— Какая-нибудь чепуха!
Но Канторис позвал одного бациллоносителя из пятого класса и попросил дыхнуть на него, а за это обещал ему две кроны, да еще книжку о шпионах почитать. Бациллоноситель подошел, и на следующий день Канторис хвастался, что он уже чувствует в горле бациллы. Но когда его проверили, то никаких бацилл у него не оказалось. Вот и выходит, что он просчитался и зря заплатил две кроны.
Потом бациллоноситель ходил домой к Канторису и за одну крону, потому что у них есть телевизор. Но Канторису ничего не помогало. Раз ему стало жалко денег, и он сказал пятиклашке:
— Ты мне больше не нужен! Твои бациллы никчемные. На телевизор можешь приходить, но теперь ты будешь платить мне крону.
Так он вернул себе четыре кроны. Может быть, он бы вернул себе и все девять крон, которые дал пятиклашка, но как-то раз на уроке родного языка учитель спросил его:
— Почему ты такой красный, Канторис?
Канторис ответил:
— У меня болит голова и живот. Это, наверное, я объелся салом, которое дядя прислал нам из Чанковиц.
Его отпустили домой, и он был очень доволен. Вечером его отвезли в больницу.
И вовсе он не объелся сала, а заболел дифтеритом. И получилось несправедливо, потому что Канторису от бацилл не было никакой пользы, а только вред.
Другие бациллоносители бегают по двору, а бедняжка Канторис чуть-чуть не умер. И он еще заплатил за это пять крон.
В понедельник по ботанике у нас была контрольная, а сегодня нам скажут отметки.
Перед ботаникой ребята начали гадать, кто что получил. И я начал гадать, а Миша решил, что я боюсь, и сказал:
— А мне все равно! Я спокоен.
Мне было неприятно, что он так думает обо мне, потому что и я был спокоен! Я только не знал, правильно ли я написал ответы.
Потом зазвонил звонок.
Учительница принесла контрольные. Она была в хорошем настроении, и мы подумали, что все в порядке.
— Дорогие ребята, — сказала она. — Один из наших учеников открыл новую ботанику. Она очень интересная, и поэтому все десять вопросов и ответов из этой работы я напишу вам на доске, чтобы вы их хорошо запомнили.
И начала писать.
Вопрос — Ответ
Назови растение из семейства бобовых. — Контрольная.
Как называется прибор, который во много раз увеличивает клетки растений? — Горох.
Назови продукт, из которого вырабатывается хлеб. — Микроскоп.
Какое древесное тропическое растение достигает 40 метров в высоту? — Пшеница.
Как называется плод фасоли обыкновенной? — Бамбук.
Какая часть дерева служит ему для дыхания? — Стручок.
Какая часть растения находится под землею? — Листья.
Какой вид удобрения более всего употребителен? — Корень.
Какой самый ароматный цветок ты знаешь? — Перегной.
Что из овощей ты больше всего любишь? — Лилия белая.
Когда учительница дописала, она так смеялась, что у нее текли слезы, а мы смеялись еще больше. Смеялся и Петр, который сидит со мной, а он никогда не смеется, потому что у него папа инспектор над всеми школами.
И Шпало смеялся, но только так, уголками рта. Тут-то мы и поняли, что он не совсем уверен, не его ли это контрольная.
Всех нас разбирало любопытство, и мы спросили учительницу. Кто же открыл эту ботанику? Но она сказала, что это секрет.
Канторис встал и сказал:
— Это не я, потому что в бобовых я написал сливу, и еще я думал, что клетки рассматривают в гороскоп.
Потом учительница постучала указкой по столу:
— Ну, достаточно, ребята! Теперь я проверю, как вы повторили материал.
Это нам испортило настроение, и мы больше не смеялись.
Когда прозвенел звонок и все пошли на переменку, учительница сказала:
— Ты останься в классе, Фасолинка.
Я испугался. Учительница закрыла двери класса, и мы остались только вдвоем. Она сказала:
— Ты списывал, это явно. Но почему ты написал «контрольная» среди бобовых, когда это всего-навсего надпись, а? Потому твои ответы передвинулись и вместо микроскопа получился горох, а вместо бамбука сорокаметровая пшеница.
Я ничего не ответил, потому что мне вдруг стало очень жарко.
Учительница потрепала меня по голове и сказала:
— Открой окна и сотри с доски.
Я бросился открывать окна.
Потом был урок физкультуры, а после мы пошли домой.
Но с Червенкой я не разговариваю. Раньше я с ним разговаривал, но теперь не буду! Зачем он написал «контрольная», да еще так криво?
Я думал, что это ответ на вопрос о бобовых. Никто не написал слова «контрольная», потому что учительница не просила это писать. Только Червенка написал. Он всегда воображает себя самым умным.
Я люблю нашу учительницу, а Червенку нет. И вовсе он не самый умный, а самый глупый.
Вечером пришел Миша и все еще смеялся. Я рассердился на это и вот что ему сказал:
— Не пойму, чего ты все грохочешь? И совсем это не смешно!
Миша удивился и пошел спать.
И я пошел спать.
Когда в школе проходит сбор бумаги, мама всегда говорит:
— Ну слава богу! — И дает мне отцовские газеты, журналы и все бумаги.
Когда проходит сбор утильсырья, отец говорит:
— Ну слава богу! — и дает мне из подвала все бутылки, а из чемоданов мамины тряпки.
Потом бывает крупный разговор, но я не виноват, и мне ничего не могут сделать, потому что я — ребёнок и должен слушаться и маму и папу.
Поэтому я очень люблю всевозможный сбор, но больше всего сбор железа. Тогда мы берем тележку, и каждый хочет быть конем. Тележку мы просим у маминого дяди-садовника.
В нашей группе есть и девочки. Сначала мы не хотели их брать с собой, но Миша сказал:
— Пусть идут с нами! Их скорее пустят в подвал, чем нас, потому что мальчишек всегда боятся.
И это действительно было так, и мы набрали три тележки железного лома. Возвращаясь домой, мы встретили Шпало, и он сказал:
— Одолжите мне тележку! Тут у меня есть здоровенный кусище железного лома, а один я его не подниму.
Мне это не понравилось, потому что я хотел, чтобы у нас лома было больше всех.
Но Миша спросил:
— Хорошо! А где он у тебя?
И мы пошли за ним, потому что Миша наш командир,
Подойдя к дому Шпало, мы очень удивились, а Зуза сказала:
— Никакой это не железный лом, а настоящая печь.
И вправду это была печь. Нам даже показалось, что она весит целых пятьдесят килограммов, пока мы ее поднимали.
Когда мы шли из школы, мама Шпало увидела нас и позвала, чтобы мы помогли ей отнести белье в прачечную. Шпало не пошел. Он сказал, что он будет сторожить тележку, чтобы никто ее не украл.
Все белье вместе с рубашками Шпало мы положили в корыто, а Шпалова мама пошла развести огонь. Но тут она заметила, что разводить огонь негде. Она закричала:
— Господи! Кто-то украл у меня печь!
Мы, не говоря ни слова, выскочили из прачечной.
Я Шпало сказал:
— И не стыдно тебе? Ты обворовал собственную мать и поэтому теперь будешь ходить во всем грязном!
Шпало готов был разреветься.
— Я не знал, — захныкал он, — что мамка сегодня будет стирать. Мне так хотелось выиграть футбольный мяч! Я бы и вам дал поиграть.
— Вор далеко не убежит! Что ты теперь выиграешь? — сказал я ему.
Миша разозлился:
— Не приставай и помолчи! Нужно подумать, что делать.
Он болеет за Шпало и занимается с ним по математике.
Потом мы ходили просто так, без дела. Мы уже проголодались, но Миша все думал и думал, и нам пришлось ждать. Потом он приказал:
— Сразу же после захода солнца встретимся во дворе. Каждый подготовит десять килограммов железного лома, так как нас тут пять. Кому не нравится, может не приходить.
Мы сказали, что придем. Тогда Миша взял тележку, и пошел домой.
Дома я начал наводить порядок в шкафу и попросил у отца одну сковородку, одну железную ванночку (это была моя ванночка, когда я был маленьким), три железные вилочки, у которых было только по два зуба, и один старый утюг. Папа мне все это дал, потому что мама была в магазине.
Когда пришла мама, я начал наводить порядок в подвале в отцовском хозяйстве.
От мамы я получил один сломанный душ, полтора метра цепочки, два напильника и четыре колеса от лыжных палок. В это время отец как раз ушел играть в шахматы.
Все это я отнес во двор, свалил в ванночку, уселся на нее верхом и стал ждать захода солнца.
А потом мы все это отвезли на школьный двор. Теперь у нас было много лома: только одних тазов я насчитал штук семь.
Миша сказал, что раз мы привезли все это, мы можем отвезти назад печку. Мы погрузили ее на тележку и отвезли к Шпало в прачечную.
