И вот школьники затаив дыхание слушают рассказы бывалого воина, откуда пошла Русская земля и как сплотились в одну семью населявшие ее народы.
Мика горд, Мика счастлив. Ходит пограничник по деревне, опираясь только на его плечо. И все люди наперебой:
— Мика, зайдите к нам! Мика, не пройдите мимо нашего порога!
Все за честь считают принять у себя комиссара-пограничника. Его рассказы и про половцев, и про Киевскую Русь, и про нашествие четырнадцати держав в гражданскую войну слушают стар и мал. И наслушаться не могут. Так он изображает прошлые времена, как будто сам там был!
И Мика готов слушать хоть сто раз.
— А когда же на войну-то? — не терпится Юке.
— Постой, надо образоваться немного, — отвечает Мика, чтобы знать, как обманутых Гитлером солдат вразумлять: «Вы, мол, куда лезете на Россию? Истории не знаете? Шведы под Полтавой пропали. Наполеона Москва сокрушила. Ну и вам то же будет. Сдавайтесь, пока целы!»
Время шло. И девчонки уже стали сомневаться, нужна ли их кожа для восстановления обожженного лица Светланы, когда по пионерской цепочке передалось: «Доктор приехал, все на сбор!»
И все пять Светлан, четыре Людмилы и три Тамары явились, готовые к подвигу. Все захватили с собой чистые платки, чтобы прикрыть дырки на месте вырезанной кожи, йод, бинты. Все это давно хранилось в школьной аптечке. А лед для сохранения кожи имелся на погребе, где колхоз держал молочные продукты. Хирургу оставалось только взять скальпель и, примериваясь по чертежу на фотографии Светланы-Луны, начать свою работу.
Сердца девочек учащенно бились. А у некоторых почему-то заранее проступали слезы, хотя никому еще не было больно.
И когда твердой походкой в класс вошел военврач второго ранга, все пионеры отдали ему салют, и некоторые тут же отвернулись, чтобы скрыть недостойный страх в глазах.
Серафим Григорьевич снял и протёр толстые стекла очков и сказал:
— Итак, вы готовы отдать свою кожу для восстановления здоровья раненых?
— Всегда готовы! — ответили девочки не совсем четко.
— Отлично, вот я и приехал по этому поводу. Во-первых, сообщаю, что здоровье ленинградской девочки Светланы улучшается. Гнойные очаги на лице ликвидированы!
Девчонки радостно захлопали.
— Можно приступать к наращиванию кожи…
Девчонки присмирели.
— Но речь идет не только о ней. Лицо Светланы мы восстановим — в этом нет сомнения. Но, кроме того, нам надо восстановить и здоровье многих других. У нас на излечении есть раненые артиллеристы, летчики, танкисты, снайперы. У них должно быть хорошее зрение, чтобы метко стрелять, бомбить, точно направлять свои грозные машины. Хорошо видеть врага днем и ночью… Вы призваны помочь дать им зоркие глаза…
Девчонки переглянулись, и зазнайка «А я знаю», обладающая, по ее мнению, самыми красивыми глазами, так и вспыхнула.
— Ну что ж… если надо… пожалуйста, — сказала она зажмурившись.
И все ее подружки невольно опустили ресницы.
Доктор, заметив какое-то замешательство, надел очки и внимательно оглядел потупившихся девчонок, не понимая, почему они прячут от него глаза, отчего вдруг застеснялись.
— Для улучшения зрения, — сказал он, направляясь вдоль строя девчонок, которые, сдерживая дрожь, поднимали ему навстречу свои головы, — необходимы витамины! И в особенности каротин. Известно, что каротина содержится больше всего в моркови. Да, в обыкновенной красной сладкой морковке. Так вот, вы должны немедленно, не дожидаясь высыхания земли, вскопать посеять и вырастить как можно больше моркови. Вот вам фронтовое, военное задание. Я надеюсь, что для выполнения его вы не пожалеете ни трудов, ни сил, не побоитесь мозолей! Понятно?
В ответ молчание.
— А как насчет кожи? — спросила Светлана «А я знаю».
— Так вот я за ней и приехал… Надеюсь, что вы не пожалеете для победы кожи ваших ладоней? Пусть семь раз сойдет она, а морковь для раненых бойцов будет!
— Будет, будет! — воскликнула «А я знаю», широко раскрыв глаза.
— Конечно, вырастим морковь! — подхватила Светлана-Луна.
— Не пожалеем кожи ладоней, вскопаем хоть всю луговину за околицей! — хором отозвались все.
— Вот и молодцы. Семена наиболее каротинных сортов моркови я привез вам, можете получить у кладовщика, там целый ящик. Понятно? У кого есть вопросы?
— У меня, — подняла руку Светлана-Луна, — А как же быть с кожей для лица этой девочки? Ведь мы на работе загорим, обветримся… наши лица погрубеют!
Доктор снял и протер очки, подавляя улыбку, ласково взглянул на нее и ее притихших подруг и сказал:
— Об этом можете не волноваться. Современные достижения медицины позволяют брать для наращивания обожженных лиц кожу с любых частей человеческого тела.
— Ах вот как! — вздохнула Светлана, несколько разочарованная, и девчонки почему-то сильно смутились.
Доктор, не заметив их смущение, заранее поблагодарил за выполнение фронтового задания, и на этом сбор был окончен.
А вскоре кожа девичьих ладоней щедро была отдана рукояткам лопат, тяпок и железных грабель, которыми они вскапывали, разделывали и ровняли морковные грядки.
И никто не берегся больше от ветра и солнца, узнав, что кожа для лица Светланы будет взята вовсе не со щек.
Но подружки по-прежнему ходили гордые, ведь они действительно готовы были на великие жертвы, и если их не потребовалось, то это лишь благодаря достижениям медицины.
Наступил день, когда ребята могли бы и отправиться на войну с легким сердцем. Слепой комиссар научился ходить и без их помощи, ощупывая дорогу палочкой. Панас прижился и чувствовал себя в семье Учайкиных как дома. Но вот из-за него-то приятели и задержались.
Приглядевшись к своим новым друзьям, которым он даже компас подарил, чтобы не заблудились на войне, Панас вдруг спросил:
— Умеете ли вы ползать по-змеиному, рыскать по-волчиному, таиться по-ежиному? Если нет, то какие же вы разведчики!
И вот ребята принялись учиться, как надо ползать по траве ловчей змеи, затаиваться среди кочек крепче ежа, делать броски из засады стремительней волка.
Времени на это ушло немало. А уж сколько штанов было продрано и рубах порвано, об этом знают только материнские руки, ставившие заплаты, да ребячьи горячие головушки, получавшие подзатыльники.
Сверх программы научились будущие разведчики куковать не хуже кукушки, кричать филином. И еще много чего. Но оказалось, не знали они самого главного — как обращаться с оружием.
— Эх вы, вояки, — сказал Панас, — мне вот дайте в руки, я любой пистолет, любую винтовку и даже автомат могу разобрать, почистить и опять собрать,
— Тебе повезло, у тебя папа военным был, сам рассказывал, у него набор всякого оружия. А мы, кроме охотничьего ружья, ничего и не видели!
— Непорядок, — сказал Панас, — отставать. До тех пор не поедете на войну, пока не научитесь владеть хотя бы наганом.
— А где его взять, хотя бы на время, для науки?
— Одолжить у военврача второго ранга. Нам он едва ли свое оружие доверит, но вот, если договориться с пограничником, чтобы он попросил… Ведь наган доктору да еще в глубоком тылу не очень нужен. Только тяжесть лишняя в кобуре.
— Верно, правильно, он нас и поучит— это же мой друг, — оживился Мика.;
— Да как же он поучит, слепой-то? — усомнился Юка.
— Чудаки вы. Да пограничники, они с закрытыми глазами могут любое оружие собирать и разбирать, любые задержки устранять. Они же этому учились.
Но выяснилось, что военврач выехал в командировку, и, чтобы не терять даром времени, Панас обучал будущих героев бросанию гранат — обычных, противопехотных, и тяжелых, противотанковых. Обычными гранатами служили простые палки и чурки, а для противотанковых Мика догадался использовать горшки из-под молока, сушившиеся на плетнях и заборах у каждой избы.
Сняв их с кольев, начиняли пылью и трухой, и получалось здорово. Как трахнешь об угол бани, настоящий взрыв получается, с дымом!
Эх, если бы не скуповатые курмышские хозяйки, здорово натренировались бы ребята. Ведь это надо же— ничего не жалели для фронта, а к разбитым горшкам придрались! Да еще как: пришлось возмещать убытки. И если бы не доброта деда Акима, не расплатились бы. Старик, мирволивший к ребятам, выдал разгневанным женщинам партию новых горшков и кринок из запасов, хранившихся у него в кладовке. Правда, взаймы.
— Обещайте, что на весеннем севе отработаете, — сказал он.
Приятели пообещали.
И пришлось обещанное выполнять. Весна была дружная, теплая, с юга веяли сухие ветры. Полые воды быстро схлынули. На буграх земля вот-вот пересохнет.
Колхозники срочно начали пахоту и сев яровых хлебов.
