был не конец поэмы. Конец был Шариком ещё не придуман.
Глава десятая
Фотий — нельзя работать
Однажды, это было в июле, смотрят дядя Фёдор, Шарик и Матроскин — идёт по деревне почтальон Печкин и на гармошке играет.
Дядя Фёдор удивился:
— А вы, дядя Печкин, на гармошке играть умеете?
— И на гармошке, и на балалайке, — отвечает Печкин. — У нас в Простоквашино все жители такие музыкально способные. Дед Сергей с горушки на контрабасе в клубе играет, а Пелагея Капустина на пиле.
Дядя Фёдор поразился:
— Надо же, а я и не знал!
— Это что, — говорит Печкин. — Вот в молодости я даже на скрипке играл.
— На скрипке?!
— Ну да. Я на скрипке в молодости щеглов подманивал.
— Ой, — кричит Шарик, — это как раз для меня. Давайте вы будете для меня разных птиц подманивать, а я буду их фотографировать.
— Я тебе и на гармошке кого хочешь подманю, — сказал Печкин.
Он стал на гармошке петухом кукарекать. Да так задиристо и громко, что десять петухов со всей деревни сбежались и давай его клевать.
Печкин, дядя Фёдор и все скорее в ближайший дом убежали. Это была почта.
Тут Матроскин спрашивает:
— Что это вы, уважаемый гражданин Печкин, сегодня не работаете? А в середине дня с гармошкой разгуливаете?
— А сегодня такой праздник религиозный «Фотий — нельзя работать».
— Вот те раз, — говорит Матроскин. — Вот какие бывают праздники! Нельзя ли поподробнее?
— Нельзя, — говорит Печкин. — Я в календаре только название прочитал. И обрадовался. Там больше ничего не было.
— А может, там написано дальше, что работать нельзя, а надо учиться или книги читать?
— Может быть, — ответил Печкин. — Только пока я дальше не узнаю, я буду отдыхать и на гармошке играть.
— Всё, — говорит дядя Фёдор. — Идём к профессору Сёмину, пусть он нам расскажет, что это за праздник.
Профессор Сёмин очень обрадовался гостям:
— Откуда вы знаете, что у меня день рождения?
А они не знали. Поэтому дядя Фёдор быстро сорганизовал Шарика сбегать домой и принести в подарок пару банок солёных грибов.
Печкин в суматохе добежал до почты и нарвал там красивых тюльпанов. Так что всё обошлось.
Тогда дядя Фёдор спросил:
— Уважаемый профессор, что это за праздник такой «Фотий — нельзя работать»?
Профессор Сёмин сказал:
— Честно скажу — не знаю. Религиозных праздников в календаре пруд пруди. А про такого Фотия я и не слыхивал.
— Придётся к отцу Дионисию в Троицкое топать, — сказал Печкин. — У него там толстая книга есть про праздники.
— Не надо в село Троицкое топать, — сказал Сёмин. — Давайте посмотрим в Интернете, что это за праздник такой.
Он включил компьютер и стал искать в Интернете про Фотия, на которого нельзя работать.
Пока профессор Сёмин искал загадочного Фотия, кот Матроскин листал красивые альбомы, которые всегда были разложены у профессора Сёмина для гостей.
Он, конечно, выбрал самый интересный — «Интерьеры домашних усадеб русских царей. Петергоф».
Он рассматривал дворец и думал: «Вот это дворец! Это ж целый аэродром! Это ж сколько дров для него зимой потребуется! Вот это окна, какая красота! Как же их протирать? Да на них мочалок не напасёшься. Да их с утра до вечера протирать надо! Вот у нас окошки — плюнул на тряпочку, раз — и всё! А полы — паркетные! Просто загляденье! Мне таких полов даром не надо! Как только последний пол вымоешь, первый уже снова запачкают».
Потом он рассматривал фонтаны и скульптуры и стал почему-то недовольно фыркать. Он позвал дядю Фёдора и говорит:
— Какая неприятная скульптура.
— Вот эта?
— Да, вот эта. «Самсон, раздирающий пасть льва».
— А почему?
— Потому что мне льва жалко. Да ты сам посуди, дядя Фёдор, — сплошное неуважение к кошачьим. Есть «Витязь в тигровой шкуре». А вот тигра в витязевых доспехах нет. А чёрных кошек вообще преследуют из-за цвета шерсти.
Он ещё раз посмотрел на скульптуру «Самсон, раздирающий пасть льва» и сказал дяде Фёдору:
— Надо бы дополнить композицию. Сделать ещё одну скульптуру: «Не получилось».
— Какую скульптуру?
— Лев сидит на груди Самсона.
— А почему «Не получилось»?
— Потому что если у Самсона не получилось, то у льва уж точно получится.
— Смотрите, есть такой святой Фотий. Даже есть его фотография. Вот что про него написано:
«Святой равноапостольный Кирилл, учитель словенский святитель Фотий, патриарх Константинопольский, жил в IX веке, происходил из семьи ревностных христиан. Святой Фотий получил блестящее образование и, состоя в родственных отношениях с императорским домом, занимал должность первого государственного секретаря в Сенате. Современники говорили о нём: «Сведениями почти во всех светских науках он столько отличался, что по праву мог считаться славою своего века и даже мог спорить с древними. Православная Церковь почитает святителя Фотия как ревностного защитника православного Востока от владычества пап».
— Но здесь ничего не сказано про то, что не надо работать.
— Может, это какой-нибудь не тот Фотий? — предположил почтальон Печкин.
— Есть ещё один Фотий — митрополит Киевский. Очень замечательная личность. Он, — сказал Сёмин, — очень многое сделал в смысле просвещения в России. И даже ещё один Фотий Васильев — старообрядец, бывший стрелец. И никто из них не говорит, что работать нельзя.
— В общем, так, — сказал почтальон Печкин, — пока я всё про этот праздник не узнаю, я 15 июля каждый год работать не буду.
— А я, пока про этот праздник всё не
