бутерброд — лишь бы от всей души.
— У меня вот есть мандаринка, — Надюха вытащила из кармана оранжевый кругляш. — Хотела на переменке съесть, но забыла. Подойдёт?
— Ага. Иди и положи его вон туда, под листья. И скажи: «Дорожный, дорожный, помоги, если можешь. Угощенье попробуй — и сделай мой путь добрым».
Надюха сделала всё как велела Тайка. Быстро пробормотала заклинание и прикрыла очищенную мандаринку кленовым листом.
— Ну, и что теперь?
— Закрой глаза, — Тайка заставила её трижды обернуться кругом и сама тоже покружилась. — А теперь на счёт «три» медленно открываем глаза и идём. Готова? Раз, два, три!
Дождик, словно по команде, припустил с новой силой, пришлось раскрыть зонтик:
— Если дорожный дух услышал нас и пришёл, всё будет хорошо. Нужно просто идти домой и петь песенку.
— Э-э-э? Какую? — Надюха захлопала глазами.
— Любую, главное чтобы про дорогу, — Тайка схватила её под руку и потащила за собой.
Капли дождя умиротворяюще шуршали по крыше её сиреневого зонта. Впереди вдруг зажёгся огонёк, и Надюха ахнула:
— Ой! Что это?
— Он пришёл! — Тайка едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши, но вовремя вспомнила, что дорожный не любит лишнего шума.
Они с Надюхой старались шагать в ногу и не отставать от огонька, мелькавшего впереди. Пока шли, успели спеть всё, что вспомнили: и «Люди идут по свету», и «Дороги сплелись в тугой клубок влюблённых змей», и «Нам любые дороги дороги»…
В воздухе остро пахло поздней осенью: прелыми листьями, мокрыми ветками, влажной землёй. Где-то вдалеке гулко рявкул гудок несущейся мимо электрички — и всё стихло. Ни ветерка, ни ночного шороха. И, главное, больше никакого страха! Ни капельки!
Возле указателя на Ольховку путеводный огонёк погас — его дело было сделано.
— Спасибо, Тай, — Надюха шмыгнула носом. — А ты здорово поёшь, оказывается.
— Ты тоже, — Тайка вернула похвалу, ничуть не покривив душой. — И песен столько знаешь!
— Ты как-нибудь в гости заходи, — предложила Надюха. — У меня папка алгебру щёлкает как орешки. Или… хочешь, я тебе свои сказки почитаю?
— Конечно, хочу! — просияла Тайка. По правде говоря, ей давно хотелось узнать, чем там дело кончилось и победили ли герои монстров в мире-за-туманами.
Они попрощались, обнявшись, как старые добрые друзья. Надюха зашагала направо, а Тайка собиралась было свернуть налево — к дому, — но случайно поскользнулась на листьях. Ей пришлось ухватиться за дорожный указатель, чтобы не упасть. И вдруг — фуп! — ей прямо в руки свалился (кто бы вы думали!) — Пушок. В его когтистых лапах был зажат выключенный фонарик. Вид у коловерши был… о да, Тайка очень хорошо знала этот взгляд — Пушок всегда смотрел именно так, если нашкодил.
Она не успела ничего спросить, он затараторил сам:
— Тая, ты не подумай — это всё Никифор. Я не хотел! Он меня заставил. Говорит, мол, лети, помоги нашей хозяюшке. А ты ж знаешь, у меня сердце доброе, да и уговорить меня легко. Вот взял фонарь — и полетел вам путь указывать.
— Выходит, это ты — дорожный? — ахнула Тайка.
Ну во-о-от… А она-то думала, что заклятие сработало. Обидно.
— Угу, — по-совиному ухнул Пушок, опустив взгляд. — Понимаешь, Никифор понял, что страхи эти… они все выдуманные. Надюха твоя — та ещё фантазёрка. Помнишь, ты сама рассказывала, что она на уроках в облаках витает и сочиняет всякое? Вот и насочиняла жутиков, потому что не хотела контрольную писать. Нужен ей был повод, чтобы в школу не ходить. А потом сама поверила и уже не могла от страхов избавиться. Поэтому наш Никифор взял да и сочинил этого дорожного — так, чтобы она в него тоже поверила. Вот страхи — вжух! — и испарились.
— Но я же тоже всё чувствовала, — нахмурилась Тайка. — И шаги слышала, и дыхание…
— Такова сила богатой фантазии, — коловерша наставительно поднял коготь. — Настоящий мечтатель и себя, и других запросто убедить может. Только таких людей в мире мало очень осталось. Оно и к лучшему, наверное. А то представляешь, какой кавардак бы начался, если бы все могли навоображать что душе угодно?
— Да, пожалуй… — Тайка поёжилась и вытерла с носа капли дождя.
Пушок привычно устроился у неё на плече, она накрыла их обоих зонтиком и медленно побрела по улице вдоль заборов. Ей было немного грустно, что всё вышло вот так. Как будто сказка оказалась ненастоящей…
Она шагала, погрузившись в невесёлые мысли, поэтому не сразу заметила, как вдруг впереди зажёгся маленький мерцающий огонёк, а струи осеннего дождя сплелись в маленького полупрозрачного котёнка, который нёс в зубах свечной фонарь. А вот зоркий Пушок, когда проморгался, ахнул:
— Тая, смотри! Это же он! Дорожный! Настоящий!
— Тише, — шикнула на него Тайка. — А то спугнёшь.
Маленький дорожный дух, важно ступая по листьям мягкими лапами, проводил их до калитки и там пропал, мяукнув на прощание. А тут как раз и дождь кончился, тучи разошлись, на небо вышел тоненький лунный серп.
— Мы же расскажем Никифору, что видели? — шёпотом спросил коловерша, прижимаясь к её щеке тёплым пушистым боком. — Это ведь он дорожного духа придумал. Ишь ты, фантазёр!
— Обязательно, — Тайка кивнула.
Она улыбалась до ушей. Всю грусть вмиг как рукой сняло. Теперь она понимала, что ненастоящих сказок не бывает.
Надо будет потом Надюхе тоже рассказать!
Тайка проснулась незадолго до будильника. Так всегда бывает, когда волнуешься, — всю ночь ворочаешься, вскакиваешь с мыслью, что проспал, потом смотришь — а за окном ещё темно.
Сегодня ей никак нельзя было пропустить первый урок: она ведь доклад по истории делала, готовилась уже с месяц, чтобы не ударить в грязь лицом. Это был не просто урок, в школу должна была приехать какая-то комиссия, потому и попросили выступить лучших учеников. А у Тайки, в отличие от алгебры, с историей было всё отлично. Ева Михайловна — их новая учительница и классная руководительница, которая пришла только в этом году, — даже говорила: поступай, Таюша, на исторический.
На весь дом пахло яичницей. Надо же, кто-то проснулся раньше неё? Наверное, Никифор. Домовой, бывало, вставал ни свет ни заря, чтобы приготовить ей завтрак, проводить в школу, а потом залезть обратно за печку досыпать.
Зевая и потягиваясь, Тайка вышла на кухню и сразу поняла: ошибочка вышла. Никифор ещё дрых, а над огромной шкворчащей сковородкой колдовал Пушок. Он как раз пытался справиться с мельничкой для специй.
— Доброе утро, — Тайка помахала ему рукой. — Что-то ты сегодня ранняя пташка.
— Да я вообще не спал, — буркнул коловерша. — Весь испереживался из-за твоего
