коты, косо поглядывая друг на друга, облизывались в предвкушении аппетитного ужина…
Не выдержав, мать послала меня спасать птенца. Тут мне пришлось прибегнуть к кое-каким хитростям. Я постучал в дверь Эстереситы, которая еще ничего не знала о случившемся, и попросил ее пустить меня в ее квартиру. Проведя меня к себе, она спросила, в чем дело, мигом все поняла, открыла мне окно и помогла вылезти на плоскую крышу, а оттуда я легко спустился во внутренний дворик.
Там я сразу же пошел к кадке с альбаакой, ища виновника общего смятения.
— В углу!
— Смотри в самом углу! — кричали мне сверху.
Я поднял голову, и глазам моим открылось необыкновенное зрелище: со всех четырех сторон на меня глядели любопытные глаза детей и сострадательные — деревенских девушек. Эти чернеющие на фоне еще голубого неба головы усиливали драматизм происходившего. Немного поодаль — на крышах соседних зданий «Беатрис» и «Риома», на доме, в котором находилась аптека «Инсурхентес», — тоже собралось множество людей, и все смотрели, как я спасаю птенца.
Я подошел к угловой кадке и взял в руки теплый комочек. Птенец тревожно попискивал, тараща на меня свои черные глазки, а его крошечное сердце отчаянно колотилось: тук-тук-тух!
Наверху царило всеобщее волнение. Птицы приумолкли и теперь наблюдали за мной издалека, рассевшись на телеграфных проводах. Моя сестра Глория привязала к клетке длинную веревку и спустила ее мне. Я положил туда птенчика и опять влез через окно в квартиру Эстереситы, а толпа тем временем ожидала моего появления на крыше нашего дома, предвкушая сцену освобождения пленника и возвращения его родителям.
Не успел я пройти через квартиру Эстереситы, как в ее дверь кто-то постучал. Эстересита открыла, а я с клеткой в руках стоял за ее спиной.
Это была сеньора Чуча, соседка из квартиры номер семь.
— Извините, Эстересита, — сказала она, — к вам, случайно, не попала моя птичка? Знаете, она выпорхнула у меня, и я вот уже добрый час не могу ее найти. Это моя птичка!
Я продолжал держать клетку в руках, даже не пытаясь спорить. Машинально я протянул клетку сеньоре Чуче. Сеньоре, которая, как я слышал, очень любила птиц и держала на окнах великое множество золоченых клеток с канарейками.
Я вернулся домой, молча признав свое поражение. Среди соседей нарастала волна возмущения, а отчаяние несчастных родителей птенца просто не поддавалось описанию.
— Птица ей не принадлежит!
— Пусть она вернет ее!
— Воровка! Она похитила птицу!
Но сеньора Чуча не обращала на крики никакого внимания и, торжествуя, поспешила сунуть птенца в клетку с канарейками.
— Бедная птичка умрет! — произнес чей-то голос.
Дети вернулись домой заплаканные и сразу же побежали к бабушке Лолите, которая продолжала говорить:
— Она умрет, помяните мое слово! Эти птицы любят свободу. Они не такие, как канарейки.
Дети внимательно слушали старушку, а она говорила:
— Птенчик проживет в клетке два-три дня, и если за это время ему не удастся вырваться на свободу, мать прилетит и убьет его.
Дети слушали затаив дыхание, а Лолита объясняла:
— Уж такие это птицы. Они не живут в неволе и скорей предпочтут видеть своих детей мертвыми, чем запертыми в клетке. Если через три дня птенца все еще не выпустят, мать принесет ему какую-то траву, которую только птицы и знают. И от этой травы птенчик умрет…
Сама Лолита — маленькая седенькая старушка — очень любит свободу. Она много знает о людях и птицах. Живет она в своей скромной квартирке тихо, ни у кого ничего не просит и никому не делает зла.
Она родилась далеко за океаном, в маленькой кастильской деревушке, и приехала сюда лет пятнадцать назад вместе с тысячами других испанцев, искавших убежища в Мексике. Испанцев, покинувших родину потому, что у них была запрещена свобода… [10]
У Лолиты было четверо сильных и красивых сыновей. Двое из них погибли в Испании, в битве на Эбро. Там они и похоронены. Старший сын уехал в Советский Союз, а младший живет в Чикаго.
Она решила поселиться здесь, в стране, где говорят на родном ей иcпанском языке и где без свободы люди так же не могут жить, как без воздуха.
Старушка не сводила глаз с птиц, которые всё еще метались в вышине, бессильные что-либо изменить. Сумерки сгущались, небо становилось черным, и коты ушли с крыши, потеряв надежду полакомиться в этот вечер птичьим мясом…
— На месте родителей птенца я сделала бы то же самое. По мне, лучше мертвые сыновья, чем запертые на всю жизнь в темнице! — твердила Лолита.
На землю спустилась ночь, и во многих квартирах детишки сжимали свои маленькие кулачки и ругали противную Чучу. Особенно они негодовали на нее, когда замечали, как две тени подлетают к окнам квартиры Чучи, стучатся в них клювами и что-то говорят своему птенчику, который жалобно попискивает в ответ: «Пи-пи-пи…»
Наступило утро следующего дня. Чуча встала чуть свет и, что-то весело напевая, принялась чистить клетки, наливать в блюдечки воду и подсыпать семена своим канарейкам. Потом она вывесила клетку с птенцом на окно, и родители, увидев своего сына, бросились к нему и что-то защебетали, то и дело просовывая в клетку жирных гусениц.
Весь день они утешали маленького пленника, стараясь дотянуться как можно ближе к его головке. Соседские мальчишки с ненавистью смотрели на женщину, которая так любила птиц в золоченых клетках.
Около полудня в квартире номер семь зазвонил телефон.
— Слушаю!
— Кто у телефона?
— Это сеньора Чуча.
В трубке послышался тонкий голосок:
— С вами говорит один гангстер, сеньора. Предупреждаю вас, что если вы сегодня не выпустите птицу из клетки, с вами произойдет очень неприятная вещь!
Сеньора Чуча перетрусила и, повесив трубку, тут же побежала к мужу.
— Звонил какой-то бандит. Он угрожает убить меня!
— Да не обращай внимания! Никто ничего тебе не сделает!
В этот день сеньора Чуча легла спать только после того, как хорошенько проверила все засовы.
Утром она уже не вывешивала клетки с птицами на окна, выходящие во внутренний дворик, а открыла ставни со стороны проспекта Инсургентов. Она надеялась, что так соседи не увидят, с каким отчаянием родители птенца пытаются спасти сына.
Волна негодования против похитительницы птиц нарастала. Возмущались не только дети и служанки, но и взрослые, которым больно было видеть отчаяние птиц. Но они знали, что просить Чучу бесполезно: она была просто счастлива, что у нее в клетке сидит такая редкая птица. «Гангстеры» тоже ничего не смогли сделать, хотя у них уже созревал план нападения на квартиру с
