два нормальных ребенка без шерсти и без ягодных зарослей в волосах. Кстати про волосы: Диана была лысая! Алиса вынырнула из воды, глянула на ее голову и чуть не утонула со смеху. Водяной ее спас: вытащил со дна и выбросил, бурча, на сушу.
Диана потрогала свою голову и спросила:
– А где мои волосики?
– Вырастут, – пропыхтел самодур, попивая бабкин чай.
Впрочем, все остальные лесные духи тоже пыхтели ёжкиным напитком, окромя Водяных – у них и так одна вода в желудках.
Царь краем глаза глянул на нагих внучек, озабоченно схватил Ягусю за руку и потащил ее в свой старый дворец. Свою зазнобушку он провел прямо в гардеробную. Ох и каких нарядов там только не было! Под толстым слоем пыли висели кафтаны, о́пашень, пла́тно царское, ба́рмы, одежды из византийского аксамита. Царь покопался в женской половине гардероба и снял с вешалки два платья. Ведьма поняла, кого из гостей заботливый царь хочет переодеть, хмыкнула, фыркнула, осмотрела внимательно старое шмотье и вынесла вердикт:
– Большеваты.
Царь кивнул и повел Ягу в другую залу – в швейную мастерскую. А там ничего не было, кроме портняжных столов и стульев. Большущие ножницы, нитки да иголки Иван достал из комода. Карга уселась, и ее руки замелькали. Вы даже какао не успели бы отхлебнуть, как у старухи всё было готово. Два миниатюрных платьица гордо вынесли из старого терема самодур и ведьма. Изумлению Алисы не было предела. Диана тоже вылезла из озера и уставилась на роскошные тряпки, которые кстати необходимо было постирать. Стиркой занялась баба Водяниха, любо ей было сие занятие, а заодно себя намылила и супруга.
Натянув бечевку между деревьями, высушили одежду и одели малышек. Уж они любовались, любовались друг на друга, налюбоваться не могли.
«Теперь-то уж я точно не позорище», – подумала Алиса.
Диана же чувствовала себя в одежде неловко, привыкла к свободной кошачьей жизни.
«Ну, ничего, привыкну обратно», – убедила она саму себя.
– Чудо, просто чудо какое-то! – заголосил Грибнич.
И Алиса поняла, что это действительно ее отец, только старый и не совсем приятный, но волнующийся за них – за своих дочек. Девочка хотела кинуться к нему, но передумала: «Неприятный он тут все-таки, бяка!»
Но мы совсем забыли про черных воронов. Где же они? Ха! Новый бабушкин ворон три дня и три ночи (а может быть, тридцать три дня и тридцать три ночи) бился, крыльями махал, клювом да силой мерился с вороном Тимофеем. И так как Тимофей был старой птицей, а новый ворон птичкой-молодичкой, то в неравном бою победил последний приемыш ведьмы. А это означало, что баба Яга досталась новому пернатому другу.
«Трам-парам!» – бьют фанфары, Тимофей с подбитым глазом летит к Алисе, а моложавый ворон к старой карге.
Прилетели и сели на плечи – каждый к своей хозяйке.
– Тимоша! – заплакала от счастья Алиса.
И тут ее замучила подлая, гадкая всё та же противная старуха Совесть. Ребенок опустил глаза и подумал: «Да как же я могла забыть про верного друга? Такое никак нельзя прощать, непростительна такая забывчивость. Это ж не игрушка, а друг!»
Настала Дианкина очередь ревновать, но не маму к сестре (мамы рядом не было), а сестру к ворону.
– Друг? – закричала она на старшенькую. – Этот «друг» улетел драться не из-за тебя, а из-за бабы Яги! Нашла друга, тоже мне!
Алиса жалкими, ничего не понимающими глазами посмотрела на сестрицу, еще раз посмотрела и дрожащими губами прошептала:
– Да вы все здесь сговорились! Вы все волшебники. Мысли мои читаете. Всё знаете и молчите. Я одна тут среди вас затесалась, не пришей кобыле хвост!
– Мысли? – растерялась Дианка. – Да я как кошкой мысли читала, так и читаю их до сих пор.
– Пройдет! – дружно процедили отдыхающие от работы Ягодник с Полевиком.
Алиса расхлюпалась, разрыдалась, ей стало жалко себя – простую сахалинскую девочку, попавшую в мир волшебников, которые знают всё, всё, всё! И это всё они от нее скрывают. Ворон почувствовал себя неловко и ничего лучше не придумал, как слететь с плеча хозяйки и ткнуть Дианку в лысую голову. И та впервые за долгие годы заплакала, как ребенок.
Полевик не вынес море детских слез, встал, подошел к девчонкам и сказал:
– А у меня вон что есть! – и вытащил из своих лохмотьев фляжку, ту самую фляжку, которую он украл у Алисы.
С жуткими угрызениями совести Полевичок протянул ее девочке, превратившись в маленького виноватого мальчика. Та успокоилась, взяла у него флягу и подарила ее сестре в качестве примирительного подарка. Диана криво улыбнулась, так как ее тоже начала мучить совесть, и передала сосуд Яге, которая уже протягивала к нему свои корявые руки.
– Нате, бабушка, вашу вещь обратно!
– Ха-ха-ха! – прорычала ведьма и спрятала фляжку в своих лохмотьях.
– Баба Яга, теперь ваша очередь в баньке мыться, – позаботилась о старушке чистоплотная российская школьница Алиса.
– И то верно! Как же я могла забыть? – удивилась карга, схватила за рукав задремавшую Гороховичку и потянула ее за собой в помывочную.
А новый ворон, оставшись без родного плеча, решил еще немного позадирать старого и больного Тимофея. Алисе такие шалости вовсе не понравились. Она прогнала их драться на крышу, а потом по-матерински осмотрела мужское население заимки и рявкнула:
– После и вы пойдете мыться!
Жители темной Руси уже побаивались эту волевую, отважную девочку, поэтому хором ответили:
– Так точно!
– Есть хочу, – вспомнила Диана про свой урчащий живот.
Ну как тут было отказать бывшему приблудышу?
– Жрать – дело хорошее! – прореготал царь Иван.
И всех, кто не был в этот момент в бане, пригласил к столу. Грибнич расхорохорился и вывалил на стол кучку грибов-сыроежек, то есть те, которые можно есть сырыми: шампиньоны, вешенки, рыжики, белые грибы, трюфели и дождевики. Ягодник поставил корзинку всяких разных ягод. Ешь не хочу! Ну, а житный дедушка Полевик угостил жаждущих кукурузой. Водяные тоже подтянулись к застолью. Ай и пир горой, рот пошире открой и смотри не закрывай, а то захочешь каравай. Но каравая сегодня не было.
– Дед Иван, – сказала Алиса, весело грызя кукурузу, закусывая брусникой. – А давай нашим бабушкам тоже обновку справим! И мужикам.
– Обновка – дело хорошее! – вставил веское слово Леший. – Но только для царя-самодура и для вас. А мы должны по законам сказочного леса носить то, что носим, иначе мы не будем теми, кто мы есть.
Ну что ж. С такой железной формулировкой нельзя было не согласиться, поэтому после трапезы отправили короля в одиночестве подобрать себе обновку. Ивану до
