для мальчика на каникулах. Но пишет смешно. Может, говорят, влюбился?
(Ачуметь, коллегам она показала. Мам, ты допрыгаешься и вообще мои посты видеть не будешь.)
Я: Нет.
Мама: Хотелось бы знать истинные причины твоих поступков. Лето, а ты дома сидишь.
Я: Я не сижу.
Мама: Сидишь.
Я: Лето дождливое.
Мама: Сходи куда-нибудь.
Я: Я хожу.
Мама: Куда?
Я: Потренить.
Мама: Ну а все-таки – почему?
Я: Экзамен в одиннадцатом сдавать буду. И это… дай денег, пожалуйста, на ридер, купить хочу.
Мама: А тот? У тебя же был.
Я: Зачитал до смерти.
Мама: Дам после Турции.
Я: Мне сейчас надо, я в Турцию взять с собой хочу.
Мама: Ты в Турции книжки читать собрался?
Как пишут классики, немая сцена.
На самом деле на хрена я это делаю? Да чот даже интересно стало, что они там понаписали. К тому же все легко очень даже с нашим временем монтируется: как-то все либо похоже, либо наоборот. Короче, кип он мув ит, хрен с вами.
* * *
Офлайн. Мама дома снова жжет, аж прям полыхает. Не можем теперь поесть спокойно без разговоров: я теперь звезда в ее отделе. Мама умная, блин, посты не расшаривает, она их копирует, а потом коллегам шлет почитать. Я пытался ее закрыть, но она не только умная, но еще и подозрительная. Что это, сынок, ты писать перестал, постов твоих не вижу. Открыл обратно – мать все-таки. В конце концов, я ж без мата, обсуждаю с одноклассами произведения великих классиков, не чо-то там.
Мама: У нас Наталья Валерьевна вышла из отпуска.
(Мне точно нужно об этом знать?)
Мама: Я ей рассказала про твои посты.
(Слава впереди меня бежит, да, мам?)
Мама: Она и говорит: «Да вот у меня сын „Горе от ума„читал и кричал: „Что за фигня? Я ничего не понимаю! На каком языке вообще написано?“»
(Я не ору, но при этом я не молодец, всё какие-то подозрения.)
Мама: Она и говорит: «Ну, я потратила один вечер – прочитала ему „Горе“ вслух и по ходу пьесы объясняла ему все, что непонятно».
(А я вот сам допираю до всего, представляешь.)
Мама: И, говорит, сын, который так-то отличник, сказал: «Теперь все понятно. И то, что Грибоедов написал, очень можно и про наши дни сказать».
(Кстате! Вот на кого надо еще навалиться со всей мощью бунтующего подростка – на товарища Грибоедова.)
Я: Это вот ты сейчас очень правильную информацию озвучила.
Мама: Что?
Я: Пойду почитаю. Актуального Грибоедова.
Мама: (молча провожает меня взглядом).
* * *
Представьте, френды, такую ситуацию: ваш дружбан уезжает на три года, ну например, в Москву. Живет там себе, потом приезжает и начинает понты колотить: «у вас все те же на манеже», «фу, деревня», «колхозаны», «фу, ацтой». Что хочется сделать в такой ситуации? Правильно, подвинуть ему корону лопатой. Либо корона сядет, как надо, и не будет давить ему на мозг, либо дружбан не поймет тонких намеков и продолжит чморить некогда родные просторы и проживающих на них. Вам, канешн, это будет обидно, и вы, возможно, скажете: «Вася, ты дятел. Вали в свою Москву обратно». Вася будет глубоко оскорблен, будет думать «да чо не так-то» и уедет.
И это я вам сейчас задвинул не какую-то там гипотетическую ситуацию, а вполне реального Грибоедова. Это был краткий пересказ пьесы «Горе от ума», пропущенной через мое несовершенное и критически настроенное сознание.
Вот и Чацкий. Приехал спустя три года в Москву, пошел первым делом к любимой девушке, получил по щам – та обиделась на разные его подколы, вбросила, что он псих, и все поверили. Чувак обиделся и уехал. Вот что оставил потомкам Грибоедов.
Мне всегда интересно, какой чувак это все понаписал, поэтому иногда я заглядываю в биографии наших великих. И вот что есть у Грибоедова. Как его звали, легко запомнить. Как Пушкина – Александр Сергеич. Стрелялся на дуэли, как Пушкин, только повезло Грибоедову больше: попали в руку. Из-за какой-то балерины (по картинкам – страшная шокапец). Отказался ехать на службу в США. Действительно, чего там, в 1818 году, в США было интересного? Ну, присоединили пять штатов, индейцы бегают – фигня какая-то. А поехал Грибоедов в Персию, и его там растерзали религиозные фанатики прямо в российском посольстве. Нет, шансы-то не погибнуть у него были: он то уезжал, то возвращался в Персию. Ну и в итоге вот. Международный этот скандал персидский шах замиривал с русским императором какими-то охрененно дорогими драгоценными камнями.
Лайки, дизлайки – все как обычно.
Симашова: Ну-ну. Канешн, обидишься тут, когда твой парень уехал, потому что «охота странствовать напала на него». Вообще укатил без всяких объяснений. Потом прикатил – и как будто не при делах, хочет, чтобы было все по-прежнему.
Пирожникова: Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, Чацкий-то, поди, знал об этом. «Река», может быть, и прежняя, это сам Чацкий уже другим вернулся, «в короне». Ты еще напиши, в чем там была суть его претензий, про что он там говорить «фу, ацтой» начал. В этом же самый прикол-то был.
(Коммент лайкнула О. Л.)
Печень: Пирогова, это прям как про тебя. Я вангую: уедет Ирка в Мск учиться, приедет в гости к черепам, позовет нас в шаурмяшную и начнет пальцы гнуть.
Пирожникова: Ага, корону прям до блеска перед этим начищу. А ты с лопатой приходи. Вот шаурмены прифигеют.
Пирожникова: Но нет, я напишу мануал «Как добиться успеха в столицах и не зазвездить» и приеду, вручу тебе.
Печень: А Сима приедет вся в стразах и будет рассказывать, как она снялась аж в целом клипе на подтанцовке, и будет ссылку на ютубе всем расшаривать.
Симашова: Фейспалм. Чо за бред ты несешь???
Я: Чацкий начинает предъявы кидать сразу, как появляется. Что Софья его не любит, как раньше. Что
