Он заспешил к двери. Мелькнул все еще незаправленный дырявый карман. Дверь хлопнула. Было слышно, как Андрей побежал по коридору.
Глебу Николаевичу надо было как-то завершить этот неприятный разговор. У него не сложилось достаточно твердого убеждения в виновности Андрея. Он знал, какие порой невероятные случайности происходят в жизни. И пока есть хоть малейшее сомнение, нельзя приписывать Андрею хулиганский поступок. Такая ошибка могла надолго озлобить его против всего класса.
Раздумывал о случившемся и Гриша. Он не ставил под сомнение вину Андрея. Так же, как и Борис и братья Арбузовы, Гриша, послушав Машиных малышей и увидев неуклюжие попытки Андрея выкрутиться, ни капельки не сомневался в его вине. А раздумывал он совсем о другом — все о том же, о своем: как бы замять эту историю, в которую, к сожалению, вмешался Глеб Николаевич. Выход был один — выгородить Андрея, заставить всех поверить в выдумку о потерянном ноже. Тогда все уляжется само собой.
В душе Гриша совсем не собирался прощать Андрея, в чувствах и мыслях которого он разбирался поглубже Бориса и братьев Арбузовых. Он безошибочно видел в этом поступке Андрея желание отомстить не только Чернову, а и ему, Грише, за прошлый сбор. Он не забудет рассчитаться с Андреем, но так, чтобы никакая тень не легла на отряд. А пока надо брать в свои руки ход обсуждения и поворачивать его в нужную сторону.
— Андрей чуть не расплакался, — сказал Гриша. — Не ошибиться бы, как мы с Черновым ошиблись! Прости нас, Борис! Андрей мог его потерять… Ведь мог?
— Сказки! — возразил Мика.
— Для очень маленьких! — добавил Ника.
— Почему сказки? — спросил Гриша, придав голосу задумчивость. — Обидеть человека легко… Сунул в карман, а там — дыра! Все видели?.. Кто-нибудь подобрал ножик… А может, и никто не подбирал! Валялся на асфальте — машина наехала, сама себя проткнула.
— И зарезал сам себя! — пропел Мика начальную строку старой песни.
— Веселый разговор! — подхватил Ника.
— Нет, без шуток!.. Разве не могло такое быть? — продолжал Гриша, обращаясь к Глебу Николаевичу. — Не могло? Хотя бы по теории вероятности?
Пока Гриша говорил, Глеб Николаевич все больше и больше убеждался, что у него нет достаточных оснований для отрицания или утверждения вины Андрея. И еще понял он, как мало известно ему о ребятах, о сложных взаимоотношениях внутри класса.
— По теории вероятности? — переспросил он. — Трудный вопрос… Представьте себе типографский набор — тысячи букв от «а» до «я», тысячи знаков препинания… И все они перемешаны и брошены в один мешок… Если бессчетное количество раз высыпать содержимое мешка на пол, то когда-нибудь буквы и знаки рассыплются в таком порядке, что вы прочтете сонет Шекспира или приговор инквизиции о сожжении Джордано Бруно на костре.
— Вы хотите сказать, — начал Гриша, но Глеб Николаевич перебил его:
— Нет, не хочу! И не ждите от меня последнего решающего слова… Ни вам, ни мне истина неизвестна. Но кроме теории вероятности есть еще мудрость жизни… Истина проявится — наберитесь терпения… Одно могу сказать: на месте Андрея я бы не убежал из класса.
— Вернется! — под трель звонка заявил Гриша.
Но Андрей не пришел и на следующий урок. Он сидел дома и проклинал все на свете. Ведь надо же сделать такую глупость: выменять у малышей, ножик и думать, что никто об этом не узнает!
Андрей испытывал даже что-то похожее на раскаянье. За что он взъелся на этого Чернова? Почему при встрече с Борисом его всякий раз подмывало сказать или сделать что-нибудь обидное? Андрей не забыл шишку. Но ведь не с драки началась их вражда, а гораздо раньше! С чего же началась она? Память не подсказывала ничего серьезного. Так, пустяки всякие. И из-за каких-то пустяков столько неприятностей: драка, шишка, а теперь еще и этот позор на всю школу. «Лучше бы я с ним и не связывался!» — подумал Андрей и вздрогнул от громкого звонка в прихожей.
Раньше он без всяких вопросов открывал дверь, а сегодня вдруг оробел.
— Кто там?
— Это я, Шурка! — послышалось за дверью. — Открой скорее! Перемена кончается!
Шуркиному приходу Андрей обрадовался. Если за ним прислали, если его вызывают, он пойдет и все расскажет. Лучше признаться, чем хитрить, изворачиваться и видеть, что ему все равно не верят.
Но Шурку никто не посылал. Для него Андрей с его уменьем владеть клюшкой и шайбой был особым человеком, которому можно простить любую проделку. И Шурка не ломал голову над вопросом, кто проткнул шину. Пусть даже Андрей — что из того? Великое дело! Есть клей, есть резина — починят, кому надо.
— Жди гостей! — выпалил Шурка, входя в прихожую и улыбаясь во весь рот, чтобы показать свою преданность.
— Каких гостей?
— Всем отрядом к тебе придем после уроков!
Андрей меньше всего ждал такого визита.
— 3-зачем?
— А как же!.. Обидели тебя — вот и придем мириться! Это Грачев предложил, и все согласились… Даже близнецы! «Пойдем, — говорят, — заодно шайбы знаменитые посмотрим!» Ну, я побежал, а то урок!
И Шурка заспешил к лифту.
Андрей закрыл за ним дверь и задумался. Значит, все-таки поверили, что не он проткнул шину? Но сейчас другое стало для него главным. Шайбы!.. Они попросят показать шайбы! Только этого и не хватало!
Он чувствовал, что коллективный поход в гости придуман неспроста, и не ошибся. Это была маленькая Гришина месть. Как и братья Арбузовы, он подозревал, что никаких именных шайб у Андрея нет. Тем лучше! Ребята придут к нему вроде бы с миром и заставят Андрея покраснеть еще разок. Ничего, послушней будет. Больше не захочет вредить исподтишка!
Гриша не учел только одного — что Шурка сбегает к Андрею и предупредит его. В распоряжении Андрея оставалось три часа. Первый час он лихорадочно бегал по квартире и мысленно ругал Гришу, Чернова и себя. Гришу — больше всех. Подумал Андрей — не удрать ли из дома до позднего вечера? Глупо! Шурка проболтается — скажет, что видел Андрея и предупредил о приходе гостей.
В какую-то минуту ему захотелось признаться, что никаких знаменитых шайб нет и не было, что все это он наврал. Но кто после такого признания не подумает, что и про ножик, про машину Андрей тоже соврал? Ему, кажется, поверили. Нельзя пропустить возможность остаться чистеньким! Для этого нужно предъявить им эти проклятые шайбы!..
Два года Андрей собирал деньги на рыцарские доспехи хоккейного вратаря. Не без сожаления вытащил он все эти рубли и трешки, взял мамину продуктовую сетку и побежал в спортивный магазин.
В тот день не вышла на работу — заболела — учительница, поэтому в 6-м «А» последний урок не состоялся, и Гриша на целый час раньше привел отряд к дверям квартиры Андрея. Позвонил Шурка — раз, второй, третий. За дверью — ни шороха. Выжидательно притихли ребята. Догадки были разные:
— Ушел куда-то.
— Или еще не пришел.
— Может, звонок не работает?
— Работает! — проговорил Шурка.
— А ты откуда знаешь? — спросил Гриша.
Шурка подумал и решил, что ничего плохого он не сделал.
— Я прибегал на перемене. Звонок работал!
— Все! — сказал Мика. — Можно не звонить.
— Если и дома — не откроет! — добавил Ника. — Шайб-то у него нету!
Они первыми направились к лифту.
Гриша забарабанил в дверь кулаком и вопросительно взглянул на пионеров, столпившихся в коридоре и на лестнице. Ему передалось общее чувство неловкости. Весь этот день был каким-то кошмарным, как дурной сон. От него осталось ощущение чего-то постыдного. И это постыдное еще не кончилось.
Снизу, пощелкивая на этажах, подымалась кабина лифта. Двери раздвинулись — и на площадку выскочил Андрей с сеткой, набитой необкатанными, только что купленными шайбами.
Увидев толпу одноклассников, Андрей побелел. Сетка выпала из руки, шайбы рассыпались и поскакали по ступеням лестницы.
— И упали шайбы Тутанхамона! — нараспев проговорил Мика.
— Он бы рад сейчас в мумию превратиться! — заметил Ника.
— Пусть поскорей превращается! — брезгливо сказала Марина.
— Поехали! — предложил Мика брату, кивнув на лифт.
Нет! — возразил Ника. — В нем Тутанхамон ездил!..
Пошли пешком.
Андрей не мог выговорить ни слова. Но когда все отвернулись от него и медленно, как на похоронах, пошли вниз, ему стало нестерпимо страшно.
— Ну я, я! — истошным голосом завопил он. — И про шайбы врал. И машину проткнул! Я! Я!.. Что же мне теперь — вешаться?!
За ночь ребята поостыли и на следующее утро встретили Андрея хоть и не очень приветливо, но достаточно вежливо. Гриша сказал ему, что совет отряда по-прежнему считает его руководителем физкультурного сектора. В школе готовились к турниру хоккейных команд, и Гриша, сжав кулак, потребовал:
— Тут уж — кровь из носа, а чтоб первое место — за нашим классом. Понял?
