Вооружившись пиками и саблями, они наскакивали друг на друга, сшибались, падали и снова налетали с воинственным возгласами.
Сражались мальчишки весело, без злобы. Ломали копья и тут же выхватывали новые из ближайшего плетня. И что самое удивительное, все как один на высоченных деревянных ногах.
Их крики и возгласы были необыкновенны. Панас не понял ни слова. Здесь говорили на каком-то неизвестном ему языке, не похожем ни на немецкий, ни на английский, которые Панас учил еще до войны. «Что за страна? Что за обычаи? Куда я попал?» Панас стал торопливо одеваться. И, видя, что ни сестер, ни санитарок нет, быстро схватил костыли, и поспешил на улицу.
И только он показался на крыльце, как завидевшие его мальчишки закричали:
— А вот и Панас, обскачет всех нас!
Вот диво — они его знали и ждали. Панас вежливо улыбнулся, соображая, не приглашение ли это на турнир для испытания его ловкости и храбрости?
Не успел это подумать, как из толпы выделился скуластый мальчишка, щедро изукрашенный веснушками, и подтащил к крыльцу длинные деревянные ноги, как подводят коней.
— А ну попробуй вот эти ходули!
Ага, оказывается, их ноги-кони назывались красиво— ходулями. Это совсем не то, что костыли, Панас смело оседлал их, у него даже дыхание захватило, когда он очутился высоко над землей. Было чудесно, как на коне. Одна нога упиралась в дощатое стремя подошвой, другая — коленом. Зажав изогнутые дужки под мышками и крепко ухватив ходули руками, можно было шагать куда угодно по-великански.
— Ну как, любо тебе? — спросил скуластый мальчишка.
— Любо.
— Это сделал я, Мика, — представился рыцарь, а помогал мне Юка. И он указал на своего товарища.
Необыкновенные имена Панасу понравились. И странное русское слово «любо» тоже. И мальчишки, так необыкновенно поднявшиеся над землей, тоже понравились. Ах, вот бы и жить среди них! Ничуть не стыдно, что ты на костылях. Вон как все мальчишки радуются, вскочив на деревянные ноги, и называют их ходулями— от хорошего слова «ходить», а не от противного «костылять».
Панас быстро освоился и крикнул какому-то безвестному оруженосцу, бегающему пешком:
— Пику мне!
Оруженосец вытащил из груды оружия пику подлинней и протянул, сказав что-то ободряющее на незнакомом языке. Очевидно, русскими словами владели только посвященные в рыцари.
Панас сразился с Микой для пробы и выбил его из седла. А пика от удара разлетелась в куски. Оказывается, это грозное оружие вдруг превратилось в подсолнечный стебель, полый внутри.
Все было волшебным в этой стране!
Вдоволь наигравшись в богатырские игры, рыцари-побратимы пошли в какой-то дом, сложенный из бревен, с крышей, поросшей зеленым мохом. Здесь они подкрепились необыкновенно вкусной едой из общей чаши.
Чаша была глиняная, древняя, украшенная по краям узором. Ее наполнял какой-то богатырский напиток, так и шибавший в нос. Поверх плавала беловатая пена, похожая на сметану. Но это была не сметана — она обжигала рот так же, как и кусочки какого-то овоща, накрошенные в чашу.
— Хорош квасок, прочищает носок! — подмигнул Панасу тот самый старец с зеленой бородой, что привез его в необыкновенную страну.
Он держался как король, пригласивший к своему столу отважных рыцарей. Сам нарезал куски от круглого каравая и оделил им гостей.
— Отведай, Пан, хлебушка, он всем пищам дедушка, — сказал старец, укоротивший имя Панаса, очевидно, по обычаям своей страны.
Присматриваясь ко всему, Панас обратил внимание еще на одну особенность — девчонки держались отдельно от мальчишек. И почему-то хоронились от солнца и ветра, закрывая лица платками до самых глаз. Вели себя, как женщины старого Востока, а в то. же время носили красные галстуки!
— Что это значит? Почему они так? — спросил Панас.
— О, это большая тайна, которую нельзя выдавать взрослым, — шепотом предупредил его Мика. — Ты ничего не знаешь про чертеж лица?
— Нет.
— Тогда слушай Пан. — И Мика поведал ему тайну Светлан, Людмил и Тамар.
После этого открытия Панас проникся уважением к девчонкам этой страны, не меньшим, чем к ее славным мальчишкам.
Вскоре он совсем освоился и так овладел искусством хождения на деревянных ногах, что отважился на дальний поход. Его можно было совершить только на ходулях. Вообразите такую местность: болота, болота, а среди них кочки. А вдали зеленеют сосновые гривы на песчаных буграх. И там драгоценные клады. А как к ним добраться?
Можно, но трудно. Надо перешагивать болотные провалы, ступая с кочки на кочку. Но кочки редковаты, а провалы, наполненные тиной, широки. Ничего, стань на ходули и шагай. Да только не спотыкайся. И сколько бы ни орали тебе под ноги лягушки: «К нам, к нам, ах, тина какова, какова!»— не поддавайся на уговоры жабьей породы. Ничего нет хорошего вываляться в болотной тине, хотя говорят, будто она целебная.
Панас избежал всех опасностей и возвратился с песчаных холмов с полной вязанкой сосновых веток за плечами.
Это и было богатство зеленого царства — витаминная хвоя, лекарство от цинги, от худосочия, от слабости. Это Панас на себе испытал. Выдержал такой трудный поход и ничего — только спал вдвое больше обычного.
Собранную хвою нужно было доставить в госпиталь. Из нее приготовят целебный напиток для раненых бойцов. Но разлив еще не сошел, проезда нет, и туда можно только доплыть. И вот силами мальчишек сооружается корабль. И нежданно-негаданно кандидат в школу юнг получает должность капитана.
Ему не очень приглянулась широкая посудина, похожая на огромное корыто, без руля, под названием «Завозня». По преданию, в старину, до войны, на ней завозили невод, чтобы закидывать его на середине реки.
Но, приделав руль, набив киль и поставив парус, Панас превратил ее в приличный для речного флота корабль. Когда все было готово, хвоя погружена, команда собралась на борту, явился дед Аким с таинственной корзиной, обшитой мешковиной, Укрепил ее посреди корабля, приоткрыл мешковину, произнеся волшебные слова:
— А ну, играй, живая музыка!
И поросячий визг и хрюканье огласили воды разлива.
Нагрузив поверх всего еще несколько корзин свежих яиц, поплыли.
Дед, заправив зеленую бороду за пояс, сидел на корме, а двое мальчишек и Панас — посменно на веслах.
В команду были включены самые крепкие ребята-его названый брат Мика и Юка, приятель Мики. Здесь и имена были особенные, в этой стране Курмыши.
— Раз-два! Раз-два! Еще раз! — командовал дед Аким. А когда было слишком мелко, кричал — Суши весла!
Лодка, развив ход, шла весело. Поросята хором похрюкивали. Гребцы, отирая пот, блаженно улыбались.
Улыбались и многозначительно переглядывались. Под грудой хвои они спрятали заветный мешок с сухарями, и салом и теперь с легким сердцем готовились выполнить главную цель своей жизни.
Все устраивалось как нельзя лучше. За старшего в доме Учайкиных согласился остаться Панас. Галочку, которая совсем поправилась, доставит домой дедушка Аким и позаботится, чтобы колхоз помогал ей и Панасу. Он ведь член правления и кладовщик.
Привязанный к корме, юлил за лодкой его легкий челночок. Дедушка Аким думал на обратном пути поохотиться с острогой на щук. Придется ему проделать это в другой раз. На его челноке ребята решили плыть до соседней станции железной дороги. Как только дед Аким отлучится в госпиталь, они и удерут.
Панас, посвященный в тайну, даже подарил товарищам свой компас, который очень берег, как память об отце, ушедшем на подводной лодке топить фашистские корабли.
Словом, все было как надо. Лица ребят сияли не только от пота, но и от счастья.
Так прибыли к госпиталю. Остановиться пришлось довольно далеко. Вода несколько убыла, да и завозня была тяжело гружена, низковато сидела.
Ребята разулись и помогали взрослым выгружать ее, таская через мелководье визжащих поросят.
Навстречу им высыпал чуть не весь госпиталь. Все, кто мог передвигаться, были тут.
Появление Панаса вызвало ликование. Особенно его умение ловко двигаться на костылях. Он даже поросят помогал выносить, бережно прижимая их к груди.
Особенно радовалась Галочка.
— Братик за мной приехал! На корабле! На настоящем!
Весь состав госпиталя собирал ее в новую жизнь. Подарков надарили ей кучу. Кто перешитое из старья новое платье, кто кофточку. Кто связанный своими руками свитер. Кто ленточку на память, кто платочек. А один раненый даже сапожки сшил из командирской полевой сумки. Военные.
Все радовались, что Галочка уже бегает на своих ногах, показывая, какие они у нее пружинистые, ловкие… Смешно вспомнить, что когда-то были ватными.
Закончив выгрузку, дедушка Аким пошел вместе с завхозом договариваться о дальнейших поставках молока и прочего продовольствия.
