всегда приходили вовремя: почта в те времена работала идеально.) Короче говоря, вся система связи очень сильно отличалась от сегодняшней, и люди, жившие на небольших островках, отрезанных от «большой земли»
[1] Средиземным морем, были заодно полностью отрезаны от мира.
Но многие видели в этом свою прелесть и проводили на подобных островках отпуск просто для того, чтобы на пару недель сменить образ жизни.
Во время отпуска итальянцы тогда не «путешествовали», а «отдыхали», как правило, не слишком отдаляясь при этом от дома. «Кемпинги», «апартаменты» и прочие туристические объекты ещё не вошли в обиход. Что говорить, если «туристами» называли тех, кто отправлялся в многодневную поездку, не собираясь ночевать в одном месте больше двух раз. Остальные же считались «отдыхающими» или, если они ехали к морю, «купальщиками» – даже когда не находились на пляже.
Ещё одна вещь, которая, возможно, удивит вас в этой истории – это имена персонажей (хотя на них тоже повлияло развитие связи и коммуникаций).
Сегодня благодаря средствам массовой информации (радио, телевидению, кино и газетам) во всех регионах Италии имя для ребёнка, как правило, выбирают из нескольких «модных» вариантов, в том числе иностранных (обычно в честь каких-либо знаменитостей из мира развлечений, добившихся в определённый момент успеха и славы).
В пятидесятые же годы возможностей было куда больше: детей называли и «традиционными» семейными именами, передававшимися по наследству от деда к внуку, и именами из святцев, в зависимости от дня рождения, и в честь «святого патрона», покровителя города, которому поклонялись в храмах и святилищах конкретной области. Так что по имени или прозвищу человека легко было узнать, из какой он деревни, города или провинции.
Уменьшительные формы этих имён тоже менялись от региона к региону. Например, имя Форика, которое вы встретите на этих страницах, – уменьшительное. Его используют в некоторых областях Сардинии как женскую форму имени Сальваторе (а произносят взамен Сальваторы или Сальваторики).
Гораздо реже в те времена встречались несуществующие, придуманные имена. Но зато они часто оказывались весьма оригинальными, потому что в этом случае родители вдохновлялись не модными знаменитостями, известными почти каждому, а собственным опытом: встречами с приятными людьми, школьными воспоминаниями, персонажами опер или прочитанных романов. Соответственно, и тёзки таким людям встречались нечасто – ведь даже самый известный роман люди читают в разное время.
Эпилог
(Да, я знаю, что эпилог обычно идёт в конце истории. Но ЭТО и есть конец моей истории. Или, по крайней мере, её самой важной части.)
– Слушай, ты единственная, кто об этом знает, – сказала старшая кузина (так взрослые называют двоюродную сестру) младшей.
– И ты больше никому не хочешь об этом рассказать?
– Рассказать? Ты что, с ума сошла? Это секрет.
– Но в этот раз ты точно должна поговорить с кем-то из взрослых...
– Нет!
– Хотя бы с папой. Это слишком серьёзно. Ты не можешь решать сама...
– Это ТЫ не можешь решать, рассказывать или нет. Это МОЙ секрет. Если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя убью и ты попадёшь в ад. Ты хоть помнишь, что клятву давала? Ты же клялась жизнью близнецов! Хочешь, чтобы с ними случилось что-то ужасное?
– Да ведь это с тобой может случиться что-то ужасное!
– Тьфу! Какая же ты все-таки трусиха! Смотри, если услышу от тебя хоть звук об этой истории, будешь иметь дело со мной.
Младшая сестра вздохнула. Кроме них в маленькой весельной лодке посреди моря никого не было, и никто другой не мог бы услышать рассказ Тильды – так звали старшую сестру, которой исполнилось уже тринадцать с половиной.
Младшую, пока ещё одиннадцатилетнюю, звали Лáлага – имя странное, старинное. Их общий дед откопал его в какой-то книжке своего любимого латинского поэта.
– Знаешь, что оно означает? – спросила её матушка Эфизия в первый школьный день. – «Девушка, которая слишком много говорит, потому что не может держать язык за зубами». Будем надеяться, что ты не такая болтушка, как та, поэтическая Лáлага.
И все одноклассницы расхохотались. Тогда они ещё не слишком хорошо знали друг друга, а потому не подозревали, что обычно из Лáлаги и слова не вытянешь.
Лáлага носила фамилию Пау, а Тильда – Сорренти. Родственные связи между ними проистекали из того факта, что матери их были сёстрами: Франка и Ринучча Марини. Марини
