— Может, она угостит нас червяками.
— Червяками? — спросил Фадж.
— Да, — сказал Алекс. — Она большой любитель червей.
— Как и Дядя Перьев, — сказал Фадж.
— Дядя Перьев — птица, — напомнил я ему.
— Почему все мне это повторяют? — обиделся Фадж. — Я знаю, что Дядя Перьев птица. — Он помолчал, потом спрашивает: — А что она делает с червяками?
— Ну, сам понимаешь. Ест, — сказал Алекс.
— Правда? — Фадж решил уточнить у меня.
— Это предположение, — ответил я.
Мы подошли к дому, и Алекс позвонил.
— Если она даст нам червей, можем скормить их Дяде Перьеву, — шепнул Фадж.
— Тсс! — зашипел я.
Миссис Малдор открыла дверь. Она была в тренировочном костюме для бега.
— Так-так-так, — протянула она, — что это за милое привидение пожаловало?
— Я не милое. Я страшное! — сказал Фадж. — У-у-у!
Миссис Малдор всплеснула руками.
— Батюшки, страх-то какой!
— Здравствуйте, миссис Малдор, — сказал Алекс.
— Здравствуй, Алекс. Какой у тебя необычный костюм.
— Он называется «Гнев Аниты». Идею я подсмотрел на картине в галерее.
Миссис Малдор отвернулась и крикнула вглубь дома:
— Беверли! Беверли! Иди сюда, ты должна это видеть.
И тут же я её узнал. Жирафья Шея. Узнал, даже не глянув на лицо, — по походке и кудряшкам. — Это моя дочь Беверли, — сказала миссис Малдор. — Алекс нарядился картиной. Угадай какой.
Беверли посмотрела на Алекса.
— Белый фон, чёрные круги и красный квадрат. Не иначе как «Гнев Аниты».
— Правильно, — сказал Алекс.
Я хотел было рассказать Беверли о том вечере, когда разругались родители Джимми, и как миссис Фарго швырнула красную краску на холст мистера Фарго, и мистер Фарго назвал картину «Гнев Аниты», потому что Анитой звали маму Джимми. Так хотелось всё рассказать ей. Но потом я вспомнил, как делился с Джимми вещами, которые не открыл бы больше ни одной живой душе, и понял, что на месте Джимми я бы не хотел, чтобы мой лучший друг трепался всему свету про тайны моей семьи.
— А вы по правде едите червяков? — ни с того ни с сего спросил Фадж.
Я ткнул его в спину, но это его не остановило.
— Пита говорит, вы всё время их едите, а он у нас умён от природы и потому всё знает, кроме ответов на дополнительные вопросы.
Миссис Малдор с Беверли переглянулись.
Фадж не отставал:
— Ну так что?
— Ты про что? — спросила миссис Малдор.
— У вас сегодня на ужин червяки?
Алекс застонал. Ну всё, можно поставить крест на нашем бизнесе.
Миссис Малдор улыбнулась Фаджу.
— Да, червяки.
— Нет ничего лучше червяков домашнего приготовления, — подхватила Беверли. — А рецепт моей мамы — это нечто.
— Мы едим их вместо цветной капусты, — сказала миссис Малдор. — Надо же откуда-то брать витамины.
— Значит, ваши червяки витаминизированы? — уточнил Фадж.
Алекс снова застонал.
— Мои червяки витаминизированы самой матушкой-природой, — убеждённо сообщила миссис Малдор. — В них полно витаминов. И никаких консервантов, прошу заметить. Всё только натуральное!
Всё это страшно напоминало рекламу. Я уже представил, как диктор говорит красиво поставленным голосом: «Покупайте натурально витаминизированных червяков миссис Малдор… Добавляйте их в виде порошка в ваши любимые блюда, коктейли, подавайте вместо цветной капусты к праздничному столу…».
— Не желаешь отведать моего особого печенья с червяками? — спросила Фаджа миссис Малдор.
— Желаю, — Фадж потопал за ней в дом.
Мы прошли в кухню. На стойке стояло большое блюдо с печеньем.
— С пылу с жару, — сказала миссис Малдор.
— А похоже на шоколадное, — сказал Фадж.
— Оно и есть шоколадное. Шоколадно-червячное, если быть точной.
— А где тут червяк? — уточнил Фадж.
— Да ты червяков не увидишь, — засмеялась миссис Малдор. — Я их смолола и добавляю в муку.
«Точно как в моей рекламе», — мысленно ахнул я.
— Ну давай же, — миссис Малдор подтолкнула тарелку с печеньем к Фаджу. — Возьми.
Фадж выбрал одну штуку и поднёс к губам. Но кусать не торопился, его явно одолевали сомнения.
Беверли взяла печенье и целиком положила в рот.
— М-м-м, просто объеденье. — Она взяла ещё одно и быстро съела. И слизнула с ладони крошки.
Фадж куснул своё печенье. Очень медленно прожевал.
— Вкусно, — сказал он. — Червяков даже не чувствуется.
Миссис Малдор предложила нам с Алексом, и мы тоже взяли по штучке.
Фадж спросил, можно ли ему ещё, а миссис Малдор ответила:
— Погоди, мы вот как сделаем. — И она завернула несколько штук в бумагу и дала ему с собой.
Вернувшись домой, Фадж вывалил содержимое своей наволочки на стол, рассортировал по кучкам и принялся вести подсчёт:
— Одиннадцать «М&М», семь «Хрустящих Нестле»… пять шоколадок «Херши» без орехов… три с орехами… два батончика «Милки вэй»… один батончик с мюсли… четыре яблока… и шесть червячных печений.
— Что ты сказал? — переспросила мама.
— Ничего, мам, — сказал я. — Ничего он не сказал. Правда, Фадж?
— Вот, мам, — сказал он, — попробуй одну штучку. Миссис Малдор только что испекла.
— Спасибо. — Мама попробовала. — Очень вкусно. Интересно, где она раздобыла рецепт.
— Это семейный рецепт, древний, — сказал я.
— Печенье натурально витаминизировано че…
Я не дал ему договорить.
— Никаких консервантов. Никаких пищевых добавок. Натуральные ингредиенты. И куча витаминов. Да, Фадж?
— Да, Пита, — сказал он, улыбаясь. Понял, значит.
У Фаджа появился друг. Зовут Дэниел. Толстячок с копной рыжих волос и торчащими хуже, чем у меня, ушами. Впервые я его увидел перед клеткой Дяди Перьева. Он стоял и вещал:
— Майны родом из Индии и других частей Азии. Майна обыкновенная — отважная, бесстрашная птица размером чуть больше дрозда.
— Дрозда… дрозда… — повторил Дядя Перьев.
— Молчи и слушай, — велел ему Фадж. — Разве ты не хочешь узнать о себе?
Дэниел продолжил:
— Майна — шумная, общительная птица…
— Это точно! — согласился я, стоя в дверном проёме, где остановился, чтобы послушать, чем они там занимаются.
Дэниел обернулся и уставился на меня.
— Кто ты такой? — спросил он.
— Питер. Старший брат Фаджа. А ты кто такой?
— Дэниел Манхейм. Мне шесть. Живу на Вайн-стрит, 432. Имеешь что-нибудь против?
Последнюю фразу он произнёс голосом крутого парня, и прозвучало это как «В пятак хочешь?».
— Да не особенно, — ответил я, стараясь не засмеяться.
Дэниел снова повернулся к Дяде Перьеву.
— Многие майны хорошо подражают человеческой речи. Они могут разговаривать, петь и свистеть. Майна обыкновенная — вид Acridotheres, сокращенно — A. tristis.
— Дэниел эксперт по птицам, — объяснил Фадж.
— Да уж вижу, — сказал я.
— Хочешь послушать о стервятнике? — спросил Дэниел.
— Как-нибудь в другой раз, — пообещал я.
В субботу Дэниел пришёл к нам на второй завтрак.
— Хочешь бутерброд с арахисовым маслом или с тунцом? — спросила мама.
— С тунцом, — сказал Дэниел. — Имеете что-нибудь против?
— Нет. — Мама несколько удивилась внезапному превращению в «крутого парня». — С тунцом так с тунцом.
— Где телек? — спросил Дэниел. — Я всегда смотрю телевизор во время еды.
— В гостиной, — подсказал Фадж.
— У вас в кухне нет телека?
— Нет, — ответила мама.
— Мне жаль вас. — Дэниел оттолкнул свой стул. — Тогда я пообедаю в гостиной.
— Мы не смотрим телевизор во время еды, — сказала мама. — Так что садись, пожалуйста, и подожди, пока будет готов обед.
Дэниел надулся.
— Без телека у меня аппетит не разыграется.
— Не голоден — не ешь, — сказала мама. — Телевизор тут совершенно ни при чём.
Я подумал про себя, что ему в любом случае не повредит пару раз пропустить второй завтрак.
— Я смотрю детский канал «Никелодеон» и мультики, — сказал Фадж, хотя его никто не спрашивал. — И всю рекламу. Никогда не пропускаю рекламу. Больше всего люблю. Мой папа раньше сочинял рекламу, но теперь пишет книгу. Однажды я снимался в рекламе. Ехал на машинке «Тодл-байк».
— Врёшь, — сказал Дэниел.
— Не вру!
— Я тебе не верю!
Мама принесла бутерброды с тунцом и два стакана молока.
— Я ничего с луком не ем, — сообщил Дэниел. — И фасоль не ем, и горох. А пью только шоколадное молоко, и корочку с хлеба мне срезают.
— В бутерброде с тунцом нет ни лука, ни фасоли, ни гороха, — сказала мама. По-моему, она уже была готова сказать Дэниелу, куда он может деть свой бутерброд, если не хочет есть. Но не сказала, а вместо этого сходила за какао-порошком. — Клади сколько хочешь, — сказала она, срезая Дэниелу корочку с хлеба. — Вот. Надеюсь, теперь тебя всё устраивает.
