Сергей как будто только и ждал такого предложения. Ему всегда было не по душе, когда героем был не он, а кто-то другой.
Он быстро разделся и прямо с камней бросился в море.
Ванёк был уже далеко. Он устал, но усталость была приятной. Ему хотелось петь от чувства победы, от ощущения широты морского простора. Конечно, он и не думал плыть на землечерпалку. Шутка ли сказать— до неё километра четыре будет! Но всё равно победа за ним…
Прежде чем повернуть к берегу, Ванёк решил немного отдохнуть и повернулся на спину. Он лежал на воде, раскинув широко руки, и смотрел в синеву неба. Над ним носились серебряные азовские чайки, то взмывая вверх, то стремительно падая на воду.
Немного отдохнув, он приподнял голову и посмотрел на причал. Там на маяке стояли двое в тельняшках. «Костик и Вася, — решил Ванёк. — А Сергей, как всегда, и не смотрит. Ну ладно, пускай!» Но вдруг ему послышался голос Сергея. Ванёк осмотрелся. Сергей плыл в его сторону и что-то кричал.
— Ага, не выдержал! — крикнул Ванёк, повернулся и поплыл к землечерпалке. Пусть догоняет!
Если бы он смог разобрать, что кричал Сергей, то он, наверно, посмотрел бы на горизонт и немедленно повернул к берегу: из-за далёкой косы от норд-оста на небо поднималась чёрно-синяя туча. Даже не моряки в Приморской знают, что несёт такая туча: надвигался шторм.
* * *
Сергей изо всех сил работал руками и ногами. С такой быстротой он не плавал даже на соревнованиях. Расстояние между ребятами сокращалось, но очень медленно.
— Ванёк! Ва-ня! Стой! Ветер идёт! Стой! — кричал Сергей.
Оттого, что ему приходилось плыть и кричать, у него, как говорят пловцы, пропало дыхание. Пока он отдыхал, Ванёк уплыл ещё дальше, и теперь Сергей не знал, что ему делать: возвращаться к берегу или догонять Ванька.
«Неужели он не видит? — злился Сергей. — Тоже мне капитан! Мальчишка! Догоняй его, уговаривай! Да что я ему, нянька?»
Лёгкое дуновение ветерка как будто обожгло Сергею лицо и руки. Туча поднялась и закрыла весь горизонт. Она подбиралась к солнцу.
Ванёк в азарте не заметил первого порыва ветра. Он остановился тогда, когда вокруг неожиданно потемнело. Он огляделся и даже не понял сразу, что произошло.
Азовское море — серьёзное море…
И откуда только у этого мелкого моря силы берутся!
Азовский шторм сорвался, как цепной пёс с привязи. Заклокотало море, пошли хлестать волны, да не такими валами, как на Чёрном море, где можно с одной волны на другую, как с горки на горку, перекатываться: поднялась «азовская толчея». Волны налетели сразу со всех сторон: одна швыряет вправо, другая влево; сорвёшься с гребня одной, другая сверху накроет. Тут уже не помогут ни кроль, ни брасс, ни сажёнки, тут только бы на воде удержаться.
Пока Сергей плыл по глубоким местам, он не терял присутствия духа, а как попал на мелкое место, решил, что погиб: на мелком месте и плыть нельзя, и пешком не пойдёшь. Только встанешь на ноги — ударит волна в спину и собьёт с ног.
До причала было рукой подать, но когда Сергей взглянул, то сразу понял, что на причал ему сейчас не попасть, надо держаться от него подальше. Подплыви Сергей близко к причалу, волны швырнут его на сваи. Надо было огибать причал…
На фундаменте маяка, прижавшись друг к другу, стояли Костик и Вася. Волны бились о камни и обдавали их каскадами мутных брызг. Сергей увидел, что и они уже не могут выбраться на берег, и тут же понял, почему ребята не ушли: это из-за них с Ваньком они остались здесь, на каменном острове.
На Сергея нахлынуло чувство тоски: «Как же я бросил Ванька? Ванёк в море, а я… Сам его подбил, а потом бросил!» Он попытался встать на ноги и, пока его снова не сбило волной, осмотрел море. Но он ничего не увидел среди пляшущих волн. Даже землечерпалка куда-то пропала…
Если бы потом Сергея спросили, что он думал в этот момент, он, пожалуй, и не смог бы ответить. Он просто повернул и снова поплыл в море на помощь Ваньку, с отчаянной решимостью работая руками и ногами. Потом он подумал, что делает глупость, что всё равно не сможет помочь товарищу, если даже и найдёт его. Надо выбраться на берег и послать за Ваньком катер.
Волны били его по голове и спине, трудно было дышать, всё тело одеревенело. Он уже не видел, как его пронесло мимо причала, потом мимо порта и всей станицы. Сознание на какую-то долю секунды вернулось к нему только тогда, когда прибрежный вал швырнул его на песок косы. Он несколько раз поднимался, но волны снова сбивали его с ног. Он едва нашёл в себе силы отползти подальше от воды.
Море гудело, и гул этот мешал ему вспомнить что-то очень важное.
И вдруг словно искра вспыхнула в сознании: «Ванёк!»
Сергей вскочил на ноги…
* * *
Он уже не застал Степана Петровича в школе.
— Побежал! В порт побежал, — сказала сторожиха, — Что-то там приключилось… А ты что это? В одних трусиках, грязный.
— Потом, тётя Даша, потом всё расскажу… Давно он ушёл?
— Да вот только что.
В порт Сергей прибежал в тот самый момент, когда катер собирался отвалить от берега.
У катера стояли Костик и Вася.
— Степан Петрович, Степан Петрович! — закричал Костик. — Комаревцев пришёл! Вот он!
Сергей вскочил на катер:
— Степан Петрович! Мне надо… Разрешите мне с вами!
Завхоз бросил ему свой плащ и стал к штурвалу. Ребята отдали концы. Степан Петрович скомандовал:
— Вперёд!
Моторист дал полный газ.
Катер тряхнуло от удара первой волны. Сергей ухватился за поручни и пошёл на нос. Он не мог заставить себя взглянуть на Степана Петровича и вздрогнул, когда тот крикнул ему:
— Комаревцев, наденьте плащ!
Почему-то эти слова успокоили Сергея, и он стал пристально вглядываться в бушующее море.
Катер прошёл вдоль всего причала. Сергей только теперь начал понимать, что это Костик и Вася сообщили завхозу о Ваньке и о нём. Он ожидал, что Степан Петрович обогнёт маяк и поведёт катер в сторону землечерпалки, но Степан Петрович взял левее, прямо в открытое море..
«Куда же вы?» — хотел крикнуть Сергей и повернулся к рубке.
— Вперёд смотреть! — крикнул ему Степан Петрович.
Сергей ещё крепче уцепился за поручни и впился глазами в чёрные волны. Ветер дул справа от землечерпалки и поминутно обдавал Сергея дождём брызг. «Конечно, правильно! — догадался Сергей. — Правильно, что он забирает мористей. Ведь его должно было сюда отнести ветром…».
Но вот Степан Петрович круто положил руль вправо, и катер сделал резкий разворот. Сергей увидел впереди землечерпалку. На неё и повёл катер Степан Петрович. Но не прямо, а галсами[2]. Волны бились о катер то с одной стороны, то с другой.
С наветренной стороны землечерпалки творилось что-то страшное. Зато с подветренной, а особенно у самого борта было совсем тихо. Катер подошёл вплотную к борту, и Сергей, не дожидаясь команды, вскочил сначала на поручни, а с поручней прыгнул на мокрую палубу землечерпалки…
Ванёк лежал ничком на корме. Видно, он взобрался на палубу по ковшам, а отползти под прикрытие надстроек у него уже не хватило сил.
— Ванёк! Ванёк!.. — прошептал Сергей.
Ванёк лежал без движения, и Сергей боялся, к нему притронуться. Он вздрогнул, когда услышал шаги Степана Петровича.
* * *
Азовское море — хорошее море!
Вчера шторм бушевал, над волнами висела чёрная туча, а сегодня и в небе синева и в море лазурь. О вчерашнем шторме напоминают только выброшенные на берег обглоданные кусты бузины, щепки и болберы — поплавки от рыбацких сетей. Как и до шторма, стоит в море, у самого горизонта, землечерпалка. Её хорошо видно из окна школы юнгов; виден весь порт, причалы, разбитый фундамент маяка.
Сергей и Ванёк сидят на подоконнике в одних трусиках, упираясь друг в друга подошвами босых ног. Костик и Вася стоят рядом.
— Интересно, кукан с рыбой уцелел? — вдруг спросил Вася.
— Кукан что, а вот Серёжкин клёш уплыл! — весело сказал Костик, и все засмеялись.
— А шут с ним, с клёшем! У меня ещё брюки есть, казённые. А вот что Ванёк будет делать? У него казённые уплыли!
— Не горюй, Ванёк! Степан Петрович что-нибудь придумает, — сказал Вася.
При упоминании о Степане Петровиче и Сергей и Ванёк перестали смеяться и посмотрели друг на друга, а потом отвернулись к окну.
Все замолчали, и в наступившей тишине особенно громко прозвучали шаги в коридоре. Ребята узнали шаги Степана Петровича. Сергей и Ванёк соскочили с подоконника.
Дверь отворилась, и Степан Петрович такой же неторопливой походкой, какой он ходил всегда, вошёл в кубрик. На согнутой левой руке он нёс брюки и тельняшки, а в правой — две пары ботинок. Он стал посредине кубрика и строго посмотрел на ребят. Те невольно вытянулись, как в строю.
Ребята и моряк простояли молча целую минуту, вглядываясь друг в друга. Сергей и Ванёк искали на лице Степана Петровича следы усталости или расстройства, но ничего не могли заметить: лицо моряка было таким же спокойным, каким они привыкли видеть его всегда. Только смотрел Степан Петрович на ребят строго и даже, как им показалось, с укором.
