из-за меня поругались. Папа начал ещё в ванной.
Я его понимаю лучше, чем он думает. Он начал ругаться так сильно, потому что испугался за нас с мамой и, пока бежал домой, много чего успел подумать нехорошего, а тут всего-навсего рак в раковине. Ложная тревога. Он мог бы так и сидеть с мужиками, раков есть, про футбол разговаривать и зря не бегать. И ещё я понял, что снова его разочаровал, когда они с мамой быстро ушли в свою комнату пошептаться. Я слышал обрывки папиных фраз: «Это разве мужик растёт? Мне с ним через десять лет ни пива не выпить, ни раков не съесть». Ну и дальше ещё всё про спорт, мужской характер, мужские занятия и «маменькиного сынка».
Обидно. Но был и хороший знак. Мне показалось, что мама с ним не совсем согласна. Из комнаты папа вышел резко и внезапно, так что я даже не успел от двери на безопасное расстояние отскочить и притвориться, что я не подслушивал. Но мне за это не попало. Они на меня не обратили внимания. Папа быстрым шагом пошёл в коридор, а мама слишком добрым голосом сказала ему: «Лёша, ну посиди с ребятами подольше». И папа виду не показал, что именно этого он и хотел, но по спине было видно, что обрадовался.
Мама сначала избегала встречаться со мной взглядом и разговор не заводила. Она молча освободила трехлитровую банку от соленых помидоров, переложила их в кастрюлю, банку помыла, потом обдала ее кипятком из чайника, налила туда воды из-под крана и сказала: «Ну… Неси своего рака. Как, кстати, его зовут?» Я аж подпрыгнул! Если мама интересуется именем моего рака, значит она согласна с тем, что теперь он член семьи! «Его зовут Валера», – сказал я.
Когда я вернулся на кухню с раком, мама стояла, согнувшись над банкой, всхлипывала, и у неё текли слёзы. Я испугался сначала, но потом понял, что мама не плачет, а смеётся. До слёз. Учитывая то, что ситуация с Валерой благодаря маме так хорошо разрешилась, я просто опустил рака в банку и решил никаких лишних вопросов не задавать и не выяснять, что её так развеселило. Не хотел усложнять.
Банку мама принесла ко мне в комнату и поставила на тумбочку около двери. Я лёг пораньше, долго не мог уснуть. Слышал, как папа вернулся домой. Видимо, в хорошем настроении, потому что мама что-то тихо ему сказала на кухне, и он начал смеяться. Да так громко, икая и похрюкивая. Даже не боялся меня разбудить. Так мой папа смеётся, когда ему действительно очень весело. И я подумал: какая же моя мама умная, что отпустила папу посидеть с мужиками на «подольше».
На следующий день была суббота. Я точно помню. Папа мне после завтрака сказал: «Ну-ка, быстро собрался, оделся, готовность пять минут!» Я решил быть очень быстрым и не спрашивать, куда мы идём, потому что о раке с утра мне папа не напоминал. Оказалось, что мы идём в зоомагазин покупать Валере аквариум!
На нас несколько продавцов пришли посмотреть, когда узнали, что аквариум нам нужен не для рыбок, а для рака. Папа держался от нас с мамой немного в стороне, будто он нас совсем недавно знает и случайно с нами в магазин зашёл, а мама очень активно спрашивала у продавца, чем кормить рака, как часто ему нужно менять воду, что должно быть в аквариуме.
Мне было приятно. Я понял, что родители очень любят меня, если готовы полюбить Валеру. А что это, если не любовь? Мама всегда говорит, что любовь – это забота. Сейчас мы все пришли позаботиться о Валере. И особенно мне было приятно, что мы пришли втроём. Что папа не сказал: «Делайте что хотите». Так он, кстати, сказал, когда мама Мусю принесла домой. Значит, я совершил не глупый поступок.
Аквариум Валере мы устроили очень красивый. Там были камушки и небольшая искусственная горка, за которую Валера часто прятался. Даже подсветка там была, которая ночью не выключалась. Так что перед сном я всегда мог посмотреть на Валеру и подмигнуть ему.
У нас всё хорошо. Валера с нами живёт уже два года. Несколько раз в год он меняет панцирь. Один раз он болел, на него напал грибок. Мама как-то это обнаружила и сразу обзвонила всех специалистов, чтобы понять, как его лечить. Оказалось, что специальных специалистов, которые могли бы лечить раков, нет, но мама у меня очень настырная, и она в результате раздобыла и капала Валере в аквариум какие-то капли, чтобы он мог поправиться.
Папа тоже относится к Валере с уважением. Я никогда не видел, чтобы он своих друзей знакомил с Мусей. Многие из них сто раз бывали у нас дома, но так и не знают, как нашу кошку зовут. Но вот с Валерой он их сразу ведёт знакомиться. Так и говорит: «Знакомьтесь, это Валера» – и всегда все выходят из комнаты в прекрасном настроении. Иногда переспрашивают: «Как? Валера?»
Я сначала даже думал, что их всех чем-то так радует имя Валера, но потом проанализировал и решил, что в самом имени нет ничего удивительного. Видимо, они просто радуются единственному дикому раку, выжившему в домашних условиях. Как в одном американском фильме, который мы с папой смотрели, где после глобальной катастрофы на земле выжил только один человек, и когда он встретил в конце фильма ещё других выживших, то это была для всех большая радость.
Как бы то ни было, но всякий раз, когда папины друзья приходят к нам в гости ещё и ещё, они обязательно заходят ко мне в комнату и здороваются с моим раком: «Привет, Валера» – и всегда смеются. Я удивляюсь этим взрослым людям. Если всего один рак доставляет столько радости, то могут и себе раков завести. Я два года назад целый таз с раками видел…
Недавно я погуглил, что некоторые раки могут жить до двадцати лет. Это больше, чем кошки и собаки. Я очень обрадовался и тут же сообщил об этом маме с папой. Я, конечно, не знаю, сколько лет было Валере, когда я его спас, но есть надежда, что он с нами надолго.
Мама тогда сказала мне, что так как Валера мой питомец, то они с папой не будут возражать, если когда я женюсь и уйду жить отдельно со своей женой, то
