Юрий Дьяконов
АЛМАЗ — ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ
Они упорно ползли по-пластунски. Старались, чтобы не хрустнули ни ветка, ни стебель пересохшей травы. Пот струился по лицам. Рубахи прилипли к спине. Наконец, когда, казалось, сил не оставалось совсем, Ивас подал знак остановиться.
Отставшие подползали, занимали свое место в цепи у колючих кустов, за которыми начиналась полоска желто-серой земли. Сунься вперед — и сразу окажешься как на ладони. Но никто не совался. Хватали ртами воздух, никак не могли надышаться.
— Приготовить оружие! — прошелестела по цепи новая команда Иваса.
Бойцы чуть слышно зашевелились. Вынимали и вновь вкладывали в ножны кинжалы, очищали автоматы, пистолеты от приставших стеблей и земли, проверяли боеприпасы. И снова затихли, вглядываясь сквозь ветви туда, где в зарослях высоких кустов и деревьев затаилось серое приземистое строение.
— Алекс, возьми трех ребят и сними часовых, — приказал начальнику разведки Ивас.
Разведчики отползли в сторону и, броском преодолев открытое место, скрылись за деревьями.
Мучительно долго тянулось время. Но вот где-то слева зашелестели ветви. Из-за кустов появились разведчики, которые тянули упирающихся пленных. На шее Алекса болтались два трофейных автомата.
— И не пикнули, — похвастался он, опускаясь рядом с командиром. — Мы от каземата зашли. Смотрим: сидят к нам спиной. Автоматы на сучок повесили, а сами конфеты лопают. Ну, мы их…
— А ты это… шурупишь маленько, — похвалил командир. Пленные за спиной завозились.
— Что они там бормочут? — недовольно спросил Ивас.
— Будто не слышишь, — проворчал Алекс.
— Мало ли что. Сказано тебе: переведи. На то ты и переводчик. Я по-ихнему не понимаю, — ухмыльнулся командир.
— Просят развязать руки. Говорят, без оружия никуда не убегут, — «перевел» Алекс. — Может, развяжем?
— Перебьются, — хмуро бросил Ивас. — Жалкий какой! Врагу верить нельзя. А чтоб не скулили, оттащите их подальше в тыл.
Теперь, когда часовые сняты, нужно было сделать главное: освободить узников, заточенных в Каменном мешке.
Ивас с Алексом и шестью бойцами осторожно приблизились к каземату. Изнутри не доносилось ни звука. Крадучись обошли вокруг. Серые цементные стены, покрытые у земли зеленым мохом, казались неприступными. На массивной дубовой двери, окованной железными полосами, — огромный висячий замок.
— Взломаем? — спросил Алекс.
— Ясное дело, — ответил командир.
Ивас просунул под пробой замка толстый железный прут. Налегли вдвоем — не поддается. Тогда схватились за конец вшестером. Рванули изо всех сил, и прут изогнулся дугой.
— Вот черти, — выругался командир. — Крепко заколотили. Придется пилить. Давайте ножовку.
Стараясь не шуметь, они по очереди шоркали полотном слесарной ножовки. Но стальная дужка замка не поддавалась.
— Ничего не выйдет, — опускаясь на землю, сказал Алекс. — Видишь, все руки ободрал, а ему хоть бы что.
— Не хнычь! — оборвал Ивас. — Должно получиться! Вы что, забыли?! К утру всех узников казнят! — Он внимательно осмотрел замок. Ковырнул пальцем в отверстии для ключа и вдруг заявил: — Тогда мы его взорвем! Алекс, тащи порох!
— Ты же сам говорил, чтоб тихо, — удивился Алекс. — А то охранники набегут, и узникам крышка!
— Ничего! Рванем — и мигом освободим. А там нас в джунглях сам черт не поймает. Тащи.
— Так ведь последняя, неначатая пачка осталась. За нее мне… — испуганно пробормотал начальник разведки.
— Выполняй! — злым шепотом приказал командир.
Ничего больше не сказав, Алекс вскочил и исчез в кустах. Потом появился запыхавшийся, с большой пачкой пороха в руках.
— Держи замок горизонтально, — командовал Ивас.
Из надорванного уголка пачки порох тонкой струйкой тек и тек в ненасытную утробу амбарного замка. Наконец наполнился. Ивас сунул в отверстие для ключа конец смоченного керосином шпагата, плотно обмотал замок изоляционной лентой и скомандовал:
— Все в укрытие!
Бойцы кинулись назад и залегли за деревьями. Они видели, как вспыхнул конец фитиля. Подбежал командир и лег рядом.
Дымок полз по фитилю. Все ближе, ближе. И вдруг у самого отверстия замка исчез. Неужели потух?!
Они зашевелились. Кое-кто хотел уже подняться. Но тут у двери каземата полыхнуло багровое пламя. И тотчас ахнуло так, что заложило уши. Все ткнулись носом в землю. Над головами с визгом пролетели осколки. Посыпались срубленные ветки, листья.
Минуту никто не мог поднять головы. Потом увидели черный проем распахнутой взрывом двери каземата.
— Время еще было. Они успели бы незаметно скрыться. Но подвели пленные…
* * *
Через час все участники операции под конвоем старшеклассников были доставлены в кабинет директора школы.
— Все собрались? — спросил директор, когда, жалобно пискнув, дверь закрылась за вошедшей после всех учительницей второго «Б» Зинаидой Ивановной. — Так вот я вас спрашиваю: кто атаман этого налета?
Мальчишки опустили глаза и молчали.
— А что скажешь ты, Кислицын?
— Ивас обманул нас с Колькой… Говорил, что часовые мы только так… А потом вместе наступать будем. А сам в плен нас взял… Еще и руки выкручивают! — И, глянув на ободранные ремнем руки, Женька заплакал.
— Царапины тебе медсестра йодом смазала?… Так. Значит, заживет. Успокойся и будь мужчиной, — сказал директор и стал молча рассматривать мальчишек, сбившихся кучкой в противоположном углу кабинета.
Чуть впереди стоял смуглый скуластый мальчишка. Штаны серо-бурого цвета вздулись пузырями на коленях. Зато старенькая застиранная рубашка была лихо перехвачена в талии широким офицерским ремнем. Мальчишка то и дело шмыгал коротким облупившимся носом и проводил рукой по черным непослушным волосам. Взгляд темно-карих глаз перескакивал с предмета на предмет, упорно не желая встречаться с директорским.
За его плечом виднелась аккуратно подстриженная светловолосая голова другого мальчишки с нежным, похожим на девчоночье лицом. Он непроизвольно втягивал голову в плечи, чтобы стать меньше, незаметнее. Длинные светлые ресницы на мгновенье вскидывались, и в серо-голубых глазах мелькали то откровенный страх, то робкая надежда.
— Ивасечко, это ты командир Ивас? — спросил директор.
— Ну я. — Скуластый взъерошенный мальчишка поправил свой офицерский ремень и метнул злой взгляд на хнычущего Женьку Кислицына: — Еще и нюни распустил… предатель.
— Я не предатель! Я пленный! — возмущенно выкрикнул Женька. — А пленный на допросе только фашистам не должен признаваться. Сам ты… обманщик!
— Так, — невольно улыбнулся директор. — А кто начальник разведки Алекс? Наверно, ты Жуков?
Белоголовый мальчишка шатнулся за спиной Тольки Ивасечко и, не поднимая глаз, молча покивал головой. Он боялся раскрыть рот и хотел только одного: не дознались бы, кто принес порох.
Но директор будто прочел его тайную мысль и спросил:
— И порох, Алексей, конечно, принес ты.
Глаза Алешки испуганно метнулись, голова склонилась еще ниже.
— Так. С этим тоже ясно. А теперь скажите мне, зачем понадобилось взрывать двери кладовой?
— Кладовой? — удивленно повторил Толька. — А-а… Так это ж каземат был. Каменный мешок называется.
— Понятно, — помедлив, сказал директор. — А чем эта кладовая… извините, этот Каменный мешок вам помешал?
— Там… там были узники, — дрожащим голосом проговорил Алекс.
— Какие еще узники?
— Те… в тигровых клетках. С железными прутьями. А утром их должны были казнить. — И Алешка всхлипнул. То ли ему стало жалко узников, которых они так и не успели освободить, то ли — себя. Ведь дома за порох влетит обязательно.
От его громкого всхлипа сразу пошла цепная реакция: все одиннадцать участников штурма Каменного мешка отвернулись в разные стороны и стали тереть кулаками глаза.
— Вот тебе на! Что это вы в кабинете сырость разводите? Гляди, и я насморк схвачу, — усмехнулся директор. И уже другим тоном сказал: — Поздно хныкать. Теперь уже радоваться надо, что вам руки-ноги не поотрывало. А чтоб этого не случилось, я твой партизанский отряд, Ивасечко, распускаю. Точка!
Едва мальчишки вышли из кабинета, пожилая учительница, молчавшая до сих пор, всплеснула руками:
— Какой позор! Опять ЧП! И это после всех моих бесед о дисциплине!.. Обещаю вам, Михаил Иванович, что я приму самые строгие меры. Все родители…
— Зинаида Ивановна! — остановил ее директор. — Обождите со своими мерами. Злого умысла-то у них не было. Нам самим нужно хорошенько разобраться и…
— Помилуйте, чего тут ждать?! — воскликнула учительница. — Нахулиганили — пусть расплачиваются.
— И все-таки подождите, — настойчиво повторил директор.
