то будем соревноваться, чтобы все выходили на работу и не ленились.
Но это дело оказалось не из легких. На третий день хлебоуборки на ток не вышел Митька Царев. Работал Ванятка сердито. До самого обеда без разгиба бросал деревянной лопатой зерно на высокий зыбкий ворох. А как только Илья Иванович трижды ударил железиной в звонкий рельс, что означало: «Кончай работу, всем на обед!», он одним махом выпил бутылку молока, сунул в один карман огурцы, в другой — вареную картошку, взял кусок хлеба и побежал к Царям (так величали кочкинских Царевых). Ел на бегу.
Митьку звеньевой увидел на лестнице, приставленной к чердачному окну. Какой позор! Идет уборка, хлеб везут и везут на ток, вся школа там, девчонки все, как одна, вкалывают, а он с голубями играет.
— Ты что, очумел? — глядя снизу вверх на Митьку Царя, спросил Ванятка.
— А что? — небрежно бросил Царь.
— Как что? Обещали до пятнадцатого августа хорошо поработать?
На чердаке шумно захлопали крыльями голуби. В окне показалась аккуратно подстриженная рыжеволосая голова. Ванятка узнал Григория Царева, старшего Митькиного брата. Совсем недавно Григория в Кочках звали Гришаткой. Мастерил Гришатка модели самолетов. Его несколько раз вызывали на районные соревнования. В районе Гришаткины самолеты летали лучше всех. Один раз ездил в Волгоград и занял там второе место.
Его обещали взять на соревнования в Москву, но не успели, Гришатка поступил в летное училище. Теперь он приехал в отпуск. Поэтому остался дома Митька Царь.
— Здравствуй, — застеснявшись, произнес Ванятка.
— Здорово, Иван, — Григорий выбрался с чердака и уселся на лестнице выше Митьки. — О чем вы тут толкуете?
— Я не знал, что ты приехал. Думал, Митька зафилонил и не пошел на ток, — объяснил Ванятка.
— А ты кем же числишься в колхозе?
— Звеньевой, — с издевочкой произнес Митька. — Школьный.
— Мы обещали дружно ходить на работу.
— Молодец, — похвалил звеньевого Григорий. — А ты что ж ничего мне не сказал? — спросил он Митьку. — Порядок в звене должен быть железный.
— Что ж, я не имею права остаться дома, если в гости приехал брат?
— Нужно было сходить и отпроситься. Ладно, Иван. Мы поправим ошибку. Пускай он еще два дня побудет со мной, а потом мы вдвоем поработаем, наверстаем.
Еще раз испытал Ванятка Бугаев незнакомое чувство гордости и сознания собственной значительности. Не Ваняткой, как привыкли называть его в Кочках, а Иваном назвал его Григорий Царев. И он солидно, как положено настоящему звеньевому, сказал:
— Ладно, причина уважительная.
«ЗНАЕШЬ, КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ?»
После обеда на кочкинской улице показалась длинная вереница автомашин. Это приехала еще одна колонна московских шоферов на отгрузку зерна. Машины подъехали к правлению колхоза и, окружив контору, приткнулись к забору радиаторами. Шоферы ушли к председателю выяснять, откуда и куда возить хлеб. Выяснили, разошлись. Половина грузовиков отправилась в бригаду Плотникова, половина — к Илье Ивановичу.
Грузовики подкатили к току и по очереди стали подставлять кузова под головы длинношеих автопогрузчиков.
Ваняткино звено начеку. Завтоком включил на столбе электрорубильник, Ванятка нажал кнопку, на которой значилось: «ВКЛ» — значит, включено. Вздрогнул транспортер и понес пшеницу вверх. Сухая, тяжелая, она звонко ударила в кузов.
Звено Бугаева работало без разгиба. Ворох таял быстро, то и дело оголялись лопатки транспортера. Ребята подгоняли и подгоняли зерно, и катилось оно лавиной сверху вниз, взлетало по транспортеру снизу вверх.
Шофер стоял на крыле грузовика и смотрел в кузов, чтобы дать команду «довольно».
Ванятка неотрывно глядел на плывущее к транспортеру зерно, косил глазами то на шофера, то на звено Натки, которое нагружало автомашину на другом конце вороха.
— Стоп! — крикнул Наткин шофер, и Ванятка обеспокоенно посмотрел на своего шофера: девчонки нагрузили первые.
— Давай, давай! — не торопился Ваняткин шофер. — Больше насыпайте.
— Ну-ка, девчонки, ровнее разгребите зерно! — Это скомандовал шофер у девчонок. Ванятка понял, что девчонки не успевают разгребать в кузове зерно, ехидно улыбнулся: «Тоже мне, работницы».
— Стоп!
Ванятка нажал кнопку, на которой значилось: «ВЫКЛ» — значит, выключено. Длинношеий автопогрузчик бросил еще несколько горстей зерна и остановился. Илья Иванович вручил шоферу красный флаг. Шофер прикрепил его к борту кузова.
Грузовики один за другим подставляли кузова под автопогрузчики. А по хутору катила машина с красным флагом, она везла на элеватор первые тонны кочкинского хлеба, который растили и убирали кочкинцы, все, от мала до велика.
Ванятка думал, девчонки не догадались, что у мальчишек на работу вышли не все. Но оказалось иначе. Вечером, когда шли с работы, Шурка спросила:
— А вы что, уже начали бюллетенить? — Это она про Царева намекнула. Ванятка молча проглотил издевку, а про себя подумал: «Ну погодите!»
Все дни до субботы звеньевой ломал голову над тем, как бы подсидеть девчонок, чтобы они не очень задирали носы. А придумал совершенно случайно.
Шли они вечером с тока, разговаривали о том, как здорово было бы искупаться. Хорошо бы завтра пойти на озеро. Шурка, шедшая позади, слышала, о чем говорят ребята, но толком не поняла и потому спросила:
— Разве завтра выходной, что вы пойдете купаться?
— А ты разве не слыхала, что говорил Илья Иванович?
— Нет. Что он говорил?
— Он говорил, что если кто из школьников придет на ток — прогонит… Дети должны отдыхать.
— Ура! — радостно крикнула Шурка и побежала с новостью к подружкам.
Что он натворил, Ванятка понял только на другой день. Девчонки не пришли… Илья Иванович то командовал, то сам хватался за лопату и яростно нагребал пшеницу на транспортерную ленту автопогрузчика. Он был мокрый и сердитый. А тут еще, надеясь на девчонок, он отпустил трех женщин управиться с домашними делами. И теперь не хватало рабочих рук.
Ванятка разделил свое звено на оба автопогрузчика. Отдыхать было некогда, не подменялись даже.
Илья Иванович наказал одному из шоферов:
— Будешь ехать по хутору, увидишь кого-нибудь из девчонок, пошли ко мне.
Не кто-нибудь из девчонок, а сразу все пришли. Они поняли, что мальчишки их обманули.
Илья Иванович сердито поглядывал на Ванятку. Звеньевой оправдывался:
— Не стояли же автомашины?
— Еще бы! После такой глупости вы бы еще и филонили! — сердился бригадир.
Выяснять отношения было некогда. Девчонки молча взялись за лопаты да так работали, что автопогрузчик захлебывался. А вечером, когда снова шли домой, Ната спросила Бугаева:
— Знаешь, как это называется? — И ответила сама: — Подлостью.
Ванятка не стал делать вид, что не знает, о чем идет речь.
— Это называлось шуткой, синьора. А вы обрадовались. Лишь бы не работать.
