— Зачем же октябрята меня обманывают? — сказала вожатая Яше и Косте.
— Не знаем! — пожали плечами мальчики.
— Мы не обманываем, — закричали октябрята, — наши Костя и Яша другие!
— Покажите их мне, — потребовала вожатая, и октябрята привели её к нам.
— Вот наши Костя и Яша, — указали на нас октябрята.
— Они Костя и Яша?! — изумилась вожатая.
— Да, они, — подтвердили октябрята, — но только временно.
И тут я сказал:
— Операция «МП» закончена. И вы, ребята, можете снова называть нас настоящими именами.
— Тогда это Петя и Павлик, — сказал довольный Гоша.
— Какую ещё операцию вы проводили? — строго спросила вожатая.
— Мы разминировали в парке детскую площадку, — сказал ей Вадик. — Она была запорохована.
— Час от часу не легче! — побледнела вожатая. — Расскажите всё, что вы делали.
— Можно, я расскажу? — вызвался Гоша. Но он рассказал только о том, как мы с Павликом убедили его маму разрешить Гоше держать щенка. Очевидно, Гоша считал это самым главным. Тогда Светка и Вадик добавили о нашем террариуме и сообщили, что все они теперь помощники «Синего креста». Светка ещё вспомнила, как мы ходили к хозяйке Буяна, спасая её братишку от сорока уколов. Тут и Бориска не побоялся рассказать, как я и Павлик отвели от него гнев старой соседки, кошка которой чуть не съела дроздёнка. После этого октябрята заговорили все вместе, стараясь во всех подробностях обрисовать вожатой, как мы разминировали в парке детскую площадку и вывели на чистую воду старшеклассника Женьку.
— Он даже слово нам дал, что больше никогда не будет так поступать! — заключила Олечка.
Вожатая всё больше и больше удивлялась, а когда услышала от октябрят про нашу дружбу с её дядей, то воскликнула:
— Я должна сейчас же с ним поговорить! — И она пошла к Степану Григорьевичу.
А мы заторопились в класс, потому что перемена кончилась и зазвенел звонок.
О чём говорила вожатая со Степаном Григорьевичем, осталось неизвестным: ведь при этом разговоре никто из нас не присутствовал, мы были в школе.
Но вот кончились уроки. Мы пошли все вместе домой и увидели возле нашей вольеры нескольких жильцов нашего двора и старшую вожатую.
Сначала взрослые нас не заметили и продолжали говорить между собой. Степан Григорьевич говорил вожатой:
— А помнишь, как ты за чаем расхваливала новых октябрятских вожатых, а сама и не предполагала, что один из них сидит рядом с тобой.
— Помню, — засмеялась вожатая, — я ещё тогда их молодцами назвала.
— Они и в самом деле молодцы, — подтвердила хозяйка двух щенков‑боксёров, — моего Рыжика от чумки спасли.
— И приветливые очень. Никогда нам помочь не отказываются, — добавила помощник режиссёра киностудии Нина Петровна и, увидя нас, воскликнула: — Да вот и они!
Вожатая обернулась и сказала октябрятам:
— Я очень рада, что у вас такие хорошие шефы, — и строго спросила меня и Павлика: — Вы знаете, что сегодня сбор вожатых октябрятских групп?
— Знаем! — ответили мы.
— Не опаздывайте. Начинаем в три часа. Вам есть о чём рассказать.
— Спасибо! — воскликнули мы и побежали к нашему дому.
У крайнего подъезда мы встретили старшеклассника Женьку. После случая в парке он всё время пытался нас умаслить. Сказал даже, что будущей весной вместе со своими друзьями‑одноклассниками сделает в школьной мастерской для малышей нашего двора точно такие же каталки, как в парке. Женька оглядел нас и спросил:
— Вы чего сияете, как блины на сковородке?
— Потому сияем, — ответил Павлик, — что наше тайное дело стало наконец явным.
— У‑у, — засмеялся Женька, — это неинтересно! Вот если явное становится тайным, тогда здорово!
— Для нас это уже пройденный этап, — солидно заявил Павлик и пригладил вихры на макушке жестом своего отца‑философа.
А я посмотрел на удивлённого Женьку, улыбнулся и добавил:
— Тебе этого не понять. Только для нас сейчас это самое главное.
И мы с Павликом зашагали домой, переполненные радостью с головы до ног.
