на другой конец поляны, кричит оттуда.) Думаешь, не найду тебя? Да на краю света отыщу — во как я тебя люблю! (Ползет прямо к Кашалоту.) Холодно... холодно... теплее... теплее... жарко! Вот он — ты!
Возгласы изумления.
Стрекоза. Подумайте, не видя, не слыша, не ощущая запаха, Питон пополз прямо к Кашалоту! Кашалот. Это... это поразительно, Питон... Как вы меня нашли? Питон. По теплу тебя нашел, дорогуля моя, весь ты тепло излучаешь.
Кашалот (растроганно). Значит, по теплу? Я тепло излучаю, да? Стрекоза. Ах, как это чудесно! (Декламирует.)
«И ощущаю я в тиши
тепло прекраснейшей души...»
Питон. Да не душевное тепло, Стрекоза, а телесное, термолокатор у меня, поняла? Гляди: на верхней губе две маленькие ямки — вот он мой термолокатор. Да это еще не весь — внутри, в голове, камеры есть особенные, нервы оттуда в мозг идут разные, а ты говоришь.
Стрекоза. Я ничего не говорю, уважаемый Питон. А змеиный термолокатор мы видели — на нашей поляне была Всемирная выставка, там экспонировались приборы инфракрасного видения, и в павильоне змей...
Питон (перебивает). Эка невидаль — термолокатор у многих змей есть, но ты спроси — где у них ямки? Ну, спроси.
Стрекоза. Где у них ямки?
Питон. У ямкоголовых змей — щитомордника и гремучей змеи — между глазами и ноздрями. Это не вещь... У гадюк, у которых термолокатор нашли, где, думаешь, ямки? Сверху ноздрей. А у меня ямки на губе — вот это вещь!
