— Никуда. Гуляют по городу и тратят мои денежки. Что поделаешь? Я мало бываю дома. Работа такая — всё время в поездках. Если б я знал, то уж, поверьте, поквитался бы с этим Стрнадом, а Зору поучил бы уму-разуму. Она неплохая женщина. Всё это от нечего делать. Сильвица подросла, вот она и не знает, куда себя деть.
— Надо было отдать девочку в сад, а Зору определить на работу, — заметила бабушка.
— Да, надо было, — подтвердил Пенич и снова спрятал лицо в ладони.
Бабушка и Пенич ещё долго разговаривали о беглянке, а у меня в голове уже зрел план насчёт того, как найти её и вернуть домой. Пенич вправит ей мозги, и всё пойдёт по-старому. Сильвица не должна оставаться без мамы! По себе знаю, как плохо без мамы. У меня замечательная бабушка, ничего для меня не жалеет, но мама есть мама.
После обеда чрезвычайное заседание. Захватите бумаги для объявлений! Как можно больше! П.
Оба члена правления ответили:
Приду с бумагой. К. Я тоже, С.
На переменке они так и вились вокруг меня, приставали с расспросами, ну просто лопались от нетерпения и любопытства, а я себе поплёвывал и, чтоб немножко их поманежить, велел тащить побольше бумаги — мол, для проведения небывалой ещё операции.
На заседании я вкратце обрисовал положение и предложил написать много-много объявлений — в точности таких, какое наш самый ретивый пегасовец Метод по пути ко мне снова сорвал. Объявления мы развесим по всему городу, в том числе и за рекой. Они будут красоваться на киосках и ларьках, досках объявлений, телеграфных столбах, заборах и стенах. Попытаемся даже заполонить ими почту, перрон на вокзале и всякие там кафе и забегаловки.
Оба правленца слушали меня внимательно. Метод, явно ожидавший какой-то особо дерзкой операции по добыче пегасов, аж скривился от разочарования. Йоже полностью поддержал меня.
— Я «за», — не колеблясь, сказал он. — Зачем нам целая коробка пегасов? Кроме того, всякое общество должно иметь благородные цели. Об этом мы уже говорили и в принципе согласились…
— Да, да, — произнёс Метод, как-то особенно, со смыслом вытягивая слова, — я тоже за благородные цели и за расширение деятельности ПГЦ, но не в ущерб поголовью пегасов. Первая и главная задача тайного общества «Пегас» есть и остается отлов пегасов. И потому я, как сознательный член общества, отклоняю это предложение.
Что ж, он был прав, но ведь каждому дураку было ясно, что нельзя бросать Сильвицу в беде. И мы принялись жалеть бедняжку, которую бабушка увела с собой, чтоб она не плакала весь день одна. А потом слово взял Йоже.
— Я считаю, — с запалом отчеканил он, — я считаю, что эта операция не противоречит деятельности нашего общества в целом. Выдернутые кнопки мы можем по собственному желанию воткнуть обратно, а когда Пеничиха найдётся, мы их снова выдернем и положим в свои коробки, если, конечно, вынесем такое решение.
Я похлопал его по плечу:
— Йоже, ты мировой секретарь!
— И вот ещё что! — пламенно воскликнул секретарь. — Раз мы вдвоём «за», значит, предложение принято. Меньшинство обязано подчиниться.
Методу не оставалось ничего другого, как сдаться.
— Я тоже согласен, — промямлил он, подняв правую руку, а потом важно добавил: — Только при условии, что на каждом объявлении будет наша печать.
— Принято! — прокричали мы в три голоса.
Мы ещё и к работе не приступили, а уж Метод буквально заболел новой операцией.
— Великолепно! — восторгался он. — «Пегас» наведёт порядок в жёлтом доме. «Пегас» поможет маленькой четырёхлетней девочке найти свою маму. «Пегас» разоблачит обманщика и тунеядца. «Пегас» — первая тайная организация в городе!
Всё в наших объявлениях было разное — цвет бумаги, формат и даже текст. Мои объявления выглядели так:
Ищу маму. Нашедший пусть приведёт её в жёлтый дом, подвал, квартира № 21.
Сильвица.
Объявление Йоже, написанное разноцветными буквами всех размеров, было похлеще:
Граждане! Нахал в сером пальто увёл мою маму.
Поищите её и приведите домой!
Сильвица из желтого дома.
А Метод так припёр негодяя:
Тайное общество ПГЦ призывает парикмахера Стрнада в течение двадцати четырёх часов вернуть Сильвице из жёлтого дома её маму! В противном случае приступит к действиям УТ ПГЦ!
Правление П. Г. Ц.
Уже стемнело, когда мы разбежались по городу с пухлыми пачками бумаги под мышкой и со своими коробками в карманах.
Домой я вернулся поздно, голодный и усталый, но довольный.
— Где шатался, бродяга?
Сердитые слова бабушки ничуть не замутили мою радость. Сначала я хранил гордое молчание, потом меня будто прорвало, и я откровенно во всём признался.
— Как! — заинтересовалась она. — Расклеивал по городу объявления? Какие объявления?
Пришлось повторить всё сначала.
— Так я тебе и поверила! — обиделась бабушка, вообразив, что я бессовестно морочу ей голову.
Тут уж и я обиделся. Вот так штука! Все мои выдумки и враньё принимала за чистую монету, а правде не поверила.
— Пойдём покажу, — сказал я и с торжествующим видом повёл её к ближайшему телеграфному столбу.
— Такие объявления вы расклеивали по городу? — изумилась она, прочитав лучшее произведение Йоже.
— Наводнили ими весь город!
— Гм, может, это и не такая глупость, — сказала бабушка после недолгого раздумья. — Пожалуй, что и вернётся, если Стрнад не совсем ещё опутал её.
Вдруг взгляд её остановился на красной печати.
— А это что такое?
— Печать нашей организации, — ответил я.
— Кажется, точно такая же была на наших правилах поведения жильцов? — Бабушка взяла меня за подбородок и спросила: — Значит, это ты, Михец, вытаскивал кнопки и срывал правила?
И тут я понял, что запутался в собственных сетях.
— Отвечай, Михец! — настаивала бабушка.
Я опустил глаза.
— Я, бабушка. То есть наше общество.
— Какое такое общество?
— «Пегас», то есть ПГЦ.
— Этому вас учат в школе? Это вам советуют учителя?
— Нет, не учат, — заступился я за учителей. — Мы сами придумали, вернее… я!
Бедная бабушка! Она не верила своим ушам. А когда наконец поверила, то просто не знала, что ей делать — то ли оттрепать меня за вихры, то ли от души посмеяться.
Это было в субботу. Всё воскресенье я просидел дома, дожидаясь Пеничиху. Пенич тоже никуда не выходил. Накануне он поздно пришёл с работы и слыхом не слыхал о нашей операции. Но Цветная Капуста — та всё разнюхала. Слышно было, как она кричала во дворе:
— Я говорила, что у нас внизу дьявольская мастерская! Скорей бы выбраться отсюда. Постараюсь к зиме подыскать что-нибудь подходящее. Золотом осыпьте — не останусь в этом проклятом доме!
К вечеру Пеничиха вернулась. Точно жулик, подкралась она к дому, боязливым взглядом окинула окна и шмыгнула в чёрный ход.
— Вернулась, — сказал я бабушке.
— Образумилась! — с облегчением вздохнула она.
Вскоре из соседней квартиры послышался резкий голос Пенича, а затем всхлипы Пеничихи.
— Читает ей мораль, — заключила бабушка. — Давно пора!
Когда всё успокоилось, я помчался на четвёртый этаж к Игорю, куда после обеда ушла Сильвица. У него обычно собирались ребята, с тех пор как на улице похолодало.
— Сильвица, твоя мама пришла!
Девочка мигом сбежала вниз.
— Мама! Мама! — разносился по всему дому её весёлый голосок.
Едва закрыв за собой дверь кухни, я твёрдо решил на следующий день ещё до уроков внести предложение о роспуске общества. Коробки наши были пусты, а пегасы употреблены на полезное дело.
Задумано — сделано. Йоже на днях записался в кружок по рисованию и потому принял моё предложение без всяких оговорок. Метод, конечным делом, возмутился, обозвал нас трусами, несознательными членами общества и даже тряпками. Но когда на первой перемене какой-то четвероклассник стал зазывать первоклашек в организованный при шахматной секции кружок для начинающих, он сразу решил записаться, а на уроке послал мне записку:
Не возражаю против роспуска организации на основе свободного волеизъявления её членов. Б. К.
Я вернул ему записку с вопросом:
Что такое Б. К.?
Он ответил:
Бывший кассир.
Я вырвал страничку из тетрадки по латинскому и написал нижеследующее:
Благодарю за дружеское, самоотверженное сотрудничество! Печать, подушечку и коробку пусть каждый сохранит на память об успешных операциях ПГЦ, в особенности УТ ПГЦ.
Тайное общество больше не существует, но дружба остаётся… Б. П.
