— Обвалятся! — угрюмо сказал Сема.
— Держались же раньше! — возразил Вовка. — Мы их еще земелькой притрусим и притопчем — никто и не разберет!
Санька с Гришей подняли и понесли к настилу еще одно бревно. Оно вывернулось из рук, ударилось о рельсы и переломилось.
— Кончай! — сердито крикнул Мишук. — Первая же телега в реке будет.
— Западня получится, — добавил Сема. Мальчишки устало уселись на берегу.
— Бревен новых надо напилить в лесу! — предложил Санька.
— Так тебе и дали без наряда! — возразил Вовка.
— Подождите! — произнес Мишук и прислушался. — Никак едет кто-то?
Из леса, откуда выходила дорога, пересекавшая Болотнянку, донесся отдаленный шум мотора.
— Машина! — прошептал Гриша.
— Что ей тут делать? — сказал Вовка. — По этому мосту на машинах не ездили!
— Председатель на газике! — высказал догадку Мишук. — Он такой :— в любую дыру заглянуть может!
Мальчишки вскочили на ноги. Им захотелось бросить все и умчаться в деревню, подальше от этого злосчастного моста и председательского газика.
Но из леса выскочил не газик, а «Волга». Солнце блеснуло в стеклах машины и осветило кузов с шахматной дорожкой на боку.
— Такси! — крикнул Санька. Мишук перевел дух.
— Значит, не из наших. Со станции! И кого сюда черти несут? Такси по большаку всегда ходят!
— Заблудились, наверно, — предположил Гриша.
Ребята с любопытством рассматривали приближающуюся светло-серую машину, залитую красноватым светом заходящего солнца. Сквозь стекла было видно, что рядом с шофером сидит девчонка в белом платье, с розовыми бантиками в косах.
У разобранного моста водитель затормозил такси и, громко щелкнув дверцей, вышел на дорогу.
— Эй! Вас разбомбили, что ли? — спросил он у мальчишек.
Ребята не ответили.
Из машины появилась женщина. За ней — девчонка. Она скорчила смешную гримасу, сунула в рот кончик косички, рассмеялась и звонко крикнула, взглянув на Вовку:
— Смотрите, какой мяч! Футбольный прямо!
В другой раз она получила бы отпор, но сейчас ребятам было не до нее. Они и радовались, что приехали не свои, и в то же время сожалели. Все равно расплаты не миновать, так уж лучше поскорей!
— Как же мы теперь проедем? — спросила женщина у шофера.
— Умные люди здесь не ездят!— крикнул Вовка. — Скажите спасибо, что не провалились! А тебя бы я вытаскивать из реки не стал!
Последнюю фразу Вовка адресовал девчонке и в подтверждение своих слов погрозил ей кулаком.
— Меня? Вытаскивать? — Девчонка беззаботно рассмеялась и, ловко балансируя руками, перебежала на другой берег — к ребятам.
Закинув длинные косы назад, она озорно надула щеки, передразнивая Вовку.
— Смотри, как бы тебе не попало! — пригрозил ей Вовка и обругал: — Кукла косастая!
— Я не кукла! — без обиды, но твердо сказала девчонка. — Я — Катя! А тебя как зовут?
Вовка презрительно отвернулся.
— Ну и не надо! И не говори! Подумаешь?.. А тебя как зовут? — Катя бесцеремонно ткнула пальцем в Лапочкина.
— Сема, — спокойно ответил он.
— А почему все вы такие грязные и скучные?
— Работали, — невозмутимо сказал Лапочкин.
— Работали? — переспросила Катя. — Вот это?..
Она посмотрела на разбросанные бревна и расхохоталась так, что ей пришлось сесть на гнилой кругляк.
— Катя! — крикнула с того берега женщина. — Узнай у мальчиков, где тут объезд и далеко ли до Усачей?
— Я сейчас, мамочка! — откликнулась девчонка и по-птичьи закрутила головой, осматривая ребят.
Глаза ее, зеленые с искринкой, на секунду остановились на Саньке, а потом побежали дальше.
— Вот ты! — сказала Катя и подошла к Грише. — Во-первых, скажи, как тебя зовут, а во-вторых — где тут Усачи?
— Зовут Гришей, — вежливо ответил Лещук. — А Усачи рядом. И объезжать вам не надо. Если вещей немного, то пешком дойдете. Полкилометра не будет!
— Мамочка! Отпускай машину! Пешком дойдем! — крикнула Катя и снова обежала задорными зелеными глазами стоявших у разрушенного моста мальчишек.
Санька подтянул брюки, поправил воротник рубашки, смахнул с колен начавшую подсыхать глину. Он не отдавал себе отчета, почему вдруг занялся своим туалетом, и с негодованием отверг бы всякий намек, что это каким-то образом связано, с присутствием Кати. Но когда она опять лишь скользнула глазами по его фигуре и обратилась к Мишуку, Санька почувствовал обиду и присоединился к надутому Вовке. Они отошли в сторону и сердито поглядывали на девчонку, которая засыпала Мишука вопросами.
— Значит, вы мост ремонтируете? И трудодни вам за это платят?
— Ремонтируем! — ответил Мишук и усмехнулся. — А насчет трудодней еще неизвестно.
— Как же так? — удивилась Катя, — Работаете, а не знаете, будут платить или нет! Кто у вас главный? Он шляпа, наверно?
— Он и есть главный! — сказал Гриша, кивнув, на Мишука. — Звеньевой!
— Выходит, ты — шляпа! — прощебетала Катя. — Только я не верю, что вам разрешили мост ремонтировать! Вы сами что-нибудь придумали! Сознайся! Я никому-никому не скажу!
Мишук нахмурился.
— Ты поменьше обзывайся! Раскричалась! Один у нее — мяч, другой — шляпа! И не суйся не в свое дело!
Но Катя не смутилась и не обиделась. Она рассмеялась.
— Можешь и не говорить! Вижу, что мост сами испортили, а теперь боитесь, что попадет! Но зачем? Скажи! Скажи, пожалуйста! Ведь интересно же!
Взревел мотор. Такси развернулось и покатилось к лесу. Женщина подхватила два чемодана.
— Кто поможет? — спросила Катя.
Вовка демонстративно засунул руки в карманы.
— Извините, здесь носильщиков нет! — съязвил Санька. Один Гриша подскочил к Катиной маме и взял чемодан.
Сема переглянулся со звеньевым и подхватил второй. Освободившись от груза, женщина осмотрела разбросанные бревна и сказала:
— Молодцы! Вовремя разобрали это старье! Наше такси могло бы провалиться... А вы сами из Усачей?
— Из Усачей, — отозвался Гриша и спросил в свою очередь: — Вы к кому приехали?
— К Ивану Прокофьевичу. Знаете такого?
— Знаем! Доведем!
И все пошли к деревне. Впереди с независимым видом шагали Вовка и Санька. Они посвистывали вразнобой, всячески подчеркивая полное безразличие ко всему, происходящему за их спинами. За ними шел Мишук. Он с тревогой думал о мосте.
Сразу же за Мишуком легко вышагивал Сема с чемоданом на плече. В хвосте шли Гриша, Катя и ее мама. Чемодан они несли по очереди и болтали без умолку.
В вечернем прохладном воздухе звонкий голос девочки разносился по всей пожне, и мальчишки узнали, что Катя и ее мама — родственники Ивана Прокофьевича и приехали к нему на лето отдохнуть.
«Дачница!» — презрительно подумал Санька и сказал:
— Теперь от нее отбоя не будет!
— Ничего! Мы ее живо отвадим! — ответил Вовка, но и он понимал, что это будет нелегко: очень уж напористой была девчонка.
А Катя вдруг вспомнила про мост и начала настойчиво выпытывать у Гриши, зачем понадобилось вскрывать настил, но тот ловко уходил от ответов.
Когда до околицы осталось метров двести, ребята встретили младших усачей. Геня Соков нес две пилы, а остальные тянули на веревке бревно. Оно было тяжелое, неровное и оставляло на тропке глубокие царапины.
— Генька! — крикнул Мишук. — Я тебя сейчас за уши оттаскаю! Тебе что приказано!
— А мы не маленькие! — ответил Геня Соков. — Были вместе — всем и отвечать! Бревно вот прихватили! Пригодится! И пилы.
Мишук оглянулся на Катю и ее маму. Они уже были близко.
— Пилы забрать — и бегом в штаб! — приказал он, не желая продолжать разговор при посторонних. — Бегом! Бегом!..
Младшие умоляюще смотрели на звеньевого. Но, заметив чужих людей, они повернулись, как по команде, и рысцой побежали назад.
В штабе собрались, когда совсем стемнело. Шли задворками, чтобы Катя не заметила. Разговаривали сначала тихо, но с каждой минутой спор становился горячее, и скоро осторожность, была забыта. Решали, где достать новые бревна для моста. Мишук предложил честно покаяться во всем председателю колхоза.
— И про Диму Большакова рассказать? — вскричал Санька. — Выдать нашу тайну?
— А что с нее толку? — ответил Мишук. — От этих тайн и тайников — одна беда! Оружие храним незаконно? Храним! Хорошо еще — пружина у автомата сломана, а то бы!.. Знаю я вас!
Гриша незаметно подмигнул Саньке, и тот по хитрому блеску глаз догадался, что Лещук успел починить автомат.
— Мост разрушили? Разрушили! — продолжал перечислять Мишук. — Вот она — ваша тайна!
— А ты считал, что тайна — это пустячок? — спросил Санька. — Тайна — это штука тяжелая! Она жертв требует! Сил требует!
— Что с тобой спорить! — Мишук безнадежно махнул рукой. — Несешь дурь всякую!
Остальные мальчишки молчали. И Мишук допустил ошибку. Он подумал, что большинство на его стороне.
