рты жевали, Леший рассказывал ведьме историю приключений двух сестренок. И про то, что они решили к лесопильному делу привлечь еще несколько нежитей. Та слушала и делала какие-то заметки в своей амбарной книге.
«Наверное, луковый дебет к чесночному кредиту прибавить не может!» – подумала Алиса, а вслух сказала:
– Бабушка, можно я вам с подсчетами помогу! У меня четверка по алгебре.
– Не лезь, цыпленок! – одернула ее баба Яга. – Я рецепт зелья записываю: Водяным да Гороховой бабе ум поправить.
– А дедушка Леший сказал, что мы их работой исправим, – робко заметила старшенькая.
– Ага, щас! Работой. Ты поди, заставь их взять лопату в руки. Вот зелье и усмирит их злой дух. Ненадолго, конечно. Ай, не знаю. Как бог даст, – баба Яга еще много времени возилась на кухне, составляя меню для дружков-сотоварищей да приготавливая волшебный отвар.
А сестры нашли свои учебники, скучающие на пыльном сундуке, и уселись их изучать. Алиса понимала, что Дианку ей теперь подтягивать и подтягивать! Начали они с заголовков, в них шрифт крупнее:
– Это буква «А». Алиса, Анфиса и фрукты: Арбуз, Ананас, Апельсин, Анальгин…
– Ты про какую-то непонятную пищу говоришь, ты сама что-нибудь из этого ела хоть разочек?
– Неа! – замотала головой старшая.
– Ничего, скоро кризис кончится, и в ваши Мгачи сухофрукты привезут. Кило на рыло! – крякнула Яга мимоходом.
– Спасибо, бабушка, за информацию! – крикнули девочки хором и с удивлением посмотрели друг на друга.
– Гены! – буркнул Леший с печи. – Разбудили, чертовки.
Ну, а ежели разбудили, значит, надо лететь.
– Баба Яга, а у тебя нет случайно парилки в закромах? – застонала вся исчесавшаяся девочка-кошка.
– Банька что ли? А как же, была. Богатыри ее развалили. Да и зачем мне банька? Я в речке моюсь.
Дианка принюхалась:
– Нет, это не от тела смрадом несет, а от одежды нестиранной!
– Бабушка, ты что, белье не умеешь стирать? – возмутилась Алиса. – И где ты купаешься?
– Далеко, в Ильмень-реке.
– А давай мы и тебе колодец выроем!
– Да что ты, ягодка, я ж, как дед Лешак: то тут, то там! – ведьма схватила с лавки пустой кувшин, исчезла и появилась вновь с этим же кувшином, наполненным до краев водой.
– Вода ильменьская! – похвасталась карга.
– А почему шмотье не стираешь?
– Дык чем его стирать-то? Я ваши порошки стиральные пыталась своровать, пыталась… Но они в сказочный мир не пролазят.
– Воровать нехорошо! – согласилась с обстоятельствами старшенькая. – Так тебе сама судьба велит к царю Ивану в гости во дворец наведаться, там у него мыла завались!
Алиса обрадовалась, что на самом деле баба Яга оказалась такой же чистоплюйкой, как и ее баба Валя: «Ну, просто мыла нет у человека, что ж поделаешь. Мы с Дианой сейчас точно такие же чушки. Но мы же не чушки. Нет?»
– Собирайтесь, девчушки! – гаркнул Леший, – Пора. Полетели.
Баба Яга засуетилась в поисках своей клюки-чародейки, нашла и завернула луковые пироги в платочек. Алиса убрала учебники в портфель и надела его на плечи. А лесник брякнулся с печи, выкатился на улицу и засвистал, как Соловей-разбойник.
Баба Яга и сестры тоже вывалились из дома, сели на луковую кучу и с опаской стали ждать свой грузовой «самолет».
Глава 19. В гостях у царя-самодура
А «самолет» уже летел со спящими Водяными на «борту». Ух! И змейка каната на шее Горыныча повисла перед самой мордой бабы Яги.
– Да что ты! – отпихнула карга веревку, присела, оттолкнулась клюкой от земли и… запрыгнула не на спину змея, а в свою ступу, тоскующую у избушки на курьих ножках. Схватила метлу и взлетела. Покружила над своей усадьбой и исчезла черной точкой вдали.
– Ну, и ладно! – крякнул Леший. – Взбирайтесь, девки!
Дианка легко, по-кошачьи поднялась наверх, а карабкающуюся Алису подталкивал снизу Леший. Когда команда оказалась на спине у дракоши, громадная туша развернулась и полетела в сторону дворца царя-самодура.
А баба Яга неслась в другую сторону, к гороховому полю. Не найдя там Гороховую бабу, опустилась на грядки, вылезла из летательного аппарата и от нечего делать принялась собирать урожай. Стручки она складывала в корзинку, которую достала со дна ступы, и радовалась:
– Давненько я гороховой похлебки не варила. Ай да и супец будет, ай да супец!
Вдруг, откуда ни возьмись, перед носом старой клячи возникла сморщенная Гороховая баба (действие молодильных яблочек всё, тю-тю, закончилось то бишь), увидела, что ее колхозное добро воруют, осерчала жутко:
– Напущу мишуток, поломают твою хату. Пошла вон, проклята!
– Чего это еще за разговоры? – поправила Яга на носу очки, невесть откуда взявшиеся.
Затем она вытащила из ступы клюку, нацелила ее на Гороховичку и поперла в бой! Бой оказался жестоким. Гороховая царица то отлетала, то приближалась к ведьме, стараясь побольнее укусить. Ведьма была тоже не промах, прыг в ступу и война продолжилась уже в воздухе. Уж сколько они бились-махались, нам не ведомо, но клюка бабы Яги все-таки пару раз саданула Гороховую бабу. И тут случилось чудо. У царицы полей глаза сначала выкатились из орбит, заискрились и закатились обратно. Гороховичка вдруг обмякла, постарела, превратилась в старушку, похожую на бабу Ягу, побрела по борозде и запела:
– Нету счастья на свете, потому что голодные дети, потому-то и голод на свете – берегу я горошины эти.
– Постой, прыщавая! – окликнула ее Яга, залезла в ступу, поставила на дно корзинку с горохом, рядышком с пирогами, и полетела вдогонку.
Догнав, схватила Гороховую бабушку за шкирку, закинула ее к себе в ступу и взяла курс на дворец.
К дворцу с фырканьем подлетал и змей Горыныч. Он и тут не нашел местечка для посадки. Яблоневый сад так разросся, что стройными стволами наступал на полуразвалившийся терем. Дракон дождался, когда маленькие принцессы спустятся к крыльцу по веревке, бесцеремонно скинул с себя чету Водяных, лесного хозяина, и пробурчал:
– Надоело мне всё! Ишь, нашли себе транспорт бесплатный! – и полетел к горе Горюхе вспоминать свою прошлую кровожадную жизнь.
У Лешего же кольнуло сердце – мужичок-пенек о чем-то забеспокоился. На шум да гам выскочил из убежища царь Иван с топором в руках.
– Топор – это хорошо, – задумчиво пробурчал лесной дух. – Топор нам еще пригодится.
– Дедушка! – закричали сестренки и кинулись к самодуру обниматься.
Топор в руках царя опустился и проскрипел по доскам крыльца: «Хочу рубить, махать! Хочу рубить, махать!»
Иван, родства не помнящий, неловко отодвинулся от внучек, растерялся и беспомощно поглядывал то на Лешего, то на дрыхнущих Водяных.
От надоедливых мгачинских детей Ивана-царевича спасла баба Яга, с визгом приземлившаяся у доживающего последние
