Но ребята ее не слушали. Все опрометью бросились мимо барака к дороге. Точка кричала что было сил; Рената размахивала вымпелом. Девочки так красиво все себе представляли: пионеры стройными рядами… Пусть лейтенант видит, что они не имеют ничего общего с шапкой разбойников.
Напрасно. Ребята уже добежали до машины, которая ехала теперь совсем медленно. Солдаты, соскочив с нее, пошли к пустырю в окружении мальчишек и девчонок. Точке пришлось изрядно напрячь голосовые связки, чтобы ее приветственное слово вообще можно было расслышать. Но лейтенант, широко улыбнувшись, сказал ей:
— Все в полном порядке. Теперь и мы возьмемся за дело.
Солдаты скинули кители, засучили рукава — и вот уже это не солдаты, а бригада квалифицированных рабочих.
Из машины они достали инструменты и строительные материалы и тут же превратились в столяров, маляров, плотников, штукатуров и слесарей.
— Чуете? Квалификация какая! — провозгласил Бублик, покинувший на этот день свой наблюдательный пост.
Между солдатами и пионерами вскоре возникло что-то вроде соревнования: кто лучше и интереснее оформит старый барак?
— Тут важен каждый миллиметр, — сказал лейтенант Носику.
Они измеряли оконные проемы: столярной мастерской в казарме нужно было дать точные размеры для новых рам.
— Товарищ лейтенант, — начал Носик, которого давно что-то мучило. — Наш классный руководитель, фрау Хёфлих, тоже хотела сегодня прийти.
— Что ж, тебе есть чем похвастаться. Все в полном порядке.
— Нет, — признался Носик. — Пятеро из нашего отряда не явились.
— Не беда! — сказал лейтенант. — Чем я могу помочь? Может, сходить за ними?
Носик залился краской.
— Нет, товарищ лейтенант. Но когда придет фрау Хёфлих, так… вот… не обязательно же ей… — он не договорил, а только показал на его забинтованную руку.
— Что именно? Ах, ты считаешь, что мне следует немного сплутовать, если ваша учительница станет меня спрашивать?
Носик промолчал.
А потом пришла и фрау Хёфлих. Точка представила:
— Вот наш товарищ лейтенант. — Прозвучало это примерно так: «Вот наш старый приятель». — А это наш классный руководитель, фрау Хёфлих.
Фрау Хёфлих была приятно удивлена. Как это удалось ребятам привлечь на помощь солдат? Но тем не менее строго сказала:
— А вы, я вижу, облегчили себе задачу!
Однако осмотрев старый корт, она была просто ошеломлена. Пожав руку лейтенанту и солдатам, фрау Хёфлих сказала, улыбаясь:
— Я очень рада и благодарю вас от имени совета дружины. Я ведь не знала…
Ребята весело смеялись — задуманный сюрприз вполне удался.
— Все очень просто, — объяснил лейтенант. — Мы заметили, что ваши ребята изо всех сил стараются привести в порядок пустырь. И наша группа СНМ решила помочь им квалифицированными силами.
«Нет, — подумал Носик, — все это не так просто». Но в душе был благодарен лейтенанту. А фрау Хёфлих пришлось удовлетвориться этим ответом. Все очень просто.
— Так оно и есть, — подтвердила фрау Хёфлих. — Вполне возможно, что в будущем году некоторые уроки мы перенесем сюда.
Казалось, все идет отлично. Но, когда наступил перерыв, учительница, сев рядом с солдатами и лейтенантом на длинную балку, спросила, показав на его перевязанную руку:
— А что у вас с рукой?
Бублик как открыл рот, чтобы отправить туда остатки бутерброда, так и застыл. Все взгляды устремились на лейтенанта. Неужели сейчас обнаружится, что…
— Пустяки, несчастный случай, ничего серьезного, — ответил лейтенант.
Он явственно услышал, как все вокруг облегченно вздохнули. Но при первой же возможности шепнул на ухо Носику:
— Почему вы не рассказали учительнице о волчьей яме?
Вопрос звучал строго. Носик растерялся.
— Мы хотели прежде все вместе… Значит, и те, кто эту яму… когда они тоже сюда придут… — признался он.
Растолковать, что же они хотели, было трудновато, и лейтенант Борнеман понял это.
— Хорошо. Договоритесь сначала без фрау Хёфлих. Но потом расскажите ей, что здесь произошло. Ясно?
— Ясно, — твердо ответил Носик.
Однако вскоре им встретился еще один подводный риф.
— Скажите-ка, ребята, — спросила фрау Хёфлих, — а где же Альфред Хольман? Штрекенбаха и Митшлиха я тоже не вижу. Они что, правда уехали в горы?
Но все мальчишки и девчонки с таким увлечением трудились, что никто, как это ни огорчительно, не мог ответить учительнице. И ей не оставалось ничего другого, как продолжать свою работу.
Домой разошлись, когда солнце спустилось за лес.
— Слушай-ка, твой лейтенант отличный человек, — сказала Точка Носику.
«Твой лейтенант!» Носик почувствовал себя польщенным.
Да, лейтенант сдержал слово. А вот сдержит ли слово Носик? По правде говоря, он не видел пути, как привлечь к работе отряда этого твердокаменного Генерала и его упрямых приятелей. Как же ему выполнить свое обещание?
«Лучше уж честная драка один на один! — думал Носик. — Перед всем отрядом, если на то пошло. Хотя у Генерала, конечно, вес другой и руки длиннее. Но упрашивать его? Этого никто не может от меня потребовать. Даже лейтенант».
Полевые мыши или горчичное масло?
В первый же день после каникул Генерал созвал своих верных единомышленников. Сразу после уроков все они собрались в «Комнате пантеры». Обстоятельства им благоприятствовали: доктор Хольман был в отъезде. А фрау Хольман ни в чем не могла отказать сыну.
Окруженные экзотическими картинами и предметами в высшей степени фантастическими, они презрели прозаические стулья и расположились прямо на пушистом ковре. Генерал, Герберт, Штрекенбах и Митшлих держали военный совет. Жаль только, нельзя было развести костер. А на пустыре в оазисе они бы на славу повеселились…
Генерал протянул руку и погладил черный мех пантеры. Планы кровавой мести теснились в его мозгу, и ему стоило немалых усилий казаться спокойным. Герберт и Штрекенбах, сидя по-лягушачьи, разглядывали копья и ножи, висевшие на стене. Отсюда, с пола, они казались еще более грозными. Митшлих потихоньку снял с гвоздя малайское ожерелье и возложил себе на голову как корону. В мечтах они унеслись на далекие-далекие острова. Может, на Борнео, а может, на Суматру или Яву.
Последние дни принесли им много огорчений — их «остров» на окраине города превращался в обычную благоустроенную площадку, а они были не в силах помешать этому. «Преобразователи» зашли так далеко, что выкинули все до единой консервной банки и пружинки. Ясное дело, магическое очарование оазиса развеялось как дым. «Змеиное гнездо» превратилось… просто в теннисный корт. Факт! И довольно грустный.
— А как они искромсали наш командный пункт, — заныл Герберт. — Вставили двери, окна… Ну, знаете…
Еще утром, в школе, четыре бушмена почуяли, что против них что-то замышляют. А на большой перемене все стало ясно: Точка готовит сбор. Встанет вопрос и о волчьей яме, и о ее последствиях. Генерал и его команда должны будут высказаться, но этому вопросу. А откажутся — Точка обратится за помощью в совет дружины.
Да, ничего не скажешь: положение у Генерала незавидное.
— А может, лучше самим прийти и во всем сознаться? — осмелился предложить своим непреклонным друзьям Митшлих.
Но его предложение было с возмущением отвергнуто.
— Сходи, сходи, — проворчал Генерал. — Хочешь два месяца барак подметать да окна мыть? Пжалста!
Ночью они снова лежали на ковре и глазели в потолок. Откровенно говоря, они здо́рово влип. Но пойти на попятный? Перед Точкой и Носом-Носищем? Никогда!
— Пингвин говорит, к тете Герте нельзя, не позволяет она… — снова заныл Митшлих.
«Нытик несчастный, — подумал Генерал. — Необходимо срочно что-то предпринять. А то и Митшлих сбежит. А может, и Штреке? Ну и пусть! Мне-то что! Я остаюсь!»
— Из Кембема нам все равно пора убираться, — сказал Штрекенбах. — От этих тетиных чучел так несет… — И вдруг просиял. — У меня гениальная идея! Знаете что? Наловим мешок полевых мышей, отнесем в барак и выпустим!
Что ж, в их положении ничем пренебрегать не следует. Стоит только себе представить, что Носик, Точка и все остальные в ужасе покидают барак, как исчезает горечь недавнего поражения.
— А еще бы лучше — дымовую шашку, — сказал Генерал. — Смекайте! Пока-то мы наловим пятьсот мышей…
И опять лежали они на ковре, обдумывая планы мести. Может, взять сыру? Или…
Вдруг Генерал вскочил и бросился в аптеку. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся. Достал из кармана невзрачный пузырек и поставил на ковер.
Что это значит?
— Oleum sinapis, — по буквам прочел Герберт надпись на этикетке. — Что это?
— Горчичное масло. Смекнули?
В пузырьке была желтоватая жидкость, от которой, пока она находилась в пузырьке, никаких неприятностей не предвиделось. Но, на беду, когда Герберт вытаскивал пробку, несколько капель попало на ковер.
