тебя утверждали, не заявил об этом? — Верино терпение лопнуло.
— Не слышал.
— А где же ты был? Может, на Луне? — насмешливо прищурилась Вера.
— Тут я был… — невозмутимо ответил Женька.
У Веры не нашлось больше слов. Она прошла к столу и устало опустилась на стул.
На помощь вожатой пришел Сашка Ермаков, председатель совета отряда, он же — командир боевого отряда «Вымпел».
— Предлагаю перевести Чижова в кашевары. На большее он не способен. Пускай варит кашу. Взводу разведчиков нужны серьезные люди, а он со своей «Стрекозой» носится…
— Ура! — воодушевленные речью командира радостно закричали «бэшники».
Женька присел на корточки перед большой лужей. Словно выпиленные из пенопласта, хрупкие и величавые, ее переплывали облака. Были они совсем рядом, и Женька, мысленно заложив крутой вираж, пролетел между ними. Стремительной свечой ушел ввысь. Невольно замерло дыхание. Из-за светящейся кромки облака вынырнул вражеский бомбардировщик. Полный смертоносного груза, он шел к линии фронта. Женька развернул самолет и зашел в хвост бомбардировщика. Яростно надавил пальцами гашетку — пулемет молчал. Кончились патроны. «Не пройдешь!» — со злостью подумал он и резко бросил машину вперед…
Женька почувствовал, как его швырнуло вверх. Он больно ударился головой о фонарь. Что-то затрещало…
«А если испугаюсь?» — тревожно подумал Женька. «Нет!» Он круто развернул свою краснокрылую «Стрекозу» и сделал одну из фигур высшего пилотажа — мертвую петлю.
Внизу, задрав головы, стояли мальчишки и девчонки из шестого «б».
Самолет с красными крыльями выделывал в воздухе такие фигуры, что Вера Аксенова тоненько ойкала, а Сашка Ермаков то и дело ронял свой огромный «министерский» портфель на ногу Костылеву. Тот морщился от боли и, прыгая на одной ноге, смотрел в небо посрамленный и расстроенный. Ему хотелось крикнуть: «Прости, Жека! Ты герой…» Но Женька был далеко в небе.
«Еще умрет с горя!» — серьезно подумал Женька, пронесся над самыми крышами и приветственно помахал рукой огорченному Кольке: «Я все забыл!» И, ликуя, круто набрал высоту.
Из-за угла вышел Колька Костылев. Увидев Женьку, сидевшего на корточках перед огромной лужей, осмотрелся — вокруг никого не было.
Колька шмыгнул остреньким носом, повел им в разные стороны, словно принюхивался. В его голове лихорадочно крутилось: чтобы такое выкинуть? От нетерпения он переложил портфель из руки в руку, почесал носком левой ноги под коленкой правой и метеором исчез в кустах акации, растущей под балконом соседнего дома.
А Женька, поглощенный воображаемым полетом, наклонялся набок и чуть не падал, когда его «Стрекоза» делала крутой поворот. Он и не заметил, как носком ботинка сдвинул портфель в лужу и вода тоненькой струйкой побежала внутрь, к красным и синим корешкам учебников.
Впереди медленно плыло огромное облако, похожее на баранку. Женька направил самолет в голубой кружок. И только ощутил холодок облака, как голубой кружок разлетелся вдребезги. В лицо веером ударили грязные брызги.
— Ха-ха-ха! — услышал он торжествующий хохот Кольки Костылева. — Сообщение ТАСС: стрекозел столкнулся с мухой и спикировал в лужу! Для его спасения вышла тихоходная баржа! Ха-ха-ха!..
Кренясь набок, в луже тонула огромная калоша.
Грязный, обиженный, Женька стиснул кулаки и кинулся к Костылеву.
Квартала три бежал за ним Женька, а потом отстал: бежать за Костылевым бесполезно. Он на шестидесятиметровке — первый среди шестых классов.
Женька прислонился плечом к водосточной трубе, чтобы немного отдышаться, а то ноги подкашивались. Посмотрел на круглые часы, висевшие на углу.
«Уже два!» — Женька сразу же забыл про Костылева. В мыслях он был уже в просторной мастерской, где духовито пахло сосной и березой. Там, на третьем столе от окна, лежит его краснокрылая «Стрекоза». Он начал делать ее зимой. И очень торопился, чтобы успеть до осенних дождей испытать в воздухе. Прежняя его модель, названная на манер «Ту» «Чиж-1», не набрав высоты, ударилась в телеграфный столб и рассыпалась. Руководитель кружка Владимир Николаевич объяснил неудачу тем, что «Чиж-1» попал в сильный вихревой поток. Это на областных соревнованиях случилось. Из пятого «б» тогда человек десять болело за своего однокашника. Среди болельщиков был и Колька Костылев. Он потом целый месяц рассказывал, как «Чиж-1» сбил телеграфный столб.
Заложив руки за спину, по мастерской неторопливо прогуливался Юрка Баулин, черноволосый парнишка в квадратных роговых очках, присматриваясь к работающим мальчишкам. Временами он демонстративно выбрасывал руку вперед и смотрел на сверкающие никелем часы.
— На восемь минут опоздал! — громко выговорил он Женьке. — Я не люблю иметь дело с необязательными людьми.
— Ладно уж, извини… — Женька еле сдерживал улыбку: до того в эту минуту Юрка был похож на своего отца.
Женька полез в свой шкафчик, достал шасси с резиновыми колесиками, кабину, выдавленную из желтого оргстекла, новенький мотор и разложил все на столе рядом с раскинувшей красные полутораметровые крылья «Стрекозой».
— Сколько весит твоя аппаратура… после всех переделок? — спросил он Юрку.
— 108 граммов 30 милиграммов.
— Много. Я же предупредил! — огорченно посмотрел на приятеля Женька.
— На сколько сбавить?
— Хоть бы граммов на 10, а лучше — на 20.
— Вполне реально. Если я применю малогабаритные аккумуляторы. Правда, они — дефицит. Но могу найти. Могу… — Юрка потрогал пальцем крыло «Стрекозы». От малейшего прикосновения самолет, сделанный из легчайшей бальзы и сосновых реек, обтянутых тончайшей папиросной бумагой, закачался.
— Твоя конструкция не внушает доверия. Развалится!.. А я аппаратуру радиоуправления, между прочим, целый год делал.
— Я тоже — год. Смотри! — Женька быстро отсоединил крыло от фюзеляжа и, закрыв глаза, бросил на пол. Отчетливо слышал он, как боком ударилось крыло о пол, подскочило, еще раз ударилось.
— Нормально, — одобрительно заметил Юрка.
И Женька понял, что крыло с честью выдержало столь рискованное испытание.
Юрка присел на корточки, для чего-то погладил крыло и озадаченно двумя пальцами поправил очки.
— Давай все обсудим в деталях. Покажи место, куда мы аппаратуру поставим. Нам нужна полнейшая ясность.
Часа полтора они примеряли, прикидывали, как удобнее расположить в фюзеляже аппаратуру радиоуправления. И когда все было «учтено и согласовано», Юрка взял кисточку и категорично заявил:
— Непорядок! На самолете нет названия фирмы, изготовившей аппаратуру. Или ты не считаешь меня соавтором?
— Считаю. Пиши свою фирму, — с готовностью согласился Женька.
Юрка кисточкой тонко вывел под «Стрекозой» — «Аппаратура фирмы Баулина».
— Послушай, «Стрекоза» — это же вчерашний день. Стрекоза с электронной аппаратурой! Нас засмеют. И как я раньше не заметил? Хочешь, я у отца в словарях покопаюсь и завтра утречком модерновое название приволоку.
Юрка уже занес кисточку, чтобы решительным мазком уничтожить «Стрекозу», но Женька перехватил его руку.
— Я так назвал, это — мое право!
— Ну, твое. Только это
