Самое, самое…
Кто не устрашится путешествия на лошади по краю пропастей, пусть отправится в Куруш. На высоте 2465 метров над уровнем океана смельчак увидит сакли курушцев, прилепившиеся к одному из склонов огромной пирамидальной вершины Шалбуз-Даг. Но эти сакли пусты — население ушло из самого высокогорного аула Дагестана.
Люди жили в Куруше не одно столетие. Маленькие поля, усилиями многих поколений отвоеванные у голых скал, не могли прокормить горцев: скудного урожая едва хватало на два-три месяца в году. Курушцы уходили кочевать с отарами овец на далекие пастбища, искали заработка в рыбацких артелях на берегу Каспийского моря.
Возвращаясь в родной аул, чабаны и рыбаки говорили об обширных полях и садах в предгорьях и на равнине, о плодородной земле, которая богатым урожаем отвечает на труд человека. И все больше курушцев начинало думать о том, чтобы переселиться на такую землю, навсегда покинуть бесплодную заоблачную высоту.
Советское государство пошло навстречу горцам: отвело в степи пахотные угодья, ссудило деньги на переезд. И аул тронулся в путь.
На равнине, к северу от города Хасавъюрт, переселенцы основали новый Куруш. Он не похож на старый. Вдоль широких улиц стоят не сакли, а удобные дома с застекленными верандами, зеленеют тополя и акации. У курушцев появились свои пшеничные и кукурузные поля, сады и виноградники.
У меня есть две карты Дагестана. Более старая напечатана в 1950 году, та, что поновей, — в 1960 году. На старой карте — один Куруш, на новой — два: высокогорный, но оставленный населением, и степной, где теперь обосновались курушцы; второй Куруш находится в 400 километрах к северу от первого.
В Дагестане десятки новых селений, в которых живут люди, спустившиеся с высоких гор. И не только в Дагестане. С неудобных для жизни заоблачных высот переселились в плодородные предгорья многие горцы Северной Осетии, Азербайджана, Армении, Таджикистана, Узбекистана.
Такова «тайна» Куруша.
Тому, кто случайно не знает, где находится самое низкое, самое дождливое и самое сухое место в нашей стране, открою и этот нехитрый секрет.
Самое низкое — впадина высохшего озера Карагие у восточных берегов Каспийского моря.
Самое дождливое — Черноморское побережье Кавказа в районе Батуми. За год там выпадает столько осадков, что если б вода не стекала и не испарялась, то к концу года залила бы по крышу все одноэтажные дома.
Самое сухое — в восточном Памире, где в течение года выпадает всего 61 миллиметр осадков.
Будь я фотографом, который ездил в Куруш, непременно включил бы в собрание редкостных снимков фотографию Захара — самого загадочного путешественника. А на месте Захара я бы не рассказывал, почему не попался впросак. Ведь он просто струсил: испугался, что лошадь оступится на крутой тропе и вместе с седоком сорвется в пропасть.
Захару повезло: встретившись с махачкалинским «водяным», он узнал секрет горячей воды, никем и ни в каких котлах не нагреваемой.
Повезло и мне — я отыскал этот секрет в книгах и теперь могу поделиться им со всеми желающими: необыкновенный кипяток — дар природы.
Под земной корой происходят еще не ясные для науки физико-химические явления. На глубине 100–200 километров они нагревают недра нашей планеты до тысячеградусных температур. Исследования убедили ученых, что температура возрастает в среднем на три градуса через каждые сто метров. В глубоких шахтах так жарко, что в них устанавливают холодильные машины — иначе горняки не смогли бы работать.
Высока температура и глубинных подземных вод. Там, где они выбиваются на поверхность в виде гейзеров или горячих источников, их можно применять для различных хозяйственных нужд.
Естественных выходов подземного кипятка немного. Но в силах человека добыть этот кипяток, пробуривая скважины к местам его скопления. Около Махачкалы из старых нефтяных скважин бьет горячая вода. На этой воде работают бани, души, прачечные, цехи некоторых промышленных предприятий, ею отапливают дома в одном из поселков. Есть в Махачкале и уличные колонки с водой, нагретой в недрах.
Подземный кипяток разведан во многих районах нашей страны.
Огромные запасы горячей воды и пара найдены под толщей вечной мерзлоты на Чукотке, в Магаданской области, в Западной Сибири, на севере Урала. К примеру, в Западной Сибири подземное «горячее море» раскинулось на миллион квадратных километров! Известны такие «моря» на Северном Кавказе, в Закавказье; в Средней Азии. Близится время, когда советский народ станет широко использовать подземное тепло. Махачкалинский «водяной» правильно сказал Захару, что у природной горячей воды большое будущее.
А ветер в Махачкале действительно неприятный. И даже не потому, что несет пыль. Летом он сушит воздух, зимой усиливает стужу. И то и другое одинаково неприятно.
Я был первым, кто дал Захару товарищеский совет. И совет простой: не настаивай на своем «открытии» — ты видел островки на стальных сваях, построенные нефтяниками Баку.
Искусственные островки начали возникать в Каспийском море вскоре после Отечественной войны, когда советские геологи обнаружили под морским дном богатейшие нефтяные залежи.
Нефть разведали у выглядывавших из-под воды черных скал. Но на скалах, названных Нефтяными Камнями, было неудобно сооружать буровые вышки. И весной 1949 года туда привели и наполовину затопили семь старых, непригодных к плаванию судов. Так родился искусственный «Остров семи кораблей», где спустя полгода уже добывали нефть.
Теперь в Каспийском море высится множество островков на стальных сваях — это основания, на которых стоят вышки. Островки соединены с берегом эстакадой — помостом на стальных сваях. Длина надводного шоссе более полутораста километров; по обе его стороны — площадки с вышками.
У Нефтяных Камней вырос единственный в мире морской (не приморский, а морской!) город: под его свайными постройками и улицами плещутся волны Каспия. В необыкновенном городе есть жилые здания, магазины, парикмахерские, столовые, Дом культуры, почтовая контора и даже отделение вечернего нефтяного техникума. Но детей и стариков-пенсионеров нет: семьями в этом городе не живут. Рабочие, мастера, инженеры приезжают туда на двухнедельную вахту, а остальное время проводят дома, в Баку. С «Большой земли» в город на сваях можно попасть по надводной дороге-эстакаде, пассажирским катером или на вертолете. Мне подарили почтовую марку, которой я очень дорожу; на ней отчетливый штемпель: «Нефтяные Камни».
Непоседами Захар назвал стальные островки, передвигаемые на новое место, Мощные краны подходят к островку, поднимают вдавленные в морское дно опорные колонны и все сооружение вместе с вышками и оборудованием буксируют по воде. Правда, таких буровых установок еще мало.
Нефтяники уходят дальше и дальше в открытое море. Островки-вышки, уже не на стальных, а на железобетонных сваях, появятся и там, где глубина Каспия достигает 60–80 метров!
О нефтяниках-моряках интересно рассказано в книге И. Осипова «Сокровище черных скал». Печально, что Захар не прочитал эту книгу до того, как поспешил «открыть» ненанесенный на карту архипелаг.
По пути знаменитых ученых
Тайна Узун-Ады известна мне давным-давно.
В. А. Обручев впервые путешествовал по Средней Азии в 1886 году, В. Л. Комаров — в 1892 году. Я тоже читал воспоминания обоих ученых и, как обычно, прокладывал на карте маршрут их поездок. Озадаченный отсутствием Узун-Ады на моей карте, я попросил в библиотеке географический атлас, изданный в конце XIX века. В этом атласе я без труда отыскал пристань и железнодорожную станцию Узун-Ада. Однако в более позднем атласе, изданном в начале XX века, ее уже не было. Оказалось, что в 1895 году сильнейшее землетрясение полностью разрушило Узун-Аду.
После этого стихийного бедствия начальную станцию железной дороги в глубь Средней Азии перенесли в Красноводск. К слову сказать, так собирались сделать еще до катастрофы: к постройке железнодорожной ветки в Красноводск приступили примерно за год до землетрясения. Бухта в Узун-Аде была мелководной и потому недоступной для морских судов. Они останавливались в открытом море, и грузы приходилось доставлять на плоскодонных баржах. У Красноводска залив более шубок, к портовым причалам пристают суда с любой осадкой.
В Красноводск перебрались и уцелевшие жители Узун-Ады. Туда же перевезли маленькую бревенчатую школу. В то время своих школ в Красноводске не было.
Последние сваи разрушенной пристани в Узун-Аде много лет торчали из воды; их спилили на дрова четверть века назад.
