Сусанна Георгиевская - Бабушкино море

— Зая! — кричат из комнаты.

— Сейчас, — отвечает мама, берёт Люду за руку и заходит в дом.

За ними вприпрыжку семенит Ляля.

— Садись, пожалуйста, девочка, — шёпотом говорит мама.

Люда поглядывает на бабушку.

— Чего ж, садись! — говорит бабушка. — Раз вошла, так садись. Давно бы так. Нечего плач разводить под окнами. Закусывай!

Конюх Митрич пододвигает к маме тарелку и говорит:

— Отведайте, Зинаида Михайловна. Икорка, конечно, осенняя, свежий улов. Но, конечно, может быть, не понравится?..

Он протягивает маме тарелку и отставляет мизинец. В ухе у него поблёскивает серьга.

Мама берёт тарелку и смотрит на Лялю.

— Нет ли рыбки солёненькой? — задумчиво спрашивает тётя Фрося.

— Как не быть, отчего же? — радуется Сватья. — Рыбка есть.

И она выносит из кухни копчёную рыбу.

— А детки, детки чего ж не едят? — хлопочет тётя Фрося. — Вот икорка, вот пирожок, вот сольца… — говорит тётя Фрося.

И она так щедро и так широко пододвигает к девочкам блюдце с солью, как будто соль на бабушкином столе самое главное угощение.

Но Ляля не ест. Она дует в блюдечко с чаем.

«Как будто это море, — думает она про свой чай и дует сильнее. — Вот ветер поднялся. Непогода!»

Она бросает в блюдце хлебную крошку: «А это бабушкина байда». Крошка тонет, и Ляля сразу пугается: «Ай, что же это я наделала! Надо скорее вызвать катер! Конечно, надо бы вызвать катер», — повторяет она про себя громким голосом председателя и, запустив в блюдце палец, принимается вылавливать крошку.

— Что ты там ловишь, Ляля? — говорит мама. — Разве так делают?

— Байда потонула, — виновато говорит Ляля.

Бабушка внимательно смотрит на Лялю и вдруг начинает смеяться.

— Что с вами, матушка? — говорит папа.

Бабушка мелко-мелко хохочет. Она хохочет, не поднимая кверху прозрачных, выгоревших от солнца и ветра глаз. Она трясётся от смеха. Трясутся бабушкины опавшие, старенькие, раскрасневшиеся от чая щёки, её старые, тёмные руки, кончик её новой косынки.

— Видно, радуется, что сынка повидала, — говорит конюх Митрич.

А бабушка всё хохочет.

— Ба-бушка! — говорит Ляля.

Бабушка всё хохочет.

— Ой, ну бабушка! — говорит Ляля и тянет бабушку за рукав.

— Ладно, ладно, — говорит бабушка и вытирает ладонью глаза. — Уж будто и будешь скучать по бабушке?

«Скучать?.. Значит, долго я тебя не увижу, бабушка? Значит, я от тебя уеду надолго?» — глядя на бабушку, думает Ляля.

Она задумывается.

Залетают в окошко искры от пятого самовара. Ляля дремлет, сидя рядом с притихшей бабушкой и уронив голову на ладошку. Откуда-то из углов в глаза ей ползут широкие нежные тени. Глаза слипаются. В глазах мелькает бурьян. По бурьяну бежит петух. В поле качается обгорелая балка.

По широкой дороге в клеёнчатой куртке и шапке ходит босая бабушка. Море окатывает её солёной водой. Что-то блещет в бабушкиных глазах. Лицо у бабушки мокрое. Рот как будто полуоткрыт…

— Эх ты, моя капелька! — говорит бабушка.

— Бабушка, ты моё море! — подумавши, отвечает Ляля и вздрагивает во сне.

— Константин, она, кажется, простудилась, — встрепенувшись, говорит мама.

— Да нет, Михайловна! — отвечает, махнув рукою, тётя Сватья. — Видать, что ты молодая матка… Это ж к росту. Дитё растёт.