Евгения Ярцева - Happy End для девчонок

И тут уже Влад удивил меня: пригласил потанцевать сестру, как только музыканты перевели дух и врубили медленную композицию. Решил, что мне в самом деле нужно отдохнуть, смекнула я, а заодно немножко развлечь Катю, – просто так, ради приличия, – ведь она сидела как в воду опущенная. И ему это удалось! Сестра заулыбалась и разговорилась, когда они с Владом затесались в толпу парочек, изображавших то, что принято называть «медленным танцем». Прежде она танцы не уважала, но сегодня, похоже, во всем решила следовать моему примеру. Игорь тоже, наверное, относился к ним скептически – судя по тому, что не стал приглашать сестру на «Элис». Но я раскаивалась, что ляпнула про свою усталость. Вдруг бы ему в голову взбрело пригласить меня на медленный танец, раз уж мой кавалер танцует с его девушкой? Так просто, ради приличия?.. Я украдкой на него взглянула. Вид у него был ушибленный. Плечи опущены, глаза безнадежные. Страдает, что его девушка танцует с другим?.. М-да, рассчитывать, что он позовет меня танцевать, не стоило. Особенно после моих несуразных рассуждений о брюнетах, молчунах и Джомолунгме. Может, самой его пригласить? Я порывалась подняться с места, набирала воздуха, чтобы заговорить… но не могла произнести нужных слов – горло перехватывало, будто его стискивала чья-то невидимая рука, а стул примагнитил меня намертво. Я сидела как парализованная и мучилась.

Спас меня праздничного вида дядечка, пировавший за соседним столиком. Поправив галстук, он приблизился ко мне с ослепительной улыбкой и учтиво осведомился, обращаясь к Игорю, не будет ли тот против, если он пригласит его даму на танец. Не дожидаясь, пока Игорь ответит, что я вовсе не «его дама», я резво вскочила со стула, который чуть не грохнулся, и мы с дядечкой присоединились к толпе танцующих. Он был слегка навеселе и говорил мне глупые комплименты, от которых уши вянут и сворачиваются в трубочку, но я все равно смотрела на него с благодарностью и мысленно призывала на его лысеющую голову благословение небес – за то, что он окрестил меня «дамой» Игоря. О, если бы это было правдой!..

«Медляк» закончился, и я, легкая, как беспечный ангел, порхнула обратно к нашему столику. Я не сомневалась, что свечусь как лампочка на сто ватт! Ни в сказке сказать, ни пером описать, как меня воодушевило, что кто-то в мире считает меня девушкой Игоря, пусть и ошибочно!.. Уж не знаю, что воодушевило Влада с Катей, но и они вернулись к столику оживленными, щебечущими, как весенние пташки; даже Игорь перестал смотреть в пол и присоединился к общему разговору. Можно подумать, все, что прежде находилось не там, где нужно, этот «медляк» расставил по местам. Причем буквально: после него мы расселись за столиком по-новому. В начале вечера я сидела напротив Игоря, а теперь оказалась с ним бок о бок. И на радостях заказала себе безалкогольный глинтвейн. Ждать его пришлось минут двадцать – посетители по случаю субботы прибывали как морская вода в час прилива, и официанты сбивались с ног. К тому моменту, когда я наконец заполучила тонкостенный бокал на толстой ножке, наполненный рубиновой жидкостью с кусочками оранжевых и желтых фруктов, ресторанчик заполнился под завязку.

Музыканты взяли тайм-аут; вокруг нас жужжало, как в улье. Люди громко смеялись и звонко чокались, и мне вздумалось произнести тост. Подняв бокал, я придумывала, что бы такое изречь, желательно оригинальное и неожиданное. И тут действительно случилось кое-что неожиданное. Тому самому лысеющему дядечке, что пировал неподалеку от нас, приспичило пробираться к выходу между столиков. За время, прошедшее после танцев, его состояние ухудшилось: он раскраснелся, пошатывался и с трудом рассчитывал движения. Животом выдающихся размеров он так мощно пихнул спинку моего стула, что я врезалась ребрами в край стола, а бокалом заехала Игорю в лицо. К счастью, не в глаз, а в бровь. Но бокал, к несчастью, разлетелся вдребезги, его содержимое живописно разбрызгалось по светлой рубашке и брюкам.

– Ай! – вскрикнули мы с сестрой в один голос.

Игорь растерянно стряхивал с себя дольки апельсина и яблока. На левой брови, рассеченной наискось, выступила кровь.

Влад грозно поднялся с места, намереваясь разобраться с виновником столь вопиющего безобразия, но тот неумолимо продвигался к выходу и не слышал, что его окликают. Катя звала на помощь «кого-нибудь», кто хотя бы соберет осколки и вытрет пол и стол, а я сосредоточила внимание на пострадавшей брови. Дула на ранку, заботливо прикладывала к ней салфетку, промокая кровь, с тревогой заглядывала Игорю в глаза и чувствовала себя героической сестрой милосердия на поле боя, которая готова спасать тяжелораненых ценой собственной жизни. Игорь уверял, что ему совершенно не больно и что испорченные брюки и рубашка его нисколечко не волнуют. Глаза его заблестели, он выпрямился и приободрился, словно произошло что-то приятное. А я вновь благословляла подвыпившего посетителя ресторана за то, что предоставил мне возможность суетиться вокруг Игоря, сочувственно притрагиваться к его руке и близко смотреть ему в глаза…

Виновник всей этой кутерьмы тем временем проталкивался назад к своему месту.

– Пусть хотя бы за бокал заплатит! – произнес Влад повышенным тоном, чтобы привлечь внимание дядечки.

– Да бог с ним, я сам заплачу, – махнул рукой Игорь, улыбаясь. – Он уже дошел до кондиции. Ничего не понимает, не замечает…

Но тут дядечка как раз заметил облитого и раненого Игоря. Пребывая в блаженном неведении, что это дело его рук, он остановился как вкопанный и уставился на нас. Он вообразил, что произошла пьяная драка, потому что выговорил, икая:

– Не стоит злоупотреблять, – ик! – крепкими напитками, молодые люди, – ик! Девушек надо делить, – ик! – мирно.

Кое-как протиснулся мимо нас к компании за своим столиком и принялся шарить в недрах пиджака, висевшего на спинке стула. С третьего раза попал рукой во внутренний карман, откуда извлек тюбик с шарообразной завинчивающейся крышечкой. И размашистым жестом через мою голову вручил его Игорю:

– Прошу, молодые люди! Ик!

Тюбик оказался не чем иным, как пятновыводителем. Видно, обливать людей глинтвейном дядечке было не впервой, и хотя он вряд ли осознавал свою причастность к подобным инцидентам, закономерность все же усвоил. И руководствовался аксиомой: «В ресторан – с пятновыводителем!»

Поскольку хлопать крыльями вокруг раненой брови смысла не имело – она больше не кровила, – я немедленно отняла у Игоря тюбик и вызвалась собственноручно обработать рубашку с брюками. Мол, я в этом деле специалист, каких поискать. Пятновыводитель превратил темно-красные пятна в бледно-фиолетовые разводы. Зато я целых десять минут крутилась вокруг Игоря, ненароком касаясь его то волосами, то плечом, и пребывала от всего этого на седьмом небе…

Подвыпивший дядечка клевал носом, сидя за столиком; его компания, состоявшая из двух мужчин, тоже раскрасневшихся и лысоватых, и полной веселой дамочки, пыталась его растолкать и хором повторяла, что ресторан закрывается. Когда я поставила перед ним пятновыводитель, он на миг очнулся, проговорил:

– Хороший у тебя жених, девушка, дай бог тебе счастья!

И снова задремал.

Мы расплатились по счету и вышли на улицу. Настроение у меня просто зашкаливало! Уже в который раз за вечер вознося хвалы благодетелю, которого мне, видать, послало само небо, я полной грудью вдохнула вечерний воздух. Синий, прозрачный, пьянящий воздух надежды. На темнеющем небосводе сияла одна-единственная звезда. Наверное, это была планета. Скорее всего Венера, что появляется в небе до первой звезды. Планета любви…

Я машинально взяла Влада под руку. И Катя снова собезьянничала! Ухватила под руку Игоря. Это она зря. Мое настроение стремительно покатилось по наклонной. Теперь, после ресторана, в сто раз мучительней было видеть, как он идет под руку… не со мной. Внутри все сжалось, стало трудно дышать. В тот миг я его возненавидела – за то, что не могу сама взять его под руку, за убийственную ревность, что жгла меня каленым железом. Мы как раз шли мимо торгового центра, отражаясь в стеклянных дверях. Я на ходу развернулась к ним лицом, развернула и Влада, будто бы оценивая наше отражение, и пронзительным голосом, который сама не узнала, выговорила, почти выкрикнула:

– А мы неплохая пара. Правда, Игорь? – и посмотрела на него отчаянно и зло.

Сестра мою выходку явно сочла вульгарной: глаза у нее сделались такими, точно она увидела змею.

– Несомненно, – откликнулся Игорь бесцветным тоном.

Глядя сквозь меня, как незрячий, он добавил, что пройдет к метро напрямик, дворами, и, не прощаясь и не оборачиваясь, зашагал восвояси.

Звезда-Венера больше не сияла: то ли закатилась, то ли скрылась за высотками. Как будто ушла вместе с ним. Мне было горько, тошно… Отпустив руку Влада, я шла впереди, а они с сестрой как ни в чем не бывало снова защебетали о чем-то вполголоса. О чем – я не вслушивалась.