в сторону. Лешка даже не успел сообразить, что произошло, как подкошенный канатиком перевернулся вверх ногами.
Натка скомандовала:
— Крепче держи. До острова ее не допустить бы. Там мы ее не возьмем.
Лешка подтягивал к себе канатик.
— Ты плыви на берег, — сказал он Нате. — Одному лучше. Вдвоем она запутает нас. Видишь, как кружит.
— Может быть, не надо второй раз ее подстреливать? — спросила Ната.
— Надо. Так надежнее.
Ванятка сделал второе распоряжение.
— Видишь, где она ходит?
— Вижу, — сказала Ната.
— Давай ты за ней погоняй, а я в засаде посижу…
Щука, уже привыкшая удирать от преследователей, не ожидала, что вот так глупо нарвется на второй гарпун. И теперь все было кончено; как ни билась она, как ни металась, ребята втроем вытащили ее на берег.
Спина у щуки была черная с прозеленью от въевшихся в кожу водорослей. Несколько минут, разевая пасть со сточившимися зубами, она подскакивала, пытаясь добраться до озера. Ребята с интересом разглядывали щуку, а когда она перевернулась на брюхо, Шурка увидела нечто необычное. На спине у щуки торчали черные занозы.
Ната вытащила одну занозу. Это был большой орлиный коготь.
— Не вытаскивайте, ребята, — остановила Ната Ванятку.
— Почему?
— Вы знаете, кого мы подстрелили?
— Щуку, чего ж тут знать.
— Это не просто щука, а черт, о котором разные слухи ходили. Помните, в хуторе смеялись над пастухом Афоней, когда он рассказал, как орел на черта напал? Не поверили, а он не врал.
— Мы сами видали, как щуки ловили ласточек на этом озере, — подтвердила Шура.
— Значит, гусят и утей тоже она ловила, — догадался Лешка.
Теперь-то все стало понятно. Орел и в самом деле напал на эту огромную щуку, вонзил ей в спину острые когти, да только не сладил. Щука ушла под воду, и орел, не отпустив ее, захлебнулся. Сколько ходила она со своей ношей — неизвестно, только по сей день остались в ее спине когти орла.
— Давайте, ребята, сделаем из этой щуки чучело, — предложила Натка. — Это же будет здорово: чучело последнего черта в Кочках!
— Сумеем ли?
— Попробуем. Попросим Илью Ивановича. Поможет.
Быть хорошим человеком и хорошо, и хлопотно. Все идут к Илье Ивановичу за советом и за помощью, а у него своих дел да колхозных — хоть отбавляй. Выслушал он просьбы ребят и в раздумье потер пальцами затылок.
— Эх и некогда, ребята! И дела у вас интересные… Давайте так. Лодка никуда не уйдет…
— Да-а-а, а если про нее кто-то другой узнает?
— А вы разве кому-нибудь проговорились?
— Нет.
— Вот и хорошо. Никому ни звука. Ясно?
— Ясно.
— Насчет щуки дело тоже ясное. Пропадет, если быстро не обработаем. Ждите меня вечером.
До позднего вечера во дворе у Наты и Шуры толпились девчонки и мальчишки, заходили и взрослые. Всем интересно было посмотреть на черта, выловленного из Чертова озера. Илья Иванович не пришел. Дела не пустили.
Пришлось думать самим. Ванятка предлагал разное, но каждый раз говорил:
— Конечно, лучше бы ее заспиртовать. Но сколько нужно спирту и где взять такую посудину?
Самый надежный вариант он берег про запас. Можно сберечь клочок кожи с когтями. Но видеть в музее только клочок щучьей кожи с орлиными когтями — тоже не очень интересно.
Может, час, а может, и два думали бы они, как снять со щуки шкуру, если бы не вмешалась бабушка Домашка.
— Помнится мне, — сказала она, — мы отбивали кожу.
— Отбивали? — переспросил Ванятка.
— Отбивали. Это когда я в прислугах была у нашего батюшки. Любил поп хорошо поесть. А больше всего любил щуку, фаршированную овощами. В пост ему готовили. Отбивали кожу, снимали. Она отбитая хорошо снимается.
— Как вы это делали? — спросила Натка.
Бабушка взяла в руки нож и принялась шлепать им по щучьему боку.
Дело оказалось очень простым. Ната, Шура, Ванятка и Лешка дружно принялись молотить щуку по липким бокам, кто ножом, кто ложкой. Били старательно, так, чтобы ни один сантиметр не остался не тронутым.
— Я думал вспороть ей брюхо и освежевать, — сказал Ванятка, разглядывая чулком снятую щучью шкуру, — а оно вон какое простое дело…
«Говорит Волгоград. Доброе утро, товарищи, — начал программу передач диктор радио. — Да, сегодня действительно доброе утро. На всей территории нашей области стоит ясная, солнечная погода, благоприятствующая хлебоуборке. Уборочная страда перешагнула самые северные районы Прихоперья. Сегодня мы получили несколько сообщений из Прихоперских районов. Сообщает парторг колхоза имени Ленина из хутора Кочки Илья Иванович Сошников. Хороший урожай пшеницы вырастили хлеборобы этого колхоза. Вчера на поле вышли все хлебоуборочные агрегаты. И в первый же день были показаны отличные результаты хлебоуборки. Как и в прошлом сезоне, лучшими оказались братья Степан и Федор Аржановы. За световой день они выполнили нормы до трехсот процентов».
Дальше диктор рассказал о кочкинцах, которые дружно принялись за уборку хлеба. Не забыл сказать и о школьниках, пришедших на ток помогать взрослым очищать и отправлять пшеницу на хлебозаготовительные пункты. Фамилии он не назвал ни одной. И правильно сделал. Вышли многие, а кто как будет работать — покажет время.
В первый день ребята работали вместе со взрослыми. Ванятке это не понравилось.
— Нам дайте отдельный автопогрузчик, — потребовал он.
— Зачем он тебе, отдельный? — удивился бригадир.
— А как же мы будем соревноваться? Как же мы будем считать, сколько мое звено отгрузило автомашин, если с нами же работают взрослые?
— Чудак, ты еще потребуешь отдельный ток для твоего звена, а Ната скажет, чтобы выделили для нее больше автомашин.
— Вы же на собрании — помните? — говорили, чтоб наши звенья соревновались…
— Понимаешь, какое дело? — попытался объяснить бригадир звеньевому. — Мы, то есть моя бригада, соревнуется с бригадой Плотникова. Хлебов у нас столько же, сколько и у них, и людей трудоспособных — поровну. О чем я сейчас пекусь? Чтобы каждый день все до одного выходили на работу, чтобы никто не ленился, чтобы комбайнеры и шоферы не теряли хлеб.
— Так никто и не победит, — сказал Ванятка. — Плотников небось тоже об этом печется.
— Обязательно. И если мы будем идти на равных, тоже будет здорово. Выйдет колхоз победителем.
Ванятка хотел сказать, что и тот колхоз, с которым соревнуется кочкинский, тоже об этом печется. Но догадался, что Илья Иванович скажет: «Если наш колхоз будет с другим на равных, тоже будет здорово. Район хорошее место займет».
Конечно, все это хорошо, но ему хотелось соревноваться с Наткиным звеном.
— Что ж, — решил Ванятка. — Если так нельзя,
