как они устроились на новом месте. Но самым интересным было несколько слов об Андрюше.
«Я надеюсь,— писала Ирина,— что Андрюша вам скучать не дает (Это точно!). В последнее время мы устали от его фантазий. Он просил нас взять его в Африку, потому что, мол, ему угрожают рэкетиры, вымогатели… Николай Иванович,— обращалась Ирина ко мне,— вы должны, как врач, знать, что в переходном возрасте детей посещают странные фантазии…»
Мне бы хотелось, чтобы Матвей обратил внимание на это место из письма дочери.
— Что ты скажешь про фантазии? — спросил Матвей, закончив чтение.
— Действительно, у детей они нередки в этом возрасте,— ответил я.— Но наш внук практичный парень, стоит обеими ногами на земле…
— Мне тоже так кажется,— произнес Матвей.
…Дверь нам открыла Настя. В спешке я забыл свои ключи на столике в прихожей.
— О, Матвей, сто лет, сто зим,— приветствовала Настя свата.
Но Матвей не расположен был сегодня к излияниям родственных чувств, а потому коротко спросил:
— Где Андрюша?
— Дома,— ответила Настя.— У него приятель. Очень симпатичный молодой человек.
Мы с Матвеем переглянулись. Приятель — что бы это значило?
— Что это у вас вид, как у…— начала Настя.
— Какой? — нетерпеливо спросил Матвей.
— Как у заговорщиков,— закончила Настя.
— Что тебе взбрело в голову? — рассердился я.— У нас самый обычный вид.
Я не знаю, почему мы оба насторожились, услышав, что к Андрюше пришел приятель. Ведь у него бывали одноклассники… Вот именно, одноклассники, а приятель пожаловал в первый раз. И когда он, собственно, успел разжиться приятелем, если не прошло и месяца, как мы переехали в город?
Наконец я понял, что у меня вызвало тревогу,— очень симпатичный молодой человек, как его представила Настя. Значит, он не одноклассник, наверняка старше Андрюши и вполне может быть человеком оттуда.
Я почувствовал, что на правильном пути и мои догадки разделяет Матвей. Во всяком случае, сняв плащ, он покрутил в руке палку, словно взвешивая, годится ли она для серьезного дела, и убедившись, что годится, кивнул мне, будто скомандовал:
— Пошли!
И зашагал первым к полуприкрытой двери, из-за которой доносились тихие, спокойные голоса, свидетельствующие, что беседа ведется в дружеской обстановке.
При нашем появлении Андрюша и его приятель встали. Андрюша бросился обнимать Матвея. Тот сопел от удовольствия, но палку свою отставлял в сторону, словно боялся, что внук ее отберет.
А я тем временем приглядывался к приятелю Андрюши. Я, как его увидел, сразу понял, что это и есть доказательство, которое требовал Матвей. Андрюша точно подслушал наш разговор. Или по телепатическим каналам получил сообщение о том, что Матвей потребовал доказательство, и Андрюша тут же его представил.
Доказательство оказалось и вправду (Настя не ошиблась) симпатичным молодым человеком. Аккуратно причесанный, даже прилизанный, он был старше Андрюши, учился, наверное, в классе девятом или десятом, одет, как и наш внук, в джинсовую куртку и брюки. Что у них, форма такая? Матово-бледное его лицо, как писали романисты прошлого, хранило следы пороков. А можно было сказать проще — человек редко бывает на свежем воздухе, поздно ложится спать, оттого кожа бледная, с нездоровым желтым оттенком… Правда, я не видел его глаз — они были прикрыты дымчатыми очками. Улыбался приятель дружески, располагающе, когда Андрюша представил нас ему:
— Полюбуйся, Гоша, перед тобой, я не преувеличиваю, исторические, легендарные личности… Богатыри, не мы… Старая гвардия, спасители отечества…
Умеет, собака, заливать, ничего не скажешь. Никогда не думал, что лесть так приятна. Причем, лесть откровенная, грубая. У меня защипало в глазах.
Ага, значит, у доказательства имеется имя. И вполне нашенское — Гоша. Выходит, никакой он не мафиози? И улыбается радушно. Нет, определенно он славный человек и ничего страшного нашему внуку не сделает.
Я улыбнулся ему в ответ и повернулся к Матвею. Но старый друг не разделял моего оптимизма. Освободившись из объятий горячо любимого внука, Матвей ткнул палкой в сторону Гоши. Мне показалось, что он с удовольствием проткнул бы насквозь нежеланного гостя, но тот предусмотрительно держался на почтительном расстоянии.
Кстати, какие они предусмотрительные, эти нынешние ребята! Мы в свое время рубили сплеча и, снявши голову, не плакали по волосам. А у них все наперед рассчитано, предусмотрено. Может, научились на наших ошибках?..
Но я отвлекся. Не сумев проткнуть Гошу палкой, Матвей бесцеремонно спросил:
— А это кто такой?
— Это Гоша, мой приятель,— Андрюша, поддерживая под ручки Матвея, бережно усадил его в кресло.— Давайте сядем и мирно все обсудим. Дедушка, ты что стоишь?
Последнее замечание относилось ко мне, и я покорно устроился в кресле. Лишь один Гоша отказался сесть, придумав для этого благовидный предлог.
— Я книги посмотрю.
И, не снимая темных очков, принялся шарить глазами по корешкам книг. Видно, он все-таки побаивался Матвея и решил держаться от него на расстоянии. А тот был доволен, что нагнал страху на мафиози, и спросил у Андрюши:
— Так что у тебя случилось? А то твой дед впал в панику и пытался меня напугать, но не на того напал — я не из пугливых.
— Когда я паниковал? — воздел я руки вверх.— Просто положение очень серьезное и требует к себе серьезного отношения…
Андрюша был готов к тому, что его будет расспрашивать Матвей. И внук коротко и все-таки не очень ясно поведал деду о том же, что и мне. Рассказ Андрюши Матвей выслушал спокойно и снова ткнул палкой в сторону Гоши:
— Этот из их компании?
Андрюша покачал головой. Гоша на всякий случай сделал шаг к балкону, из чего я заключил, что бдительности он не терял. Не терял он из виду и Матвея, а не разглядывал, как я наивно предполагал, мои книжки.
— Я посредник,— быстро ответил он на вопрос Матвея,— по-вашему — связной.
— Значит, выкуп получишь ты и ты же его передашь? — задал следующий вопрос Матвей.
— Да,— ответил Гоша.
— Кому?
Матвей попытался подловить Гошу, но тот оказался стреляным воробьем, которого, как известно, на мякине не проведешь, и потому лишь дипломатично развел руками.
— Итак, через две недели деньги вынь да положь? — не отставал Матвей.
Гоша молча кивнул.
— А если не успеем? — задал я робкий вопрос.— Не соберем деньги…
— Последствия могут быть непредсказуемыми,— загадочно усмехнулся Гоша.
У меня от этой зловещей улыбки мороз по коже пробежал. А
