Наступило молчание.
Сыщик усиленно соображал. Дальше скрываться не было смысла. Мальчишка хочет заработать. Сыщик ничего не имел против, если это окажется не слишком дорого.
— Послушай, — начал Норман, — у вас здесь, наверное, есть люди, которые подписали Воззвание…
— Таких у нас целый дом, — перебил его мальчик. — Но ведь вы не можете арестовать человека только за то, что он подписался.
— Не можем, — ответил Норман, недоумевая, куда клонит мальчишка.
— Ну, а если человек ходит с Воззванием и носит при себе револьвер без разрешения, — тогда вы можете его арестовать?
— Можем, — осторожно сказал сыщик, стараясь не выдать своего нетерпения. Если бы ему удалось схватить такого человека, это было бы необыкновенной удачей. Пожалуй, можно заработать тогда долларов триста, не меньше. Но откуда мальчишка знает все тонкости? Он вообще слишком умный, подозрительно умный.
— А ты откуда знаешь, что револьвер нельзя носить без разрешения?
— Это все знают, — равнодушно ответил мальчик. — О таких случаях пишут во всех газетах. Помните дело Филбрика? Его арестовали за револьвер и утверждали, что Филбрик — коммунист. Но потом выяснилось, что коммунистом он никогда не был.
— Помню это дело, — согласился сыщик. — А твой парень не коммунист?
— Я его не спрашивал, — ответил мальчик.
— Ну хорошо, — задумчиво произнес Норман. — Если ты выдашь этого человека, — получишь подарок от начальника участка.
— Подарка мне не нужно!
— А что тебе нужно?
— У нас не уплачено за квартиру, — мальчик не поднимал головы, — за три месяца.
— Сколько вы платите в месяц? — спросил сыщик, в надежде, что семья мальчика живет в такой конуре, за которую и десять долларов стыдно спрашивать.
— Двадцать пять, — твердо ответил мальчик. Он поднял голову и добавил: — всего семьдесят пять долларов.
— Ну, знаешь, — протянул Норман, — это слишком. Таких денег тебе никто не даст.
— Как хотите, — пожал плечами мальчик. — Но я ручаюсь, что у того парня вы найдете револьвер.
— Двадцать долларов, — сказал Норман.
— Семьдесят пять, — возразил мальчик.
— Прощай. — Сыщик повернулся и начал спускаться по лестнице. Норман ждал, что мальчишка окликнет его, но тот молчал.
Выйдя к воротам, сыщик задумался. Мысленно он увидел кричащие газетные заголовки: «Коммунисты идут со Стокгольмским Воззванием в одной руке и с револьвером — в другой!», «Подписи под угрозой смерти!», «Норман спасает Нью-Йорк!» Нет, пожалуй, можно заработать на этом деле не меньше пятисот долларов.
Норман вернулся на лестницу. Мальчишка стоял на том же месте.
— Пятьдесят, — крикнул ему сыщик.
— Восемьдесят, — ответил мальчик сверху.
— Ну ладно. — Норман снова поднялся на второй этаж, и они поговорили еще минут десять.
Когда обо всем договорились, Норман предложил мальчику немного денег.
— Долларов десять, — сказал он. — Хватит? Но прежде покажи мне, где ты живешь. Это для того, чтобы я мог тебя найти, если ты меня обманешь. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул тот. — Идемте.
Мальчик начал спускаться по лестнице, потом остановился.
— Вот что! Идите немного сзади, как будто вы меня не знаете. А то мне потом неудобно будет. Я пойду прямо домой, а вы войдете через две минуты.
— Хорошо, — одобрил сыщик.
Они вышли.
Ровно через две минуты Норман толкнул дверь квартиры, куда только что вошел мальчик, и сразу очутился в кухне.
Мальчишка стоял возле высокой худощавой женщины, которая стирала белье. При появлении Нормана они прекратили разговор, и женщина отвернулась к своему алюминиевому тазу.
В кухне стоял стол, два табурета, горела газовая плита. Потолок был черный, закопченный, досчатый пол в трещинах и дырах.
— Здравствуйте! — громко сказал Норман.
Женщина не ответила. Она начала намыливать какую-то тряпку, потом принялась стирать с таким ожесточением, что брызги летели во все стороны.
Мальчишка провел сыщика в комнату и закрыл дверь.
В комнате было темно. Окно выходило во двор. У стены стояла старая железная кровать, трехногий покосившийся стол и маленькая облезлая кушетка. Потолок выглядел не светлее, чем в кухне.
— Вот тут мы и живем, — сказал мальчик.
Норман подошел к столу. В проволочной подставке стояла выцветшая фотография мужчины в форме сержанта десантных войск.
— Отец? — сыщик кивнул на фотографию.
— Отец.
— А где он сейчас?
— Во Франции.
— Пишет?
— Похоронен в Кале 24 апреля 1945 года.
— О, — вежливо посочувствовал Норман, — от этой войны всем досталось!
Мальчик ничего не ответил. Тогда, чтобы переменить разговор, сыщик спросил его, где работает мать.
— На авиационном, — сказал мальчик. — Тут многие работают на авиационном.
— А ты?
— А я, — мальчик замялся. — Я сейчас не работаю. Раньше мыл посуду в ресторане на Сто тридцать пятой улице, но теперь его закрыли. Если бы я работал, мы бы не задолжали за квартиру.
— Ну хорошо, — произнес Норман. Теперь он узнал всё, что было нужно. Вряд ли мальчишка посмеет обмануть. — Хорошо, — повторил сыщик. — Теперь мы познакомились, — Норман вынул из бумажника десятидолларовый билет и протянул мальчику. Однако тот, к удивлению Нормана, его не взял.
— Знаете что, — сказал мальчик, — лучше уж я потом возьму все сразу.
— Как хочешь, как хочешь, — обрадовался сыщик. Он положил деньги в бумажник и направился к выходу.
* * *
В субботу вечером в кабинете начальника полицейского участка собралось довольно много народу. Были два корреспондента от крупных газет, репортер из кинохроники и высокий желчный человек — сотрудник журнала «Кольерс».
Все они собрались по приглашению начальника. В этот день было решено задержать человека со Стокгольмским Воззванием и револьвером.
Без пяти минут шесть они вышли.
Начальник участка взял с собой сержанта. У того в кармане были наручники. Возле бензиновой колонки они встретили Нормана.
— Он уже в доме, — сказал сыщик. — Я его не видел, но мальчишка сказал, что заведет его в подвал и оставит там, а сам выйдет к воротам.
Все подошли к аптеке и стали напротив ворот.
Под аркой мелькнула темная фигурка мальчика.
— Идемте, — сказал Норман.
Они перебежали улицу. Сотрудник «Кольерса» бежал самым первым. Мальчишка вышел навстречу.
— Он вот тут внизу, — Гарри показал рукой на лестницу, ведущую в темный подвал. — Я ему сказал, что сейчас придут парни с авиационного завода. Так что вы идите.
Сержант с дубинкой стал спускаться по лестнице. Начальник участка последовал за ним. Потом шли Норман и два корреспондента. Сотрудник «Кольерса» и репортер из кинохроники, который сразу начал устанавливать свой треножник, остались у ворот.
В полумраке начальник участка не сразу увидел плотную фигуру человека в полупальто у низенького окна. Когда они вошли, тот тревожно спросил:
— Кто там?
Не отвечая, сержант бросился к нему, вытащив из кармана наручники. Голос человека в полупальто показался Норману очень знакомым. Но раздумывать об этом было некогда.
Услышав звон наручников, неизвестный стремглав кинулся к выходу.
Сержант пытался его задержать, но тот ловко отшвырнул его. Начальник участка поднял руку с фонарем, но неизвестный ударил его по руке. Фонарь упал на пол. Они схватились в темноте.
Норман вертелся вокруг них, натыкаясь на чьи-то локти и кулаки. Наконец ему удалось добраться до неизвестного. Сыщик прижал его к стене и цепкими пальцами стал обшаривать его карманы.
— Револьвер! — вдруг закричал Норман. — Я у него вытащил револьвер из кармана!.. И листовки!..
Человек в полупальто вдруг оттолкнул от себя Нормана, размахнулся — и начальник участка получил такой удар в глаз, что вынужден был выпустить руку неизвестного, за которую ему сначала удалось ухватиться.
— Все свидетели, — сказал начальник, держась рукой за глаз. — Все свидетели, что он сопротивлялся при аресте.
Один из корреспондентов зажег спичку, и при ее тусклом свете начальник рукояткой револьвера ударил человека в полупальто по голове; тот охнул и упал на колени. Шляпа съехала ему на глаза. Сержант защелкнул наручники у него на кистях. Арестованный слабо застонал.
— Хорошо, — выдохнул начальник. — Очень хорошо. Тащите его наверх. А револьвер давай сюда, — обратился он к Норману.
Сыщик был на седьмом небе от радости, и начальник, несмотря на полученный им удар в глаз, чувствовал себя великолепно.
В то время, когда происходила схватка в подвале, в подворотне остановилось несколько человек, привлеченных киноаппаратом, который приготовил репортер. Был как раз такой час, когда люди идут с работы.
— Что здесь происходит? — спросил литейщик Стил.
