Приключения ленинградского школьника Игоря Судакова в причерноморском пионерском лагере.
Июльское солнце сияло над бухтой Ласпи.
Пионеры, приехавшие сегодня в лагерь, отобедали и разошлись по спальням на тихий час. На территории остались только вожатые, воспитатели, руководители кружков, главная кладовщица тётя Шура, доктор Дина Еремеевна, начальник пожарной охраны Виктор Петрович и сама начальница пионерского лагеря Марина Алексеевна, худая женщина среднего роста и среднего возраста, с острыми синими глазами на круглом лице и волосами, выгоревшими на солнце добела.
Поварёнок, практикант из кулинарного училища, тащил в судомойку поднос с тарелками. Физрук Александр Сергеевич вешал на доску объявлений план физкультурных мероприятий. Художник Виталий Павлович докрашивал золотой краской стоящего посреди цветника железобетонного буйвола. Старшая вожатая Ирина Петровна спокойно отдыхала на лавочке у пионерской комнаты, думая о том, что теперь целый месяц ей ни покоя, ни отдыха не будет. Шофёр Вася поливал из шланга чёрную «Волгу». Методист Светлана Павловна шла по аллее к морю, чтобы в одиночестве продумать методику, а заодно искупаться, на что намекало полосатое махровое полотенце.
Лохматый пёс Тюбик прямиком бежал от столовой по направлению к Приморской аллее, где капает из умывальника двенадцатого отряда и можно утолить жажду, а потом приятно отдохнуть в прохладной луже под персиковым деревом.
Словом, было около часу дня, когда Игорь Судаков вылез из окошка спальни седьмого отряда и помчался перебежками от дерева к дереву в сторону Чёрного моря. Ему было совершенно необходимо посмотреть, что же это такое — Чёрное море.
Неподалёку от Поляны сказок, каменистой площадки, уставленной деревянными чудовищами, Игорь Судаков попался на глаза пожарному Виктору Петровичу.
— Пионер, куда?! — крикнул Виктор Петрович. — Марш в отряд, пока я тебя не записал!
Игорь сиганул в колючие заросли, споткнувшись, покатился по крутой тропинке, задержался за столбик, юркнул в дыру в ограде, перепрыгнул через круглый валун, перебежал через глинистый овраг и перелез через замотанные проволокой, чтобы не открывались, ворота.
Тут он увидел штабель досок, а дальше длинный синий сарай без окон, с тяжёлым замком на двери, которая была в треть стенки и больше походила на ворота. Справа высилась крутая скала, впереди был открытый пляж, а с другой стороны, откуда парень прибежал, слышался крик Виктора Петровича:
— Пионер, я тебя всё равно узнаю!
Бежать стало некуда.
По прислонённому к стене сарая бревну Игорь забрался на крышу и лёг плашмя. Солнечный жар крепко ударил по затылку.
— Эй, алё! — услышал он у себя из-под живота. — Сними кусок шифера!
Игорь вздрогнул и спросил крышу:
— Чего-чего?
— Кусок шифера справа от себя перепрокинь, я вылезу.
Положение слегка прояснилось, Игорь начал соображать.
— Может, лучше я влезу? — спросил он. — Тут за мной один гонится.
— Это Виктор Петрович, начальник пожарной охраны, — пояснил таинственный голос. — Ты его не бойся, он не вредный, никогда ребят не закладывает начальству. Да он уже не гонится, купаться пошёл. Открывай!
Игорь приноровился и перевернул тяжёлый шиферный лист.
Из образовавшейся дырки показалась лохматая голова, потом коричневые плечи, и наконец весь дочерна загорелый мальчик лет двенадцати вылез на крышу и улёгся рядом с Игорем.
— Снизу, понимаешь, никак не поддеть, — объяснил пришелец изнутри. — Давай знакомиться. Меня зовут Борис Дунин.
— А меня — Игорь Судаков.
— Ых, какой ты белый! Из которого отряда?
— Из седьмого.
— У вас Андрей Геннадиевич вожатый.
— Длинный такой, тощий, с широкими плечами и в шортах. Босиком ходит.
— Точно, — кивнул Дунин, — у него пятки железные, никакая колючка не проткнёт.
— Тебя здесь арестовали? — спросил Игорь.
— Нет, живу я здесь. Мой папа старшим спасателем работает. Он, когда обедать уходит, меня дома на замок запирает, чтобы я не болтался по территории лагеря.
— Ты здесь давно? Дунин сморщился:
— Фу, какой ты белый, страшно смотреть... Да, давно. Каждое лето приезжаю уже третий год. Меня Марина Алексеевна за ухо дерёт, как родного. Другого станет словами воспитывать, а меня — за ухо или по затылку. Ты откуда приехал?
— Из Ленинграда.
— Замечательный город, — кивнул Дунин. — Я прошлой зимой ездил с папой в туристском поезде. В Эрмитаже был, в Пассаже был, на Монетном Дворе был, в Гостином Дворе был.
— Экскурсия — это не то, — сказал Игорь. — Надо своими ногами походить, со знающим человеком. Эх, я б тебе показал, такую экскурсию устроил!
— Давай-ка я тебе сейчас устрою экскурсию.
— Как это?
— По лагерю. А то пока сам со всем хозяйством перезнакомишься, на сто двадцать замечаний нарвёшься! Ох, какой ты белый, просто срам.
Дунин провалился в дырку. Через полминуты он явился на крышу снова, и на шее у него висел на тонком ремешке большой бинокль. Дунин снял его с шеи и протёр объективы рубашкой.
— Папа в Одессе на базаре купил, — сказал он. — Двенадцатикратный «Цейс». Это значит, что увеличивает в двенадцать раз.
— Здорово! — Игорь вздохнул. — А у нас на рынке биноклей не бывает...
— Можешь глянуть, — предложил Дунин. Игорь приставил окуляры к глазам:
— Ого!
Высокая, поросшая лесом гора, спускавшаяся в море крутым утёсом, припрыгнула в двенадцать раз ближе. На её склоне обнаружились несколько белых домиков и какие-то мачты.
— Эта гора называется Спящая Красавица, — объяснил Дунин. — В середине смены будет на неё поход. Только я не пойду, потому что уже восемь раз там бывал, а в третью смену я пойду, когда кизил созреет. Кизила там не оборвёшь, и такой крупный, прямо мичуринский! Кизил чем замечательная ягода, — продолжал он пояснение, — его можно съесть сколько хочешь, хоть мытого, хоть немытого, и живот не заболит никогда. Проверенный медицинский факт, поэтому вожатые не запрещают, а яблоки или груши зелёные есть запрещают, и персики тоже. А особенно виноград. Девчонки из кизиловых косточек бусы себе делают, получается даже красивее, чем из ракушек.
Игорь повёл объективами по горизонту и обнаружил толстый белый теплоход, замеревший как раз на границе между морем и небом.
— «Адмирал Нахимов» идёт из Одессы на Кавказ круизным рейсом, — сообщил Дунин, будто смотрел в бинокль вместе с Игорем и видел то же самое. — А сейчас ты видишь наш пляж. Наша территория до того места, где кончаются навесы. А дальше, где навесов нет, там всем можно. Только в Ласпи чужих мало попадается, здесь, кроме нашего лагеря, ничего нет, никаких домов отдыха. Теперь смотри налево.
— Никак ракета стоит? — поразился Игорь. — Настоящая!
— Нет, игрушечная, конечно, — сказал Дунин. — Но совсем как настоящая, двадцать метров высотой. Там площадь Космонавтов, на ней проходят утренние линейки, митинги и всякие праздники. Один только праздник Нептуна устраивают здесь, на пляже. И мой папа всем руководит. Знаешь, на чём мы сидим?
— На крыше, — сказал Игорь.
— А крыша на чём?
— На сарае.
— Сам ты сарай. Это ангар.
— Ангар, — возразил Игорь, — это место для самолётов.
— Ты хоть и из Ленинграда приехал, а рассуждаешь, как совсем сухопутный кролик, — упрекнул его Дунин. — Где моря нет близко, там ангары строят для самолётов. А на берегах морей ангары строятся для плавсредств. Пойдём покажу!
Прямо из дырки они спрыгнули вниз на широкую полку, где лежали спасательные круги и ярко раскрашенные остроконечные железные бочонки. Спустились на нижнюю полку, заваленную вёслами, с неё прыгнули на днище перевёрнутого катера, а потом уже на пол.
В ангаре было сумрачно и, по сравнению с крышей, прохладно. Свет пробивался только через щели в стенах. Пахло смолой и бензином. Игорь огляделся по сторонам, охватил помещение общим взглядом, потом стал внимательно осматривать. Он увидел другой перевёрнутый катер, две большие шлюпки, стоящие нормально, на киле с подсунутыми деревяшками, один одноместный тузик, белую пластмассовую лодку, три длиннющие байдарки и четыре плота со странными колёсами по бокам.
Дунин знал, чему здесь, в ангаре, в первую очередь удивляются новички.
— Это водные велосипеды, — сказал он. — Видишь, внутри педали? Двое садятся на банку, жмут на педали, и колёса начинают крутиться. Велосипед довольно быстро плывёт. Правда, только в тишайшую погоду. Если волна хоть три балла, это устройство переворачивается вверх донышком. Но это не страшно, велосипед непотопляемый. Команда забирается на днище и машет руками. С берега приплывут взрослые и спасут.
Осмотрели верстак с инструментами и большими тисками, подвесные моторы, фонари, верёвки, флаги, банки с разными красками, поплавки, буйки, кранцы и ещё множество любопытных вещей понятного и непонятного назначения. Непонятное Дунин объяснял. Потом он провёл Игоря в отдельную комнатку, где стояли две застеленные голубыми одеялами койки, стол и тумбочка. На стенах висели фотографии, картины из меди, сучки прихотливой формы и вешалка. На вешалку были наброшены очень грязные и заношенные парусиновые штаны.
