Гепард. Ничего особенного, Сова, просто завязана узлом.
Страусиха (сдерживая смех). Здравствуйте. Вот, полюбуйтесь. Сменила я его утром в гнезде, он ушел, через час возвращается: «Завязал, говорит». «Что завязал?»—спрашиваю. «Шею, отвечает. — А развязать не могу». Глянула и обомлела. Хотела неотложку вызвать, потом решила к вам привести. (Хохочет.)
Страус (сдавленным голосом). С мужем несчастье, а ей смешно...
Страусиха. Да разве на тебя можно без смеха смотреть? Придумал тоже. Помогите, пожалуйста, развязать.
Мартышка. Сейчас попробую. (Начинает развязывать.) Как это вас угораздило, Страус?
Страус. Все она виновата. «Чем без толку, говорит, болтаться, на тебе журнал «КОАПП и жизнь», почитай — может, станешь умнее».
Страусиха. Да разве я могла подумать, что ты...
Кашалот. Постойте, постойте. Какое отношение вся эта история имеет к нашему журналу?
Страусиха. Там на страничке «В часы досуга» нарисовано, как вязать морские узлы, а у него как раз досуг был, он ночью насиживает...
Гепард. Вы что, Страус, хотите стать моряком?
Из-за одной буквы морские выдры каланы превратились в диких лошадей куланов... Этот случай наводит на размышления: что если полулошадь-получеловек, кентавр, или, скажем, получеловек-полукозел, сатир, тоже результат опечатки в каком-нибудь древнегреческом научно-популярном журнале? (Точнее, не опечатки, а описки — ведь книги и журналы были тогда рукописными).
Говорят, «язык без костей», но применить эту поговорку к миксине язык не повернется: у нее язык снабжен скелетом (правда, хрящевым, а не костным) да к тому же еще и зубами (правда, роговыми). Глядя, как она безжалостно буравит этим ужасным инструментом тело рыбы, можно подумать, что у миксины нет сердца. На самом же деле сердец у нее четыре (правда, одно из них в хвосте)...
Страус. Нет, жена все время попрекает, что у меня память дырявая, вот я и учился узелки на память завязывать.
Мартышка (пыхтя от усилий). Узел сделан на совесть.
Страус. Все как в журнале показано.
Рак. Так ведь в журнале на рисунке не страус изображен, а завязанная в узел миксина, родственница миноги.
Удильщик. Вот видите, Рак, я вас предупреждал, что эта ваша страничка только собьет читателей с толку. Все миксины — и те, что в Атлантике живут, и те, что в Тихом океане,— и без вашего рисунка отлично умеют завязываться в узел, а другим это ни к чему.
Сова. А для чего ж это миксинам-то нужно, Удильщик?
Удильщик. Дело в том, Сова, что у миксины на языке роговые зубы, языком она действует, словно буром, а чтобы пробурить что-нибудь, нужен упор. И вот миксина, напав на рыбу, завязывает свое полуметровое тело двойным морским узлом и упирается этим узлом в рыбий бок.
Гепард. Выходит, миксины занимаются вязанием узлов во время охоты, а вовсе не в часы досуга.
Удильщик. Вы правы, Гепард,— свой досуг они проводят на дне, зарывшись в ил.
Мартышка. Уфф... Все, еле развязала. Как, Страус, шея не болит?
Страусиха. Ничего с ним не сделается. Спасибо. Пошли скорее, «моряк». (Коапповцам.) Я кладку на соседку оставила, только все равно сердце не на месте: как бы грифы ее не переколотили...
Кашалот. Грифы?
Страусиха. Ага, птицы такие с голыми шеями. Как заметит гриф, что гнездо наше без присмотра — тут же камень притащит, кинет его на яйцо, разобьет и выпьет. Ну, пока.
Страусиха и Страус уходят.
Мартышка. Между прочим, я сама это не раз видела — пробить толстенную страусиную скорлупу клювом гриф не может, так он, хитрец, научился камнями орудовать.
Гепард. Хорошо бы рассказать об этом способе в нашем журнале, в разделе «Маленькие хитрости».
Кашалот. Нет, Гепард, по отношению к страусам это было бы неэтично.
В озере появился огромный Кит. Он подплывает к берегу.
Кит. Более того — неэстетично! Прошу прощения, не откажите в любезности сообщить, здесь ли помещается редакция журнала «КОАПП и жизнь»? Видите ли, я получил весьма лестное предложение...
Удильщик (обрадованно). Это я вам его послал! Дорогой Кашалот, позвольте представить: крупнейший во всех смыслах ученый, специалист по китовому фольклору. Честно говоря, посылая ему приглашение сотрудничать в нашем журнале, я не очень рассчитывал на согласие — ученые так заняты...
Кашалот. Очевидно, наш гость относится к тем ученым, которые понимают всю важность популяризации научных знаний. Очень рад познакомиться.
Кит. Обоюдно. Я, со своей стороны, чрезвычайно заинтересован в том, чтобы привлечь к своей области исследований внимание широкой публики, в особенности любознательного юношества. Ведь что такое фольклор? В сущности, это не что иное, как отцеженная и спрессованная народная мудрость! Фольклор — пища для ума; как и обычную пищу, его приходится собирать по крупицам и отделять от воды; подобно пище, он рассеян по большой площади... Итак, если вы ничего не имеете против, я начну свое сотрудничество в журнале с того, что буду сачковать.
Коапповцы обескураженно переглядываются.
Кашалот (заикаясь). П-простите, что вы будете делать?
Кит. Сачковать. (Повторяет, смакуя.) Сач-ко-вать! Какое поразительное по колоритности фольклорное словечко, не правда ли?
Гепард (шепотом). Не обращайте внимания, дорогой Кашалот, у крупных ученых эксцентричные выходки в порядке вещей.
Мартышка (шепотом). Да, да, чем крупнее, тем эксцентричнее!
Кит. А знаете, где я впервые подслушал это сочное словцо?
О, это целая история! Мне помог случай. Как известно, в семействе полосатиков шесть видов: самый крупный в мире голубой кит — именно этот вид я имею честь представлять, затем финвал, сейвал, полосатик Брайда, малый полосатик и горбач. Это не считая подвидов. Какое разнообразие диалектов, какой простор для фольклориста! Так вот, во время одной из экспедиций — а я совершаю их ежегодно, летом в антарктические воды, зимой в субтропические — мне и удалось записать этот бытующий среди малых полосатиков неологизм: «сачковать».
Гепард. Редкая удача.
Кит. Чрезвычайно редкая! Начался увлекательнейший поиск: требовалось установить семантический эквивалент этого редкого диалектизма...
Сова. Чего установить?
Кит. Э-э... ну, скажем так: требовалось установить смысл этого слова.
Кашалот (изумленно). Как, разве он неизвестен?
Кит. Он не был известен науке — следовательно, можно считать, что был неизвестен вообще. Подвергнув открытое мною слово всестороннему лингвистическому анализу, я постепенно нащупал его морфологическую структуру, что позволило мне выдвинуть странную на первый взгляд гипотезу: глагол «сачковать» состоит в фонетическом, лексическом и этимологическом родстве с существительным «сачок»! Неожиданно? Весьма. Любопытно?
Все. Необычайно!
Рак. Ну а смысл все-таки какой у этого глагола, если по науке?
Кит. А-а, так в этом-то главная изюминка моей гипотезы! «Сачковать» означает «вылавливать из воды мелкую живность путем процеживания последней сквозь китовый ус, который по принципу действия аналогичен сетке сачка». Именно в этом значении я поместил данное слово в новом издании толкового словаря, который готовлю для печати.
Все. Потрясающе!
Удильщик. Нет, вы оцените: при таком толковании сразу проявляются качества, присущие истинному словотворчеству — образность, живость языка, юмор...
Кит. Разумеется! У вас, надо полагать, есть кинокамера? Я попрошу запечатлеть этот процесс на серии кадров, которыми будет наглядно проиллюстрирован мой популярный трактат, посвященный китовому фольклору. Трактат мы назовем «Полезные сонеты».
Кашалот. Вы хотели сказать «Полезные советы»?
Кит. Нет, именно «сонеты» — это полезные советы, но в стихах.
Видите ли, китовые пословицы и поговорки, которые я уже много лет собираю и в которых воплотился многовековой житейский опыт усатых китов, большей частью зарифмованы, и это не удивительно — так их легче запомнить. Например: «Весит кит десятки тонн, потому что ест планктон». Должен заметить, что я вешу сто шестьдесят тонн, а в остальном эта поговорка в комментариях не нуждается — общеизвестно, что планктон едва ли не самый питательный продукт.
