Стал Терентий перешептывания да насмешки за спиной замечать. И для верности чертей болотных за женой следить приставил. Только та тоже у Бабы Яги кой-чему научилася. Исчезнет вдруг посреди бела дня, и нигде ее соглядатаи разыскать не могут.
* * *
Рано ли, поздно ли, но пришел срок Кикиморе рожать. Терентий с самой Ягой сговорился, что примет она наследника долгожданного. А то, что чертенок будет, все приметы и гадания предсказывали.
Велела Яга баню затопить да рожаниц на подмогу звать. Банник лесной котел целый воды ключевой разогрел и пару умеренно напустил. А вскоре и Терентий с женой пожаловали. Оставила Яга беса снаружи дожидаться, а сама с мамкой будущей за дверь ушла.
Бес поначалу неподалеку на пеньке сидел, но как Кикимора кричать начала, вкруг бани кругами бегать принялся и в окна заглядывать. Войти даже внутрь порывался, но Банник дело свое хорошо знал и дверь держал крепко. Только когда писк детский послышался, и успокоился малость.
Звери с птицами тем временем слух по лесу разнесли, что вот-вот детки малые на свет появятся. И стали к бане духи местные подтягиваться. Терентий, чай, не последним бесом был, и каждый хотел его с наследником первым поздравить.
А у Кикиморы целых два сыночка народилося. Яга, как взглянула на них, сразу поняла, только один на Терентия похож.[54] И мамку спрашивает, что, мол, делать будем? Может, спрятать одного в месте надежном, да и пара бездетная у нее на примете имеется. А та схватила обоих детишек своих, ни за что, кричит, кровинушку родненькую на сторону не отдам.
Вздохнула только Баба Яга на слова эти, ибо знала — Кикимора на судьбе своей большой узелок завязывает.
Как прибрались немного, Яга Терентия внутрь допустила, но в предбаннике сразу предупредила, мол, радуется пусть — двойня у него. Бес хоть и видел, что чертенята разные народились, но виду не подал. Крикунов обоих на руки взял и к духам лесным вышел.
* * *
Время своим чередом потекло. Росли, подрастали сыночки шаловливые. Целый день по дому бегают, играми своими забавляются.
Кикимора все время с ними проводить старалась. Но как только часть забот большую нянькам передать смогла, сразу натура ее деятельная проявляться начала. И порешила она, что знаний да мудрости ей сильно не достает. Терентий, как услышал, что жена в Школе Велеса учиться собралась, аж копытами затопал.[55] Да только кто ж упрямство её победить может.
Год прошел, два пролетело. Кикимора день каждый на занятия отправляется, а придет домой — над книжками сидит и лучшей ученицей давно числится. В лесу ею даже завистники восхищалися. Но опять за спиной Терентия шушукаться принялись. Мол, при такой жене-умнице увалень необразованный состоит.
Злиться он стал на супругу свою. Все ему не так да не эдак было. Уговаривал даже Школу ненавистную бросить да за детьми побольше присматривать. Только Кикимора ни о чем и слышать не хочет. Решил тогда бес с другой стороны зайти. Как третий год, последний, учебы наступил, почувствовала Кикимора, что еще ребеночек у ней будет. Но все равно уговорам мужниным не поддалась и учебу свою не бросила.
Диспут выпускной с животом огромным вела, но Школу Велеса с отличием закончила. А вскоре родилась у ней девочка, мама вылитая.[56] Но Кикимора сидеть с ней долго не собиралася, и как начала та пищу лесную есть, думать стала, где знания полученные применить можно.
Не очень-то у ней поначалу получалося. День-деньской по лесу Заповедному носится, все дела какие-то сладить хочет. Терентий чертей своих к ней подсылал, выяснить пытался, чем она таким занимается. Только Кикимора опять пропадать куда-то стала. Пробовал он и так и эдак с ней заговаривать. Дом справный поставили, от добра всякого сундуки ломятся, мол, чего еще ей не хватает. Живи и радуйся, малышей воспитывай. А она в ответ ему — сама хочу в жизни этой всего добиться, а не просто нянькой при детях своих состоять.
Ссориться они часто начали. Терентий, чуть что не так, на старших кричит, подзатыльники направо и налево развешивает. А как те подросли немного, с собой брать на драки чертей повадился. Кикимора поначалу уговорами его образумить пыталася, но когда он детей в Школу лесную не отпустил, скандал закатила. Только Терентий твердо на своем стоял. Мол, у них и так все для жизни счастливой имеется. А от мудрости большой только голова болеть начинает и характер портится.
А тут еще стал он часто с бесами лесными да лешими по вечерам засиживаться, медовухой неумеренно баловаться.[57] Ночью придет, спать завалится и храпит на весь дом.
Не выдержала Кикимора соседства этого и в другой конец, к детям поближе, перебралась. А Терентий и рад поначалу был, никто ночью не пилит и волком свирепым не смотрит.
Но все равно обидно ему стало, что никак он женушку подчинить не может себе. И решил испытанным способом верх над ней взять. Для храбрости три ковша медовухи огненной принял и в покои супруги отправился. А та ни в какую, настроения, мол, сегодня нет, устала очень. Так слово за слово, стали они обиды свои друг другу выкладывать, а когда у Терентия слова закончились, ударил он женушку не сильно так.
А та на весь дом как заголосит, что дети с испугу прибежали. Терентий опомнился сразу, прощение просить бросился. Но вытолкала она его взашей и дверь заперла.
Наутро проспался бес, вечернее припомнил и мириться пошел. Да поздно уже было. Жена детей в охапку сгребла и к Стасу, любимому своему, сбежала. Тот каждый раз, когда она волшебством своим от соглядатаев мужниных исчезала, да в избушке его появлялась, твердил, что жить без нее не может. Чтоб бросала все и к нему перебиралася.
Вот Кикимора и поверила словам его.
Домишку Стасову с хоромами Терентия не сравнить было, но и не такое ей терпеть приходилося. Верила она, что образуется все со временем. Детишек старших в Школу лесную сразу отвела, а с младшенькой Стасу сидеть пришлось, пока она по лесу с делами своими носилась.[58]
Хотела Кикимора сперва к Бабе Яге за советом сходить, только стыдно ей стало, что ничего она сама добиться не может. И решила погодить, пока дело первое сладить не получится.
* * *
Терентий как узнал, куда жена от него с детьми сбежала, да что слухи давнишние подтвердились, дома крушить все подряд начал. Только после бочонка медовухи и успокоился. Ничего, думает, пускай после роскоши такой в избушке вшивой поживет малость. Быстро назад проситься начнет и шелковой станет.
Неделя, другая прошла, третья началася, а Кикимора возвращаться и не думает. Беспокойство стало Терентия одолевать, вдруг жена его к черту этому навсегда ушла. Попросил он брата — Федора сходить с ней поговорить. Сожалеет, мол, о поступке своем и на учебу детей согласен полностью будет.
Кикимора беса главного леса Заповедного внимательно выслушала и мужу передать попросила. Только сейчас она кикиморой настоящей себя почувствовала, а что роскоши прежней нет, так со временем добьется всего трудом да умением своим.
* * *
И все бы хорошо было, только стал Стас по вечерам пропадать где-то. А однажды, и вовсе под утро возвернулся.
Отправила Кикимора детей в Школу и разговор с ним спокойно завела. Тут он ей всё и выложил. Сил нет, говорит, никаких от жизни такой. Целый день то одним, то другим занимаешься. Стих простенький написать и то времени нет. А под конец добавил зачем-то, мол, и сама она на Даму сердца его прежнюю мало походить стала.
Ничего Кикимора на слова обидные не ответила. Встала и молча в лес ушла.
Поняла она, не готов Стас к жизни семейной оказался. Одно дело издали поклоняться, баллады писать да встречаться изредка. А другое — рядом друг с дружкой жить, детишек воспитывать.
Как проревелась она в чаще дремучей, так к Бабе Яге совета просить отправилась.
Видит Старая, от девы прежней, что по шабашам шастала, только воспоминания одни осталися. Глаза красные, растрепана вся, платье домашнее на скору руку заштопано.
За стол ее посадила и рассказать все подробно заставила.
Поведала та без утайки о житии своем, а под конец просит Ягу недолю треклятую отвести.[59]
Посмотрела Старая грустно на нее, да и говорит:
— Ты же в Школе Велеса самого обучалася, мудрости божественной набиралась, а истину простую осилить не смогла. Некому недолю на жизнь нашу насылать. Узелки-испытания сами мы на судьбе руками собственными завязываем.
А потом еще и добавила:
— Недолю сдюжить — это все равно, что водицы сильной испить. Все тебе по плечу становится, и на жизнь будущую без страха смотреть можешь.
— Это хорошо слова правильные сказывать, — Кикимора ей отвечает. — А делать-то мне чего? Неужто к Терентию возвращаться назад придется?
