в бочке бабушку Домашку. Лишь только Ванятке Бугаеву в этот день было не до смеха. Так хорошо пошло их дело и так плохо кончилось.
МИР НЕЗНАКОМЫЙ, ИНТЕРЕСНЫЙ
У Шуры захватывало дух от мысли, что вот сейчас она скроется под водой и увидит то, с чем рядом жила, но чего никогда не видела. Натка предостерегала:
— Смотри не забывайся, трубку изо рта не выпускай.
Из дома девчонки взяли стеклянные банки, чтобы собирать в них озерных животных.
У Шурки захватывало дух еще и потому, что ей придется брать в руки пиявок, которых она боится. Признаться в этом сестре боялась.
С замиранием сердца она шла по дну озера, поросшему роголистиком. Натка, шедшая впереди, обернулась, кивнула головой и, присев, скрылась под водой. Шурка присела тоже.
Вот уж не думала Шурка, что бывает так. Ей казалось, что под водой как в темном царстве. На самом же деле здесь столько солнца! Озерная трава, освещенная солнцем, сверху видится обыкновенной зеленой, а в воде — изумрудной. Непривычным, даже странным, показалось ей слышать собственное дыхание. Наверно, врач, приложивший к спине больного стетоскоп, так хорошо не слышит его дыхание, как слышит в воде свое дыхание аквалангист. В трубке так шумит, будто рядом работает кузнечный мех.
Все гораздо проще казалось ей, когда она, тренируясь, дышала через трубку на берегу. В воде почему-то дышать было тяжелее и потому боязно. Наверное, сразу бы поднялась, когда б не было так интересно под водой.
Совсем иным виделся подводный мир через стеклянное окошко. Будто не водоросли, не растения видятся ей в окошко, а непролазный лес диковинных деревьев. Шура провела рукой над вершинами «деревьев», и они, сбрасывая с листьев ил, мягко закачались.
Сверху видится много разных животных, но совсем не столько, сколько их есть на самом деле.
Под листом стрелолиста дремала толстая пиявка. Натка наклонила лист и погладила пиявку. Не испугалась она, поплыла за Наткиной рукой. Натка подставила ладонь. Пиявка опустилась, пощекотала ладонь пятачком-присоском и, присосавшись, замерла.
Натка принялась снимать пиявку, чтобы положить ее в банку, но та не хотела отрываться, вытягивалась в нитку, но держалась. Брезгливая Шурка чуть не выронила изо рта трубку. Поднялась. Поднялась и Натка. Вынув изо рта трубку, спросила:
— Боишься?
— Боюсь, — призналась Шурка.
— Я сама буду ловить, а ты банку держи.
Какие все-таки страшные животные в озерах. Вот плывет что-то темно-коричневое, спина рубчатая, как бабушкин рубель [2], голова большая, черные челюсти похожи на рога. Наверное, больно кусается. Шурка подалась от этого страшилища, а Натка ловко поймала его и посадила к пиявке.
Как непривычно быть под водой: хочется все время спрашивать, а нельзя. Вот это, что за чудо? Шурка толкает сестру и показывает на траву, которая плавает перед глазами. На корнях травы множество усатых шариков. Шурке хочется сказать, что эту траву нужно взять в ботанический уголок музей. Натка делает знак, показывая пальцем на глаза: мол, внимательнее гляди.
В корнях травы много прозрачно-зеленых рачков. Они прыгают вверх и вниз, крутятся около усатых шариков. Вот один рачок забился под усы, и Шурка увидела, как шарик открыл рот, и рачок нырнул внутрь. «Вон оно что, — подумала Шурка. — Это же домики, где живут рачки».
Натка взяла траву и, осторожно заправляя корни, положила в банку.
Потом они шли по илистому дну до тех пор, пока Натка не встретилась еще с одним чудом. В кустах роголистика на паутинках-канатиках висел белый колокольчик. Под этим колокольчиком, как в прозрачном шатре, сидел настоящий паук. Натка ладошками подцепила колокольчик и сняла его вместе с пауком. Шурка хотела остановить Натку, подалась к ней. Хотела крикнуть: «Подожди! Дай посмотреть еще». Раскрыла рот — и трубка выпала…
— Чудачка ты, — сказала Натка, выбираясь на берег. — Паук этот не простой, а водяной. Мы его посадим в школьный аквариум, и он снова сделает себе такой же шатер.
— И это все в аквариум?
— Конечно. Вот такую траву не часто встретишь. Это трава-хищник.
— Хищник?
— Да. Ее называют пузырчатой. Она питается мелкими водяными животными. Вот смотри, — Натка оторвала один пузырек. — Видишь дырочку? Она клапанком закрыта.
— Я видела, как в нее заскочил рачок. Думала, он там живет, — сказала Шура.
— Нет. Рачок толкнулся в клапан, и он открыл вход в пузырек. Наружу клапан не открывается. Рачок остался там навсегда. Бывает, глупый рыбий малек забирается туда. Пузырчатка и его прикрывает.
— И съедает их?
— Нельзя сказать — съедает. Рачки там погибают и становятся пищей для растения.
— Значит, съедает.
— Поэтому и называется хищником. Есть еще трава росянка. На суше растет колокольчиком. У этого хищника много вот таких шипов. — Натка сложила колокольчиком ладони с растопыренными пальцами. — Как только в колокольчик попадает бабочка или муха, или жучок, шипы тут же замыкаются, — Натка сомкнула пальцы. — И сидит там гостья… Много таких растений, которые животными питаются.
— Как интересно, — задумалась Шурка. — Откуда ты знаешь?
— Учительница у нас по биологии много рассказывает интересного.
— Я бы тоже в биологи пошла.
— Ты — трусиха. Жучков боишься.
— Это сначала, а потом ничего, привыкну.
— Привыкай. Завтра на Чертово озеро пойдем.
— А это кто? — будто не слыша про Чертово озеро, спросила Шурка и показала на животное, похожее на бабушкин рубель.
— Это личинка жука-плавунца. Тоже хищник и очень вредный, поедает мальков, маленьких головастиков. Пребольно кусается. На Чертовом озере их много.
— Что ты меня пугаешь? Не боюсь я твоего Чертова озера, — обиделась Шурка.
О СМЕЛЫХ ЛЮДЯХ И МНОГОМ ДРУГОМ
Илья Иванович не расстается с транзисторным приемником, слушает новости про хлебоуборку. Хлеба на юге добрые, жатва приближается. Уже делают выборочную косовицу на полях у Медведицы. Вот-вот нагрянет и на кочкинские поля. На склоне за старым городищем ячмень уже побелел.
На школьном дворе в несколько рядов стоят автомашины. Их прислали на уборку москвичи. Илья Иванович завернул к шоферам. В саду его встретила школьная уборщица тетя Вера.
— Это что же такое? — спросила она, показывая бригадиру конец шланга. — Что же это за народ пошел?
— И много отхватили? — рассматривая свежий срез на конце шланга, спросил Илья Иванович. — Шоферня?
— Если бы шоферня? До них еще. В химкабинете украли противогаз, в музее — Наткину книгу, в какую она писала про животных и разные травы…
«Это снова проделки Ванятки Бугаева», — подумал Илья Иванович и направился к шоферам.
Шоферы валялись на траве
