2. Лирика.
Отношение поэта к светскому обществу, в котором он оказался, получив наследственный титул, воплощено во многих стихах. Ярким примером является произведение «Хочу я быть ребенком вольным…»
Хочу я быть ребенком вольным
И снова жить в родных горах.
Скитаться по лесам раздольным.
Качаться на морских волнах.
Не сжиться мне душой свободной
С саксонской пышной суетой!
Милее мне над зыбью водной
Утес, в который бьет прибой!
Судьба! Возьми назад щедроты
И титул, что в веках звучит!
Жить меж рабов – мне нет охоты,
Их руки пожимать – мне стыд!
Верни мне край мой одичалый.
Где знал я грезы юных лет,
Где реву океана скалы
Шлют свой бестрепетный ответ!
В стихотворении воплотилась тема свободы как важнейшей составляющей жизни лирического героя. Произведение основано на приеме антитезы: противопоставляются два образа жизни – свободный и подчиненный условностям светского общества. Важную роль в создании образа лирического героя играют образы природы: «родные горы», «леса раздольные», «морские волны», «утес, в который бьет прибой». Своеобразным символом свободы выступает и образ ребенка, который так привлекателен для лирического субъекта. Все то, что чуждо лирическому герою, обозначено метафорой «саксонская пышная суета». Произведение изобилует восклицательными предложениями, которые передают взволнованное, эмоциональное состояние героя.
Еще одна важная метафора, с помощью которой автор выражает свое неприязненное отношение к аристократии: «жить меж рабов – мне нет охоты».
В стихотворении воплощена основная проблема романтического героя: несоответствие мечты, его представлений о мире и реальности. Лирический герой бесконечно одинок:
Я сердцем, сердцем – одинок!
Герой разочарован в окружающем мире, в людях, в женщинах, которые не способны понять чувства, лишены сострадания:
А женщины? Тебя считал я
Надеждой, утешеньем, всем!
Каким же мертвым камнем стал я.
Когда твой лик для сердца нем!
Здесь Байрон вновь использует яркую метафору «мертвым камнем стал я», характеризуя пагубное воздействие света на живую душу поэта. Чтобы подчеркнуть страдания своего героя, автор использует оксюморон «я изнемог от мук веселья», который позволяет понять чувства тонкой натуры, вынужденной вращаться в бездушном мире, где даже веселье становится своей противоположностью, не доставляет радости.
В последней строфе воплотилось представление о романтической мечте:
Когда б я мог, расправив крылья,
Как голубь к радостям гнезда,
Умчаться в небо без усилья
Прочь. Прочь от жизни – навсегда!
Байрон вводит в произведение сравнение героя с птицей, символизирующей свободу, которая для лирического героя оказывается важнее, чем щедроты судьбы. Именно в утверждении ценности свободы для романтической личности заключается идейный смысл стихотворения.
«Ода авторам билля, направленного против разрушителей станков»
Произведение относится к разряду политической лирики, в нем воплотилась гневная оценка действий правительства по отношению к восставшим рабочим и романтический пафос неприятия жестокого мира, в котором царит социальная несправедливость. Ода основана на принципе иронии: само жанровое определение стихотворения противоречит содержанию – автор не воспевает, а резко осуждает авторов бесчеловечного закона. В первой строфе Байрон «восхваляет» лордов, разработавших закон:
Лорд Эльдон, прекрасно! Лорд Райдер, чудесно!
Британия с вами как раз процветет.
Врачуйте ее, управляя совместно,
Заранее зная: лекарство убьет!
Вторая часть строфы воспроизводит речь самих лордов, не случайно появляется резко оценочное слово «негодяи» (ткачи), для которых предлагается удобное «лекарство» – «повесить у фабрик их всех в назиданье!» Байрон противопоставляет в своем произведении, казалось бы, несопоставимые величины: человеческие жизни и механизмы, людей и товар:
Ребенка скорее создать, чем машину,
Чулки драгоценнее жизни людской.
И виселиц ряд оживляет картину,
Свободы расцвет знаменуя собой.
За ломку машины ломаются кости
И ценятся жизни дешевле чулка…
Принцип контраста, излюбленный романтиками, помогает создать картину ненормального мира, где все представления о ценностях перевернуты с ног на голову. Заканчивается стихотворение риторическим вопросом:
Сперва не безумцам ли шею свернуть,
Которые людям, что помощи просят,
Лишь петлю на шее спешат затянуть?
Смысл произведения – в осуждении позиции равнодушия и жестокости по отношению к нуждающимся и борющимся за свои права рабочим.
Стихотворение «Душа моя мрачна» входит в поэтический цикл «Еврейские мелодии», написанный Байроном в конце 1814 – начале 1815 гг. Название цикла обусловлено обращением автора к библейским мотивам и сюжетам, которые поэт использовал для постановки волновавших его вопросов – о месте человека на земле, о возможности борьбы с тиранией, о путях развития истории, о силах, которые определяют судьбу народов и государств. В образах библейских героев поэт воспевает борцов за свободу своего народа, клеймит тиранов, жестоких завоевателей и узурпаторов. Байрон часто отходит от канонического текста Библии, а во многих стихотворениях связь с библейской основой почти не ощутима, к их числу относится и лирический шедевр «Душа моя мрачна», сюжетно он восходит к рассказу о царе Сауле, ставшем жертвой злого духа и погрузившемся в тоску и печаль. Саул призывает юношу Давида, чтобы тот, играя на арфе, развеял тоску и отогнал злого дyxa…
В этой ситуации Байрона привлекает мотив душевной тоски, которую способна развеять только музыка. При этом поэт даже не упоминает имен библейских персонажей. Он строит стихотворение как обращение лирического героя, погруженного в свои страдания, к безымянному певцу – в его музыке он жаждет найти утешение. В произведении получает развитие традиционный для Байрона мотив «мировой скорби», который определяет центральный образ стихотворения – страдающую душу. Байрон-романтик не изображает источника ее страданий, но он дает понять, что порождены они причинами не частными, не случайными, а несовершенством бытия в целом. На это указывает прежде всего безмерность страданий, охвативших душу лирического героя: душа «мрачна», она «вскормлена страданиями»; она «томилась долго и безмолвно».
Поэт стремится изобразить тот предел душевной муки, когда человек уже не может плакать, а только надеется на помощь живительных слез, которые вызовет у него грустная песнь певца. Лишь слезы, а не «веселья звуки» помогут человеку стряхнуть с себя оцепенение горя, пробудят его к жизни:
Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец.
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Нужно отметить, что в замечательном очень точном переводе этого стихотворения, сделанном Лермонтовым, в самой последней строфе мотив скорби усилен. Лермонтов вводит новый образ – он сравнивает душу лирического героя с кубком смерти, полным яда:
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал – теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.
У Байрона в последних строчках звучит надежда на возрождение: «А теперь оно (сердце) осуждено узнать самое худшее и разбиться или поддаться песне». «Поддаться песне» – возродиться к жизни после облегчающих слез.
Известны слова Байрона о роли поэзии в жизни человека: «Она позволяет нам изжить наши внутренние состояния и тем спасает нас от них». Н. Я. Берковский отмечал, что стихотворение «Душа моя мрачна» по смыслу совпадает с этими словами: «изживание» тоски подготавливает лирического героя к действию. Стихотворение «Душа моя мрачна» – образец тесного слияния мотивов скорби и бунта, устойчивых в поэзии Байрона, в которой сложным образом в романтической форме выразились страдания и надежды целого поколения. Наиболее полно эти мотивы отразились в романтических поэмах Байрона.
3. Поэма «Паломничество Чайльд-Гарольда» – первое крупное произведение английского романтика. Именно она принесла ему заслуженную славу, сразу выдвинув в ряды лучших поэтов Англии. Успех поэмы был оглушительным. Первое издание разошлось в три дня, а через семь лет после опубликования первых песен поэма насчитывала уже одиннадцать изданий. Создавалась она на протяжении довольно большого периода – с 1811 по 1818 г. В первых двух песнях, вышедших в 1812 г., отразились впечатления Байрона от его долгого путешествия по Европе и Малой Азии в 1809–1811 гг. Он побывал тогда в Испании, Португалии, Албании, Греции. Третья и четвертая песни были написаны поэтом уже после его отъезда за границу, в них отразились впечатления Байрона о Швейцарии, Италии, Бельгии.
