Ознакомительная версия.
— Нет, — простодушно ответил Рыжик.
— Не слыхал?.. Странно… Его все знают… А не хочешь ли, я покажу тебе, какие я умею делать фокусы?
— Хочу, покажи! — подхватил Санька, который уже совсем освоился с незнакомым человеком и чувствовал себя с ним превосходно.
Незнакомец вынул из кармана носовой платок, скомкал его и подал Рыжику:
— На, держи! Только смотри держи крепко.
Рыжик взял платок и сжал его в руке. Он был крайне заинтересован и с нетерпением ожидал дальнейших действий.
— Ну-с, теперь приступим к делу.
Незнакомец закинул рукава крылатки на плечи, протянул руки вперед и уставился глазами в смеющееся лицо Рыжика.
У Саньки ноздри заходили от сдерживаемого смеха. В ту минуту ему было хорошо и весело. Обсыпанное веснушками курносое лицо его расширилось от улыбки и полного довольства. Он крепко тискал в руке грязный платок фокусника и поедал его своими большими карими глазами. Фокусник в широкополой шляпе, рыжеволосый Санька и сладко дремавший возле них Мойпес, освещенные косыми лучами упавшего на горизонт солнца, красивой группой вырисовывались на светло-зеленом фоне широкой канавы, густо заросшей травой.
— Держишь? — спросил незнакомец.
Санька, боясь расхохотаться, ответил кивком.
— Раз-два-три! Лапу разожми! — скомандовал фокусник. Рыжик разжал руку. Скомканный платок лежал у него на ладони.
— Теперь положи платок в мою руку и сам закрой ее.
Санька быстро исполнил приказание.
— Ну-с, где теперь платок?
— У тебя в руке.
— Отлично.
Фокусник оправился, кашлянул и предупредил:
— Фокус начинается. — Затем он воскликнул: — раз-два-три!.. Где платок мой — поищи!.. — и разжал руку, в которой платка уже не было.
У Саньки вырвался крик изумления. Платок исчез так быстро и так незаметно, что у Рыжика дух заняло от удивления и любопытства.
— Что, ловко? — спросил фокусник.
— А где же платок? — не отвечая на вопрос, почти прошептал мальчик, все еще находясь под впечатлением только что совершившегося, по его понятиям, чуда.
— Платок у тебя. Хочешь — найду?
— А ну!..
— Изволь!
Фокусник в третий раз оправился и воскликнул:
— Дунь-плюнь-разотри, и ко мне, платок, лети!..
С этими словами он рукой дотронулся до уха Рыжика и в ту же минуту отнял ее и поднес руку к глазам мальчика. К великому изумлению Саньки, на ладони фокусника лежал все тот же скомканный платок.
— У тебя в ухе он был, — сказал незнакомец и расхохотался.
Хохотал и Рыжик. Он чувствовал себя до того хорошо, что совершенно забыл о доме, о Катерине и о своем положении.
А солнце все ниже и ниже падало, утопая в золоте заката.
— Ну, брат, прощай! — перестав смеяться, сказал фокусник. — Вон видишь, — добавил он, — солнышко и то спать уходит…
— А ты куда пойдешь? — спросил Рыжик, и только что смеющееся лицо его сделалось грустным.
— Я пойду за ветром.
— Как это — за ветром? — не понял Санька.
— А так… Я не люблю, чтобы ветер дул мне в лицо, поэтому я всегда иду за ветром. Понял?.. Ну, теперь прощай!
Незнакомец поднялся, оправился и протянул Рыжику руку.
— Прощай, мой пунцовый мальчик!.. Передай от меня привет господину Мойпесу, когда он проснется.
Фокусник взялся за край канавы и хотел было выпрыгнуть на дорогу, но Рыжик быстро подскочил к нему и обеими руками ухватился за его широкую крылатку.
— И я пойду с тобою… Возьми меня, голубчик, возьми!.. — взмолился Рыжик.
Мысль, что скоро наступит ночь, а он будет один, сильно его испугала.
— Возьми, возьми меня!.. — твердил он, не выпуская из рук крылатки фокусника.
— Я, братец, далеко иду…
— Ничего, и я пойду. Я тоже хочу за ветром…
— Ха-ха-ха!.. — от души расхохотался фокусник. — И ты за ветром хочешь?.. Ха-ха-ха!.. Ой, батюшки, уморил!.. Ну и чудак же ты! Разве можешь ты со мной идти?.. Ведь я всю жизнь хожу: я бродяга! Понимаешь? Сегодня я здесь, а через месяц ищи меня в Москве…
— И я в Москву хочу! — воскликнул Рыжик.
Незнакомец с удивлением посмотрел на него, покачал головой, а потом спросил:
— А папенька что скажет? А маменька…
— У меня нет никого, — перебил фокусника Рыжик, — я ничей.
— Как это — ничей? — удивился тот.
— Так… Меня нашли… — начал Санька и как мог рассказал в немногих словах историю своего происхождения.
Незнакомец выслушал рассказ внимательно, а затем, подумав с минуту, промолвил, обращаясь к Рыжику:
— Вот что, милейший, я тебе скажу: сейчас я отправлюсь на ночлег. Ты видишь вон там, за полем, большой синий треугольник? Это лес. Там я буду ночевать. Если хочешь, переночуй со мной, а завтра увидим, что будет.
— Хочу, хочу! — подхватил Санька и первый выскочил из канавы.
Через минуту фокусник и Санька направлялись к лесу. Они шли через поле, узкой межой, а позади, фыркая, шествовал Мойпес. Временами он убегал в сторону, и колосья ржи совершенно скрывали его из виду.
Наступил вечер. На далеком горизонте, где пылала заря, точно скалы, недвижимо стояли тучи. Озаренные пламенем заката, они казались раскаленными докрасна. Становилось тише. Ветер чуть-чуть дышал. Природа готовилась ко сну.
Рыжик первый остановился. Перед ним лежало огромное озеро. На противоположном берегу стройно возвышался темный лес. Красные отблески вечерней зари ярко поблескивали на зеркальной поверхности озера.
— Что, брат, хороша у меня гостиница? — услыхал Рыжик позади себя голос фокусника.
— Какая гостиница? — не понял Санька.
— А вот эта, что перед нами.
Рыжик ничего не сказал, а только улыбнулся. Мальчик был доволен и счастлив. Он чувствовал себя свободным, и этого вполне для него было достаточно. Теперь Катерины он уже не боялся. Домой его не тянуло. Ему было хорошо с этим незнакомым веселым человеком, который «любит ходить за ветром», а до остального ему дела не было.
— Ну-с, мой рыжий товарищ, идем дальше! — сказал фокусник, хлопнув Саньку по плечу. — Обойдем мы озеро и в лесу заночуем. Я там хорошее местечко выберу.
Рыжик и Мойпес последовали за незнакомцем.
Спустя немного путники обогнули озеро и стали подходить к лесу. Здесь веяло легкой прохладой. Стройными, высокими рядами выступали коричневые стволы громадных сосен. Было дремотно-тихо. За озером угасала заря. Тучи на горизонте остыли и почернели.
В лесу наступили сумерки. Земля, казалось, дышала, и пар от ее дыхания легким дымчатым туманом стлался над остекленевшим озером.
Рыжик с фокусником вошли в лес широкой, чистой, будто выметенной тропой.
— Вот здесь будет наша спальня, — сказал фокусник и остановился.
Место, выбранное для спальни, было восхитительное. Здесь густо росла трава. Вокруг толпились стройные сосны. Озеро находилось в нескольких шагах и хорошо было видно.
— Вот здесь нас никто не увидит и никто не тронет. Ложись, брат, и спи! — проговорил маленький человек и стал приготовлять себе постель.
Перочинным ножиком нарезал он груду папоротниковых листьев, уложил их в кучу, накрыл их снятой с себя крылаткой и комфортабельно улегся, крякнув от удовольствия.
— Вот так спальня! — воскликнул фокусник, когда Рыжик, приготовив себе точно такую же постель, улегся рядом с ним. — Поди, и губернатор ваш на такой постели не леживал… Ты погляди, рыженький, какая у нас благодать!.. Слышишь, — продолжал фокусник, — как тихо стало? Это потому, что нам спать пора. Вон и озеро уснуло, вон на западе от зари золотистый только след остался… А скоро на небе лампады затеплят…
— Это звезды-то? — подхватил Рыжик, внимательно слушавший фокусника.
— Ты догадливый мальчик. Да, скоро заблестят звезды, а когда мы уснем, поздно ночью тихо взойдет луна, повиснет над озером и долго будет смотреться в него, как в зеркало… Потом все побледнеет — и луна, и звезды, и само небо… И зазвенит земля. Зашепчутся леса и воды, утренние песни пропоют птицы. Улыбнется небо, и зарумянится восток. И взойдет яркое солнце, и проснется земля…
Фокусник вздохнул и умолк.
— А тогда что? — тихо спросил Рыжик.
— А тогда раздобуду себе вон в том селе, где церковь белеется, завтрак, поем хорошенько, а потом отправлюсь дальше.
— Куда?
— А я и сам не знаю… Дойду до Киева, а там зайцем на машине до Одессы прокачусь; а может быть, другой путь изберу… Человек я свободный: куда хочу, туда иду… В городах я живу только зимою, и то потому лишь, что в это время года бродить в моей шубе холодно. Не люблю я городской жизни, — продолжал фокусник, — там люди всё за деньгами да за каким-то счастьем гонятся. Обгоняя друг друга, они давят слабых, злорадствуют, завидуют и готовы друг дружке горло перегрызть… То ли дело бродить по просторным полям и лесам!.. Здесь волк волка не тронет, а уж про зайцев, кроликов да разных букашек и говорить нечего: в них столько доброты и нежности, сколько у людей никогда и не было. А красота какая!.. Какие ночи, какие дни!.. А в городах и неба не видно.
Ознакомительная версия.
