— А как же инструменты? — все еще сомневаясь, спросил я.
— За инструментами сбегаем. Сперва мы с Саней, а потом вы, — выпалил Игорек. Он наверняка продумал весь этот план заранее.
В ту же минуту Саня с Игорьком для экономии времени выпрыгнули в окно и помчались по домам.
Через полчаса все было готово к репетиции. Гитары мы передали в окно, а усилители Саня совершенно спокойно пронес через главный вход. Не было Игорька: он побежал домой за медиатором и пропал.
— Давайте играть без «соло», — предложил Юрик. Он уже привязал свой барабан ремнями к стулу и просто сгорал от нетерпения.
Мы подключили инструменты. Усилители Саня определил на учительский стол, магнитофон — на первую парту. Юрик сыграл дробь и громким голосом объявил:
— Выступает вокально— инструментальный ансамбль «Визит».
Мы сыграли «Только ты», потом песню о Москве, которую выучили за последнюю неделю.
Пока не было Игорька, все шло как по нотам. Гитары играли не очень громко, а ударник издалека можно было принять за репетицию барабанщиков.
ѕ Смотри, кто идет! — оборвав мелодию, крикнул Юрик.
Мы бросились к окну. По сухой асфальтовой дорожке вдоль девятиэтажки вышагивал Игорек, грязный, как бульдозер. Домой он побежал коротким путем — через стадион — и, наверно, провалился в лужу. А рядом с ним шел Витя. Они тащили какой-то продолговатый предмет непонятного назначения…
— Это колонка, — догадался Саня, — ватт на двадцать, не меньше.
— Зачем? — спросил я.
Ребята молчали. Ни один из наших усилителей потянуть такую мощную колонку не мог.
Витя с Игорьком повернули к школьному крыльцу. В руках у них, кроме колонки, ничего не было.
Загадка объяснилась просто. Усилитель, как и у нас, был спрятан в колонку.
Когда Саня подключил свой бас через новую аппаратуру, я понял, что сегодня наша репетиция добром не кончится. Зрители не заставили себя ждать. Как только мы начали играть, в коридоре собралась толпа: мальчишки из шестых, седьмых и даже старших классов. Нам пришлось запереть дверь ножкой стула. Под напором публики засов отчаянно скрипел, и оставалось гадать, что случится раньше: развалится стул или отлетит дверная ручка.
— А почему вы без микрофона поете? — поинтересовался Витя, когда мы сыграли весь наш скромный репертуар из трех с половиной песен.
Мы с Саней переглянулись. Я понял, что Игорек не предупредил Витю о том, что репетиция у нас нелегальная.
Витя ждал, не понимая, почему вышла заминка. Чтобы не огорчать гостя, нам пришлось пойти на риск.
— Играем «Любовь нельзя купить», — объявил Игорек.
— Ты что? Я слов не знаю, — возразил Саня.
— Ничего, я один спою, — настаивал Игорек.
Я пожал плечами. В исполнении битлов эта песня была всем нам хорошо знакома, но партии-то Игорек показал всего три дня назад. Твердо я успел выучить только куплет, а припев, где сложные минорные переходы, мне освоить так и не удалось.
Но Игорек был неумолим. Ему во что бы то ни стало хотелось показать Вите именно эту песню. Юрик затопал ногой, задавая всей группе ритм, и песня понеслась, легкая, быстрая, как белоснежный катер на голубой глади. Войдя в азарт, Игорек выкрикивал английские слова все громче и громче, песня разлетелась по всей школе.
Стул, пошатываясь, начал медленно скользить вниз, освобождая ручку. Я кинулся спасать «плотину», но было уже поздно.
Дверь распахнулась.
Заметив Витю, публика остыла: все считали, что мы заперлись в классе без взрослых.
— Куда ломитесь! Не видите, репетиция! — крикнул Игорек и попытался закрыть дверь.
— Потише толкайся! — возмутился наш старый знакомый — долговязый.
— Вы нас на репетицию не пускали, и мы вас не пустим, — твердо заявил Игорек, выталкивая долговязого в коридор. Тот почти не оказывал сопротивления.
— Что здесь происходит? — вдруг послышался в коридоре голос ботаника.
Толпа моментально растаяла.
Евгений Васильевич окинул взглядом класс.
— У нас репетиция, — виноватым голосом объяснил Игорек. — А ваши ребята чуть дверь не сломали.
— А кто вам разрешил здесь репетировать? — строго спросил Евгений Васильевич.
Мы молча очистили помещение. Витя покраснел, как девчонка. Мне было до ужаса неловко, что по нашей вине он оказался в таком глупом положении. Мы вышли на улицу. Заливая двор нежным розовым светом, клонилось к закату солнце.
— Ну как, вам понравилось, как наш ансамбль поет? — спросил Игорек.
— Вернее, кричит, — усмехнувшись, уточнил Витя. — Голос у тебя неплохой, а ты рычишь, как лев. Петь нужно в раскладку на голоса.
— Что же нам, совсем играть не стоит? — огорчился Саня.
— Все зависит от вас.
— Мы научимся, вы только нам покажите, как на два голоса петь, — с мольбой в голосе попросил Игорек.
— Показать-то покажу, — с некоторым сомнением согласился Витя. — Только это непросто. Вы в хоре когда-нибудь пели?
— Пели, — кивнул Игорек. — А Ленька даже по телевизору с Локтевским хором выступал.
— Ну, тогда вам полегче будет. При раскладке голоса идут в терцию. Если основная партия начинается с «до», то второй солист поет с «ми»…
— А вы нам на какой-нибудь песне объясните. Так легче, — попросил Игорек. — Например, «Любовь нельзя купить».
Мы сели на скамейку возле первого попавшегося подъезда. Витя задумался, взял на гитаре несколько аккордов.
— Здесь припев разложить можно. Вот смотрите, это первый голос: «Ля-ля-ля-ляй ля-ля-ля», а вот теперь — второй…
Витя напел нам обе партии. И Игорек без труда повторил их.
— А теперь споем вместе, — улыбнувшись, предложил Витя. — Ты — первый голос, я — второй.
Тронув струны, Витя запел припев. Игорек все смелее и смелее стал ему подпевать. Их голоса звучали в унисон, точно и нежно, потом они полились рядом, красиво сочетаясь, удивительно гармонируя друг с другом. Позабыв обо всем на свете, сияя от счастья, Игорек пел все громче и громче…
В этот момент дверь подъезда распахнулась. На крыльцо выскочила пышная блондинка в розовом халате.
— Вы чего орете как оглашенные? А ну-ка марш отсюда!
— Не орем, а поем. Вам что, слон на ухо наступил? — оборвав песню, сердито спросил Игорек.
— Ты еще у меня поговори, поговори! — возмутилась тетка и набросилась на Витю — А вам не совестно? Взрослый мужчина, а мальчишек хулиганить учите. А еще в очках!..
Витя побледнел, резко встал со скамейки и пошел прочь. Мы потянулись следом за ним.
Что вы кричите? — срывающимся от обиды голосом спросил
Игорек. Что мы вам, стекло разбили?
На следующий день в воздухе запахло неприятностями. До начала урока Маргарита Ивановна ничего нам не сказала, но когда Юрик не смог показать на обычной физической карте, где в СССР находится зона субтропиков, она огорченно заметила:
— Ну что ж, придется призвать на помощь твой ансамбль.
Это могло означать только одно: о репетиции ей уже доложили.
Вечером состоялось родительское собрание. На нем было объявлено, что в нашем классе создан ансамбль. Маргарита Ивановна спросила у наших родителей, кому об этом известно. Оказалось, что в курсе дела моя мама и Санин отец. Мать Игорька знала только о гитаре, об ансамбле не имела никакого понятия и ужасно перепугалась, решив, по-видимому, что речь идет о шайке малолетних преступников.
— Где ты был? — строго спросила мама, когда я вернулся домой. — Ну, что же ты молчишь?
— На почте, Сане помогал…
— Ничего не понимаю! Ты мне говорил, что Саша работает на почте для того, чтобы собрать деньги на гитару, а его отец сказал на собрании, что гитара у него давным-давно есть…
— Правильно. Но деньги нам нужны на аппаратуру.
— Какую еще аппаратуру? — недовольно осведомилась мама.
— Два усилителя у нас есть, нужно купить еще один, потом колонки, «чарлик» и барабан…
— Вместо учебы у тебя на уме одни барабаны! И учителя вами недовольны. Вчера, оказывается, вы подняли на ноги всю школу.
— Никто не поднимал. Мы просто репетировали.
— А почему не спросили разрешения?
— В следующий раз спросим.
— Следующего раза не будет. Маргарита Ивановна считает, что вы должны репетировать дома.
— А почему тогда девятиклассники в актовом зале играют?
