— Стоп, стоп, зачем же сразу бросаться в панику. — Гоба задумчиво теребил свою рыжеватую бороду. — Может, удастся что-нибудь придумать.
— Хотя бы малюсенькую комнатушку. Нам много не надо, — не утерпел Янка.
— Не вмешивайся, когда взрослые разговаривают! — Мать толкнула его локтем в бок.
— Вы не боитесь призраков? — вдруг обратился Гоба к Янкиной матери. Та недоуменно взглянула на улыбающегося председателя сельсовета и пожала плечами.
— Ну, тогда и дело с концом, пойдемте со мной! — предложил Гоба. — Такой дачи вы в жизни не видели.
Асфальтовое шоссе стальной лентой вьется через рабочий поселок и уходит вдаль, словно бусы нанизывая на себя одно селение за другим. По обеим сторонам дороги стоят хутора рыбаков, ветхие, покосившиеся от времени, будто вросшие в землю. А в самом центре поселка, нацепив на голову красную шляпу из черепицы, высится большой трехэтажный дом.
— Раньше он принадлежал богатому рыботорговцу Кисису, — пояснил Гоба. — Вот уж кто попил людской кровушки! А сейчас здесь чего только нет — магазин, булочная, почта, милиция, правление колхоза и даже парикмахер примостился. Как сельди в бочке.
Председатель и гости дошли до реки и свернули направо. На опушке леса им открылось красивое, еще не достроенное здание с пустыми проемами окон и дверей.
— Это наш новый клуб, — похвалился Гоба. — И доделать-то осталось всего-ничего, а никак кончить не можем. Людей не хватает. Все рвутся в море, там можно больше заработать. Но ничего, непременно закончим, тогда и у нас будет свое кино и театр не хуже, чем в Риге.
Дорога свернула в густой сосновый бор.
Обогнав взрослых, Янка первый увидел дачу, и глаза у него заблестели от радости. Он никогда не видал ничего подобного. Каждый угол дома украшали башенки, будто специально созданные для наблюдения. С одной стороны была пристроена веранда, а над нею балкон. Не дожидаясь остальных, Янка припустился бегом.
— Сразу видно, что у этого барина денег было больше, чем здравого смысла, — усмехнулся Янкин отец, окинув взглядом виллу барона Хазенфуса. — Нормальный человек с такими выкрутасами строить не станет.
Снаружи дом выглядел вполне прилично, зато внутри открывалась неприглядная картина: пол местами прогнил, стекла выбиты.
— Па-ап, как мне тут нравится! — От избытка чувств Янка повис у отца на шее. — Река совсем рядом, ты можешь хоть каждый день ловить на спиннинг. И море близко, я уже сбегал поглядел.
— Гм, — Янкин отец тер переносицу. — А рыба в твоей реке водится?
— Еще какая! — подтвердил Гоба. — Прошлым летом один дядя вытянул пудовую щуку. Не видал бы своими глазами, ей-богу, не поверил.
— Место для отдыха действительно уж на что лучше, — довольный, согласился Янкин отец, — лес, река, море.
— Ну, так за чем дело стало? Если нравится, бери. Заключим договор на десять лет, тогда и ремонт окупится. Лесоматериалы добудем на месте.
— Нет уж, я не позволю на десять лет похоронить себя в такой дыре, — энергично запротестовала Янкина мать. — Ни одного дома поблизости, кругом ни души, словом перекинуться не с кем. Здесь и говорить разучишься!
Так ничего толком и не решив, поехали домой. Настоящая буря разразилась за ужином. Про Юрмалциемс, про этот медвежий угол мать не хотела и слышать. Янка столь же категорично заявил, что его в Майори и силком не затащишь, он просто убежит из дому, и расплакался. Отец тщетно пытался успокоить то жену, то сына.
Янку прогнали спать, но он еще долго не мог успокоиться. Ночью мальчика мучили кошмары: Леонтина разложила всех своих кукол на пляже и Янка должен был их нянчить, а Майгонис, Алька и другие ребята стояли вокруг и потешались над ним.
Глава 2. Быть или не быть?
— Девочки, посмотрите, у нашего Янки опять красные глаза! — засмеялась Лара, увидав Янку на другое утро. — Чего это ты нюни распустил? Мама в кино не пускает?
— Ну и ладно, плакал, — совершенно неожиданно признался Янка, — и еще буду плакать, если понадобится.
— Вот так мужчина! — прыснула Мара.
— Если бы вы видели тот дом, вы бы так не говорили, — тяжело вздохнул Янка и рассказал все по порядку.
С минуту стояла тишина.
— А ведь правда здорово, если бы ты там поселился, — первым высказался Алька. — Мы все равно по воскресеньям туда ездить будем — тогда нам и дождь нипочем, есть где переждать.
— А какие там рыбины ловятся! — не удержался Янка. — Прямо пудовые.
— Что это значит — пудовые? — не понял Вовка.
— Пуд — это лягушка с длинными усами, — пошутил Алька.
— Не обманывай малышей. Пуд — это древняя мера веса — шестнадцать килограммов, — объяснил Гунтис.
— Ох, уж эти мне охотничьи рассказы! — вздохнул Майгонис.
— А вообще-то всем нам неплохо бы переехать в Юрмалциемс. Подумаешь, дачи нет! Построил шалаш из сосновых веток и живи припеваючи.
— Хоть целый день на лодке катайся, купайся, уди рыбу!
— Правильно. Тогда бы мы лодку в два счета починили. А если только по воскресеньям — так мы до осени прокопаемся, — поддержали Майгониса близнецы.
— Построили бы там летний лагерь, — мечтательно сказал кто-то.
— Поговори еще раз с отцом, — подбивал Гунтис Янку.
— Отец говорит, там нужен основательный ремонт, это влетит в копеечку. А мама и слушать не хочет, — отвечал Янка.
— А если нам всей бригадой дружно приналечь? — предложила Мара. — Надо поговорить с полковником и дядей Кришем, может они что-нибудь посоветуют.
— И с управдомшей. У нее государственный ум. — С того времени, как управляющая домами подарила ребятам волейбольный мяч и сетку, Алька питал к ней большое уважение.
Назавтра Алька и Гунтис пошли в домоуправление.
— Какой еще летний лагерь? — не сразу поняла управляющая. — А чего вам здесь не хватает? Играйте в волейбол сколько душе угодно.
— Разрешите, мы вам объясним все по порядку, — Гунтис раскрыл записную книжку.
Управляющая кивнула. Гунтис набрал в легкие побольше воздуха.
— Во-первых, научно доказано, что в большом городе человек каждый раз вдыхает с воздухом несколько миллионов вредных микробов, которые разрушают человеческий организм. А за городом, особенно в тех местах, где много сосен, как например в Юрмалциемсе, в воздухе почти нет вредных микробов, и организм человека крепнет. Во-вторых, пребывание на свежем воздухе, солнце, ветер и вода — а в Юрмалциемсе всего этого хоть отбавляй — закаляет человеческий организм, делает его невосприимчивым к болезням и кроме того…
— Хватит, хватит! — смеясь перебила Гунтиса управляющая. — Алька, объясни-ка ты в двух словах, что вы опять задумали.
Гунтис, надувшись, закрыл блокнот. Так и не дали зачитать самые главные аргументы.
Алька рассказал, что знал, про дачу Хазенфуса.
— Мы очень просим поддержать нашу идею, — перебил его Гунтис. — Обещаем привести дом в полный порядок. Вы знаете, у нас уже накопился большой опыт: белить мы умеем, обоями оклеивать тоже, близнецы смастерят столы и скамейки, девочки вымоют окна. А если мы не справимся, то позовем на помощь столяра домоуправления. И вообще нам нужно какое-нибудь настоящее дело. Сейчас все работают. Мы тоже не хотим сидеть сложа руки, чтобы нас дразнили белоручками.
— У столяра и так хватает работы. — Управляющая вовсе не была в восторге от новой затеи ребят.
Алька с Гунтисом стояли как в воду опущенные.
— Ну, уж сразу и носы повесили! Такие дела не делаются с маху — раз-два и готово, — утешала она мальчиков. — Кто же видел этот ваш замок? Товарищ Калнынь?
— Ага.
— Так попросите его зайти ко мне.
— Так точно, будет сделано! — козырнул Алька.
— Летний лагерь домоуправления, — еще долго качала головой управляющая. — Ведь надо же что выдумали, сорванцы. А почему бы и нет, собственно говоря?
Вместе с Янкиным отцом они съездили в Юрмалциемс и все как следует осмотрели.
— Общими силами дачу можно быстро привести в порядок, — возвратившись, заявила она детям.
— Ну, что я тебе говорил! — шепнул Алька Майгонису. — У этой женщины государственный ум.
— Но я слышала — ваши родители против. Это правда? — спросила управляющая домами.
— М-м… да, — выдавил из себя Гунтис. — Но ничего. Мы их уговорим.
Теплыми весенними вечерами жильцы частенько собирались на лавочках в новом саду. Все разговоры вертелись вокруг летнего лагеря.
— Кто за ними там присмотрит, кто накормит? — говорила мать близнецов матери Гунтиса и Мары. — Одним свежим воздухом сыт не будешь.
— Будут болтаться там целыми днями без надзора. Того и гляди кто-нибудь в речке утонет. Нет, нет, лучше уж пускай дома живут, по крайней мере на глазах, — вторила ей мать Гунтиса и Мары.
