— Ничего, ничего, всё будет хорошо, — говорил Юрий Николаевич, но косуля ни к воде, ни к хлебу не прикасалась.
Чтобы не тревожить её, Шевчук отправился к Зотовым.
— Привёз живую косулю? Вот здорово! — закричал Захарка, когда Юрий Николаевич рассказал о своём приключении. — Дедуля, разреши, пусть она у нас поживёт.
Дедушка Прохор молчал, теребя бороду, и думал.
— Загубить хотите? — вдруг спросил он Шевчука. — Это же дикий зверь, свободный, ему воля нужна, а вы его в хлев, к овцам хотите.
— Я уже думал об этом, — сказал Юрий Николаевич. — Но в лесу много снега, наст, есть нечего. Всё равно погибнет. Из двух зол надо меньшее выбирать. Недели через две снег на полянах растает, тогда выпустим.
— Дедулечка, пожалуйста, — снова пристал к деду Захарка.
— Ты чего это, старый, заупрямился? — вмешалась бабушка Вера. — Кто же поможет зверю дикому в трудную минуту, как не человек?
— Прокормим, — сказала Людмила Петровна. — Много ли ей надо?
— Что вы меня уговариваете, как красную девицу? Разве я сам не понимаю? Ладно, веди свою косулю, — сказал наконец дед. — Попробуем. Может, что и получится, а сена не жалко.
Захарка обрадовался, обхватил деда руками.
— Всё получится. Я сам за ней ухаживать буду, чистить, поить, — тараторил он.
Втроём они перетащили косулю в хлев к овцам. Захарка принёс ей мелкого зелёного сена и воды. Но косуля ни есть, ни пить не стала.
Назвали её Тонконожкой. Два дня она ничего не ела, воду начала пить только на второй день. Но голод — не тётка: на третий день осторожно стала она вытаскивать нежными губами зелёные былинки из охапки сена. А скоро и совсем привыкла к людям: выбегала из дальнего угла навстречу Людмиле Петровне. Людмила Петровна специально для косули делала мучную болтушку.
— Пей, красавица, пей, милая, — приговаривала она и поглаживала Тонконожку по загривку.
Захарка ходил именинником, привёл весь свой второй класс в хлев на экскурсию.
— А давайте мы над ней шефство возьмём, — предложил Коля Заякин, — будем по очереди кормить и убирать.
— Сам управлюсь, — заявил Захарка. — Всё равно мы её скоро будем выпускать на волю.
Теперь в Зотовском хлеву часто толпились Захаркины друзья. Но чаще других бывал здесь Дюша. Он приносил корки хлеба, круто посыпанные солью. Тонконожка с удовольствием брала у него из рук корочку за корочкой, чем очень радовала Дюшу.
А скоро произошло ещё одно немаловажное событие. Как-то зайдя в хлев, Захарка увидел возле Тонконожки маленького козлёнка. Он бегал около матери, а мать ходила за ним и лизала ему спинку.
— Родился маленький косулёнок! — прибежал Захарка к Юрию Николаевичу. — Крошечный — крошечный, а красивый — красивый!
Шевчук оделся, и они с Захаркой пришли в хлев. Там они увидели деда Прохора.
— Да, — удивлялся старик, — правильно вы поступили, молодой человек. Спасли, считай, двух зверей. Через неделю можно будет выпускать на волю.
— Пусть живут до лета, — стал просить деда Захарка.
— Через неделю надо выпускать, — строго сказал дедушка Прохор. — Они привыкнут к нам, а мы к ним. Трудно будет расставаться. И для косули плохо, бояться людей не будет.
— Надо выпускать, — решил Юрий Николаевич.
Выпустили они Тонноножку с косулёнком в апреле. С Юрием Николаевичем они привели косулю в лес и отвязали верёвку.
— Иди, Тонконожка, ты свободна, — сказал Шевчук.
Но Тонконожка не уходила. Она стояла и смотрела на людей, будто благодарила их за помощь.
— Не уходит, — удивился Захарка.
— Пошли домой, — сказал Шевчук и направился в село. Следом за ним медленно шагал Захарка.
Шли молча. Через несколько минут оглянулись: Тонконожки с косулёнком не было.
— Убежала, — Шевчук взял Захарку за плечо. — Но взгляд её мы, Захар, должны крепко запомнить.
— Запомним, — кивнул головой Захарка.
Телеграмма пришла неожиданно. Ну прямо, как снег на голову. Вечером, когда Захарка с дедушкой пришли домой, мама им прочитала:
«Встречайте, буду дома восемнадцатого июня. Папа».
— Ура! Папа едет! — закричал и запрыгал Захарка.
— Завтра заявится, — сказала мама и радостно улыбнулась.
Ночью Захарка спал плохо, часто просыпался. И хотя автобус из города приходил в полдень, он боялся проспать. «А вдруг папа приедет на какой-нибудь попутной машине», — думал он.
Утром поднялся рано, в доме было ещё темно. Но бабушка Вера с мамой уже не спали. Они на кухне стряпали пироги, пекли блины и варили разную еду. Много еды, будто папа целый год не ел.
Когда на улице загудела машина, Захарка кинулся было бежать, но мать остановила его:
— Это дядя Петя за мной приехал, — сказала она.
Захарка слышал, как мама говорила дяде Пете, что сегодня она не пойдёт на дойку, потому что приезжает Антон, а её коров подоят Наденька и тётя Даша. С ними мама уже договорилась.
— Я дедушке помогу из села выгнать стадо, — сказал Захарка и стал собираться.
— Помоги, милый, помоги, — сказала бабушка. — Что ни говори, а у дедушки ноги не молодые. Тяжело ему бегать.
Захарка с дедушкой вышли на улицу и встретили старого лесника и Юрия Николаевича. Они на Груне ехали в лес.
— А у меня сегодня папа приезжает! — закричал им Захарка. — В гости приходите!
— Спасибо, Захар. Придём, обязательно придём, — сказал Василий Алексеевич.
Как медленно идёт время, когда ждёшь! Хоть солнце поднялось высоко, но прихода автобуса ещё долго ждать. Захарка помог дедушке выгнать стадо за село и вернулся домой. Сел на лавочку и, жмурясь на солнце, стал наблюдать за скворцами. Те, как и прошлым летом, уже носили своим птенцам червяков и гусениц. «Год прошёл. Быстро пролетел», — думал Захарка. И он, Захарка, вырос за этот год. Хоть и незаметно, но вырос. Это все говорят: и мама, и дедушка Прохор.
Мальчик стал следить за ласточками, которые ежеминутно залетали и вылетали в открытую дверь сарая. Захарка уже знал, что ласточки в сарае строят гнездо. На проводах тоже сидели ласточки и щебетали свои песенки.
К Захарке подошёл Вавила. Длинная мягкая шерсть на нём висела клочьями — кот ещё не совсем вылинял. Вавила выгнул спину, боком стал тереться о ногу Захарки.
— Брысь, Вавила, — сказал Захарка и ногой отпихнул кота. Он вспомнил, как в прошлом году делали с Дюшей пояски на берёзы, чтобы кот не вытаскал скворчат. Пояски и теперь висят на берёзах. Теперь надо следить, чтобы к ласточкам не добрался.
— Захарка! — послышалось из дому. К окну подошла бабушка Вера, постучала пальцами в стекло и, не увидев внука, снова позвала: — Захарка, ты где?
— Здесь я.
— Сбегай на речку, гусей посмотри, — велела она.
Захарка побежал к реке и дорогой догнал Дюшу. Сосед, подпрыгивая на одной ноге, тоже шёл к реке.
— Здорово живёшь! — крикнул ему Захарка.
— Привет! — выдохнул Дюша.
— А у меня сегодня папа приезжает, — сказал гордо Захарка.
— Хорошо тебе, — Дюша вздохнул. — А мои папа и мама никуда не уезжают и встречать их не надо.
На берегу, на зелёной траве, паслись гуси. Несколько семейств. Три-четыре старых, а рядом с ними много-много жёлтеньких и пушистых гусят. Захарка с Дюшей посмотрели на своих и решили искупаться.
Купались долго, пока не покрылись «гусиной» кожей. Выбрались на берег и увидели автобус. Он, поднимая столб пыли, мчался по высокому шоссе.
— Бежим! — закричал Захарка и помчался к остановке. Успел вовремя. Автобус уже остановился, из него выходили люди.
— Захарка! Получай свой велосипед! — услышал он родной голос и туг же увидел папу. Папа вытаскивал из автобуса новый блестящий велосипед и большой чемодан.
— Папочка! — Захарка кинулся отцу на шею.
— Ух, какой вымахал! Прямо взрослый мужик. — Папа обхватил его, и Захарка почувствовал, как из-под ног его уходит земля.
— Раздушишь! — Мама стояла рядом, счастливо улыбаясь. Она была в новом платье, красивая и нарядная.
— Ждали меня? — спросил папа и поцеловал маму и бабушку.
— Не очень, — сказала мама. — У нас свои дела, а у тебя свои.
— Ждали, ждали! — поправил маму Захарка.
— А ты бы уж помолчал, — сказала мама. — Чуть не ушёл в сыновья к лесникам. Целыми днями в лесу пропадал.
— Что я слышу, сын?
— Он у нас молодец! — поддержала Захарку бабушка. — И деду помогает пасти коров, и мне. А что с лесниками в лес ездит, то это ему же на пользу.
— Папа, а ты говорил, что приедешь тогда, когда две зимы и два лета пройдут. А прошли только одно лето и одна зима, — говорил Захарка.
— Соскучился по вас, — сказал папа. — Трудовому человеку отпуск положен или нет?
— Положен, — сказал Захарка.
— Вот видишь. Ну, садись на велосипед и поехали, — сказал папа, направляясь домой.
«Хоть папа только в отпуск приехал, а всё равно радость», — подумал Захарка, садясь в седло.
