– Но чтобы выбить право учиться самотеком, придется бороться, противостоять государственной машине, собирать бесконечные документы…
– Никому противостоять не потребуется. Государственная, частная и семейная форма обучения уравнены в правах. Раз – пишете заявление на имя директора школы, в котором указываете причину перевода на семейное обучение. Два – составляете договор между вами и школой, где оговариваются сроки, порядок и объем аттестации, ежегодной или по четвертям. Регистрируете этот договор в управлении образования, в своем округе. Нужно три оригинала и одна копия.
– Откуда я знаю, как составлять договор? – отбивалась Маргарита Львовна.
– Тут и знать нечего. Набираете в поисковике… – Он достал из внутреннего кармана ручку и блокнотик, вырвал листок и, записал: – «Об организации освоения общеобразовательных программ в форме семейного образования…» – Он протянул ей листок: – И форма выскочит!.. Вы не видите плюсов ситуации. Не тратится время на хождение в школу – из школы, всякие одевания-переодевания, перемены, школьные завтраки-обеды и прочее. Индивидуальные занятия в разы эффективней, чем работа в классе. Года два таких занятий – и она получит навыки самостоятельной работы с учебным материалом, которых никогда не приобрела бы в школе. Да и с выбором будущей профессии такие дети определяются раньше.
– А ГИА? ЕГЭ?
– Она сдает их в установленные сроки и получает аттестаты гособразца. Одна моя ученица (он назвал фамилию известной одиночницы) в позапрошлом году завоевала золото на европейском чемпионате, а через пару месяцев сдала ЕГЭ на двести девяносто шесть баллов. Поймите, при переходе на семейное обучение она сохраняет все права: остается записанной в конкретную государственную школу, переводится в следующий класс, может даже получить золотую медаль… и в любой момент вернуться!
– А если в школе не согласятся на домашнее обучение?
– Не имеют права. Никто не вправе запретить родителям взять на себя ответственность за обучение ребенка.
– Но я-то как раз и не могу взять на себя такую ответственность. Нет ни времени, ни сил… Ни достаточных средств, если понадобятся репетиторы по всем предметам…
– Я успел понаблюдать за вашей дочерью и не сомневаюсь, что она справится сама, без репетиторов. Я, со своей стороны, сделаю все, чтобы учеба, как вы выразились, не пошла прахом.
– С Машиной школой договориться вряд ли получится, – с сомнением протянула Маргарита Львовна. – Туда со всей Москвы рвутся. Вы про нее наверняка слышали, это… – она назвала номер школы. – Зачем им номинальные ученики? Я заранее знаю, что скажет дирекция: «Переходите в любую другую школу и обучайтесь на здоровье каким угодно способом». Нет, они на это не пойдут.
– М-да? – с легкой иронией произнес Сергей Васильевич. – Посмотрим.
– А деньги? – схватилась Маргарита Львовна за последнюю соломинку. – На все это нужна прорва денег! Взносы за соревнования, билеты на самолеты, гостиницы… Это же миллионы!
– Ну, это не проблема, – Сергей Васильевич беспечно откинулся на спинку стула. – Федерация спонсирует юные дарования. Первым делом она поедет на спортивные сборы в Финляндию за государственный счет – ей будет выделен грант. Единственная трата – нужны новые коньки. И желательно термокостюм для тренировок. – Он помолчал. – И вот еще что. Вы говорили про «нормальную жизнь», которой якобы лишены те, кто полностью посвятил себя какому-нибудь делу, будь то фигурное катание или что угодно другое. А что вы понимаете под «нормальной жизнью»? Норма – понятие растяжимое. Пренебрегая комфортом, сном, даже хлебом насущным, художник пишет по ночам картину, и он счастлив. Для него норма – отдавать себя любимому делу, которое его настойчиво призывает. Использовать себя по назначению – вот норма! Люди, которые на это осмеливаются, – счастливые люди! Это соль Земли. Без них наш мир укатился бы в тартарары. Но это так, лирическое отступление… У вас еще вопросы есть?
Маргарита Львовна безмолвствовала, ошеломленная, что все ее железные аргументы меньше чем за десять минут вежливо и аккуратно, даже изящно, расколотили в пух и прах.
– Так, полагаю, мы все выяснили и расставили точки на «i». – Сергей Васильевич повернулся к Маше: – Я тут думал, какое музыкальное сопровождение тебе брать для следующего сезона. И надумал. Будем делать программу на музыку Бородина! «Улетай на крыльях ветра» из оперы «Князь Игорь».
Он учтиво попрощался с Маргаритой Львовной. И уже в дверях, оказавшись на миг у нее за спиной, вдруг залихватски подмигнул Маше.
Мама закрыла за ним дверь. Тяжко вздохнула и удалилась в свою комнату. Маша слышала, как она выдвинула ящик стола. На цыпочках, боясь спугнуть нежданное счастье, Маша шмыгнула к себе. Оставила дверь открытой, положила перед собой учебник английского, попыталась сосредоточиться. Пусть мама видит, что она не бросила учиться.
Но сосредоточиться не получалось. Она смотрела в учебник и не замечала букв, только напряженно прислушивалась. Вот скрипнула половица. Мама появилась в дверном проеме. В руках у нее была широкоформатная черно-белая фотография с обломанными краями.
– Верно говорят, от судьбы не уйдешь. – Она снова тяжело вздохнула. – У тебя это, видно, в крови. Помнишь, я рассказывала про свою знакомую? В общем, короче, я… Ладно, объясняться не буду. Сама все поймешь.
Она положила фотографию на стол перед Машей и тихо вышла из комнаты.
На фотографии был пьедестал почета. Три фигуристки махали букетами снимавшему их фотографу. В той, что стояла на верхней ступеньке, Маша узнала… себя. И лишь спустя секунду-другую осознала, что это ее мама. На фото ей было лет четырнадцать. Она придерживала за ленточку висевшую на шее медаль и улыбалась Маше счастливой улыбкой.
Первая, кого Маша встретила в понедельник в школьном коридоре, была завуч. Записка!.. Маша про нее начисто забыла. Сердце юркнуло в пятки. Маша невольно сжала плечи… а завуч приветливо кивнула и как ни в чем не бывало прошла мимо. Можно подумать, ей стерли память и создали новые воспоминания, как в фильме «Люди в черном»!
Не успела Маша как следует изумиться, как наткнулась на учителя английского.
– Ой, Игорь Борисович, здрасте, извините, я половину долгов уже сделала, – она суетливо полезла в портфель за тетрадкой, – а вторую половину в среду принесу, честное слово…
– Да ничего, ничего, – добродушно махнул рукой Игорь Борисович. – Сдашь, когда успеешь. До конца учебного года время есть. Не волнуйся!
От таких чудес Маша только рот открыла. Так, с открытым ртом, и зашла в свой класс.
– А вот и наша Маша, – ласково встретила ее Ольга Николаевна и поднялась навстречу. – На минуточку, – она потянула Машу за локоть в простенок между окном и учительским столом. – Я тебя вот о чем хотела попросить. Когда тебе нужно пропустить день-другой, предупреждай меня, хорошо? Или если, скажем, надо пораньше уйти с уроков – говори заранее, я это улажу. И потом, нам с тобой нужно будет составить индивидуальную программу. Ты когда решила переходить на домашнее обучение? Мой тебе совет: этот год доучись, получи свои четвертные и годовые, а со следующего мы тебе и программу распишем, и расписание составим, когда какие предметы сдавать!
До Маши стало что-то доходить. Конечно, эти чудеса – дело рук Сергея Васильевича. Авторитет знаменитости сделал свое дело…
На первом уроке она сидела слегка оторопевшая – не верилось, что вот так, одним махом, решилось столько проблем. А на перемене оказалась в центре всеобщего внимания, как единственная свечка в серединке именинного пирога.
– Ты, оказывается, настоящая фигуристка?
– Тебя по телику показывали?
– На чемпионат Европы готовишься? А на чемпионат мира?
– Ты в паре с кем-то катаешься или одна?
– А ты правда у крутого тренера занимаешься?
– А ты знакома с… – они перебирали имена прославленных фигуристов.
Даже школьное светило Макс стоял в окружившей Машу кучке старшеклассников и посматривал на нее с нескрываемым интересом.
Уроки закончились, Маша вышла на школьное крыльцо, и в который раз за день ей довелось удивиться. Напротив входа стоял… Гоша. С красной розой на длинном стебле.
– Привет, Маш, – сказал он, как обычно просто и невозмутимо. – Это тебе. Поздравляю.
– С чем?
– С выступлением на «Хрустальном коньке», с чем же еще.
– Откуда ты знаешь? – изумилась Маша.
– Да здравствует склероз, – усмехнулся Гоша. – Ты ж мне сама про него рассказала! Мы ж с тобой платье выбирали.
– А, ну да, точно… Я просто не думала, что ты число запомнишь… Но поздравлять меня не с чем. Я ужасно выступила.
– Почему ужасно? Ты отлично смотрелась. И платье тоже!
